Тревожный месяц май
Шрифт:
Шофер пропадал в подземелье довольно долго. Осипов уже беспокоиться начал. Промелькнула мысль послать Русакова к саперам, остановить работы, но надо было сначала убедиться до конца, прежде чем бить тревогу и мешать Январеву делать свое дело.
Наконец появился шофер, с ног до головы измазанный красноватой глиной.
– Вот, - сказал он, тяжело дыша.
– А больше ничего нет и хода дальше нет, завал сплошной.
– Барбос!
– не сдержался от громкого восклицания Осипов. Он знал прозвища своих основных подопечных, но, конечно же, никогда не пользовался ими.
Шофер выкопал знаменитый «летчицкий» шлем.
Русаков стянул с головы кепку. Осипов покосился на него:
– Траур объявлять рано, - и указал носком сапога вниз.
– Выполз он. По следам видно. А шлем свой, видимо, потерял.
– Или посыпалось сверху, он и драпанул, - согласился шофер.
– Дальше, значит, сплошной завал?
– Сплошной, товарищ старший лейтенант.
Наступила пауза, но ненадолго. Осипов принял решение:
– В город.
Вскоре Осипов уже звонил в квартиру Крахмаловых. Мать Валеры, увидев очень даже знакомое лицо, побледнела:
– Опять?! Где? Что? Он же десять минут назад в булочную пошел! Сама послала. Придешь с работы, и хлеба никто не припасет…
Осипов незаметно перевел дух. Следы следами, а случиться может всякое. А вдруг то были старые следы? И откопали лишь шапку, а Валерий Крахмалов лежит бездыханно под красным глиняным завалом… Какими словами скажешь об этом матери?
Осипов незаметно перевел дух и спрятал за спину руку с «летчицким» шлемом.
– Ничего не случилось!
– ликующим голосом сообщил он.
– Просто так зашел, узнать, почему Валерия не было в школе сегодня.
– Опять! Ну скажите вы мне, Армен Георгинович, - она всегда выговаривала так его отчество, проще, - что с ним, иродом, еще делать? Отец каждую получку новый ремень покупает - и хоть бы хны!
– Битьем ничего не добьетесь.
– А чем же еще? Он же и вас, милицию, уже не боится!
Они стояли на лестничной площадке, мать Валеры кричала на весь дом, и Осипов вовремя подумал, что Валера может снизу услышать их и скрыться.
– Что-нибудь придумаем, - свернул разговор Осипов и откозырнув, быстро сбежал до второго этажа. Тут, на лесничной площадке, он и встретился с Барбосом.
– Здравия желаю!
– бойко приветствовал тот.
– Здравствуй, Валера.
Осипов привычно скользнул взглядом сверху вниз по долговязой фигуре и сразу отметил и пятна глины на коленках, и порыжевшие кеды, и непокрытую голову.
– Что не по форме?
– В каком смысле, дядя Армен?
– уточнил Барбос, ввинчиваясь взглядом в глаза Осипова. Не впервые сталкивались, но всякий раз Валера сперва пытался сам у старшего лейтенанта выведать, что тому известно.
Осипов без слов дотронулся до фуражки.
– А-а, без шлема чего?
– Да, без шлема.
– А-а, а он… дома.
– И у Валеры даже хватило присутствия духа пошутить: - Погода нелетная, дядя Армен!
– И непролазная, - твердо глядя на Крахмалова, отчеканил Осипов.
– В каком…
В другое время Осипов, может, и дал бы в дурачка поиграть, но сейчас было не до психологических опытов.
– В таком.
–
– Товарищ старший лейтенант… - сразу заюлил Барбос.
– Я…
– Отнеси хлеб - и немедленно ко мне!
– В отделение?
– упавшим голосом спросил Барбос.
– Сюда. Ждать здесь буду.
Барбос кинулся выполнять приказ, но остановился и уныло спросил:
– К нам заходили?
– Заходил.
– Тогда не приду.
– Это почему еще?
– Не пустят… без ремня…
Осипов хотел заверить, что ничего такого не говорил матери, но вспомнил, что сообщил мимоходом о прогуле. Нашел время! И к чему? Еще раз взгреют, еще раз подкрепят дурную привычку лгать, изворачиваться. Не привычку, а характер уже.
– Как же быть?
– даже растерялся Осипов.
– Не знаю, дядя Армен.
Чутье у Барбоса изумительное!
– Вместе пойдем?
Барбос покачал головой. Он успел напялить шлем, и уши мотнулись из стороны в сторону.
– Еще хуже будет. Вы что матери сказали?
– Спрашивать все-таки буду я. Где ребята?
– Какие?
– Антон Градов с друзьями. Только не финти!
– Не знаю. Честное слово, не знаю! Провалиться мне…
– Что ты искал в подземном ходе?
Пришлось Барбосу выложить все, что знал. Знал он, увы, не так много, как надеялся Осипов. Но и не так мало.
Барбос выследил ребят, установил, что они ведут какой-то подкоп. Скорее всего, в подвалы бывшего комбината. А трофеев там, как всем известно, полно. Барбос тайно включился в работу. Рыли несколько дней, целую неделю, наверное. Потом Барбосу поднадоело это, решил подождать, пока они своими силами доберутся до трофеев. А тогда и он тут как тут: добыча пополам или…
В общем, запустил это дельце Барбос, вспомнил, когда узнал об исчезновении кладоискателей. Он так и назвал троицу - Антона, Ростика и Алену - «кладоискатели». Узнав о побеге - а Барбос ни минуты не сомневался в том, что ребята сбежали из дому, - он сразу смекнул, куда именно, но подал на берег лишь на другой день.
– Почему только на следующий день?
– Занят был. В школу ходил.
– Рассказывай. Все!
Барбос выбрался на берег через сутки. Полез. Сначала почти во весь рост, потом ползком; дальше нору проделывали, экономили силы.
– Да вы же знаете, какой там ход!
– Знаю.
Барбос пополз и добрался до тупика.
– До старого тупика?
– подчеркивая слово «старого», переспросил Осипов.
– Вот этого не знаю, товарищ старший лейтенант. Но дальше - стоп. Ни тпру ни ну!
Барбос полежал несколько минут, прислушался, пошарил инструмент.
– Они лопату и совок там оставляли, не уносили домой.
Инструмента не было, и Барбос попятился назад: развернуться в норе невозможно. Тут сверху и посыпалось!
– Я, конечно, не очень чтоб напугался, но рванул.
– И даже там, где в рост можно было, задом полз…
– Ваша правда, товарищ старший лейтенант, - обреченно признал Барбос.
– Но насчет кладоискателей - тут я вот на столько не виноват. Тут вы мне…