Архимандрит Эмилиан (Вафидис). Трезвенная жизнь и аскетические правила.

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ К ГРЕЧЕСКОМУ ИЗДАНИЮ

ПРЕДИСЛОВИЕ ГРЕЧЕСКИХ ИЗДАТЕЛЕЙ

ТОЛКОВАНИЕ ПРАВИЛ СВЯТОГО АНТОНИЯ ВЕЛИКОГО

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

ТОЛКОВАНИЕ МОНАСТЫРСКОГО УСТАВА И ПРАВИЛ СВЯТОГО АВГУСТИНА

Глава первая

Глава вторая

Глава третья

Глава четвертая

ТОЛКОВАНИЕ ПРАВИЛ СВЯТОГО МАКАРИЯ

Глава первая

Глава вторая

ПРИЛОЖЕНИЕ

Отношения игумена и монаха

О молитвенном правиле и об отношениях игумена и монаха

ТЕКСТЫ ПРАВИЛ

Наставления, или правила, святейшего отца нашего аввы Антония великого его духовным сынам — монахам

Во святых отца нашего Августина, епископа Иппонского, монастырский устав

Правила аввы Макария, под управлением которого было пять тысяч монахов

СЛОВАРЬ ПОНЯТИЙ

Архимандрит Эмилиан (Вафидис). Трезвенная жизнь и аскетические правила.

Архимандрит Эмилиан (Вафидис)

Трезвенная жизнь и аскетические правила

ПРЕДИСЛОВИЕ К РУССКОМУ ИЗДАНИЮ

С большой радостью мы встречаем выход в свет книги старца Эмилиана «Трезвенная жизнь и аскетические правила» на русском языке. Эта книга составлена на основе бесед старца, в которых он толкует монашеские уставы преподобных отцов Антония, Августина и Макария.

Изучению монашеских правил старец Эмилиан придавал огромное значение, потому что именно из них мы можем почерпнуть основные знания о монашестве и воспринять опыт святых мужей. Преподобные отцы, чьи правила толкует в этой книге старец, описывают в своих уставах всю повседневную жизнь монахов, вплоть до мелочей. Не для того, чтобы ограничить человека узкими рамками запретов и ограничений, как может показаться на первый взгляд, но ради того, чтобы уберечь и защитить от падения его душу, склонную ко греху. Отцы хорошо знали, что от того, насколько монахи внимательны к мелочам, зависит их душевное состояние, их отношения между собой и с другими людьми, атмосфера в монастыре, живое чувство Божия присутствия.

Старец подготавливал человека к духовным подвигам, словно борца, которого натирают маслом перед боем, наставлял, передавал ему святоотеческий дух, учил по-монашески строить свою сокровенную жизнь и жизнь среди братий, — словом, готовил его к таинственной встрече с грядущим Господом.

Мы радуемся, что сестры святой Ново-Тихвинской обители города Екатеринбурга взяли на себя труд перевести и издать еще одну книгу старца Эмилиана. Теперь она стала достоянием и наших русских собратьев, находящихся в последние годы в усердном поиске незамутненных источников монашеского предания и стремящихся к жизни по тем правилам, которые установили основатели и столпы монашества.

Мы приветствуем доброе начинание преподобнейшей игумении Домники с сестрами, потрудившимися над книгой, и от души желаем, чтобы настоящее издание помогло русскому монашеству наилучшим образом усвоить и воплотить в жизнь дух общежительных уставов, а также постичь опытное учение великих отцов-подвижников и насладиться им во всей полноте.

Игумен священной обители Симонопетра Архимандрит Елисей

ПРЕДИСЛОВИЕ К ГРЕЧЕСКОМУ ИЗДАНИЮ

Огромная работа по изданию творений святых отцов, проведенная в недавнем прошлом, открывает для всех членов Церкви богатство святоотеческого богословия. Этот труд имеет колоссальное значение, в чем на сегодняшний день не усомнится ни один серьезный богослов. Слово святых отцов воплощает в себе опыт богообщения и раскрывает широкий простор для духовной свободы. Познаете истину, и истина сделает вас свободными. Познание божественных тайн и свобода взаимозависимы, одно порождает другое: Мы приняли и благодать на благодать. Это своего рода силовые линии, которые отводят ум от условностей человеческой логики и от рабства или, по апостолу Павлу, «клятвы» закона. А точнее сказать, законничества, чуждого вечной цели спасения.

Споры о соотношении закона и свободы, закона и благодати велись уже в апостольские времена и по большей части были вызваны столкновением иудейства и христианства. Входя в самую суть этого вопроса, апостол Павел во всей полноте раскрывает начала, определяющие место закона в новом богословии: Делами закона не оправдается пред ним никакая плоть; ибо законом познается грех. Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия. Человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, Который дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа, потому что буква убивает, а дух животворит.

Слово апостола с великой силой восстает против иудействующих христиан и через века звучит призывом к законотворцам Церкви. Совершенно очевидно, что если бы творцы священных правил ограничивались юридической терминологией, оставляя в стороне богословские обоснования, то каноническое церковное право по своему содержанию ничем не отличалось бы от права гражданского. Однако в своей основе священные правила — это не что иное, как богословские тексты, зиждущиеся на учении Церкви и имеющие целью спасение человека. Нередко в тексте правил можно увидеть указания на то, что они вводятся ради «врачевания страстей» и «исцеления душ». Вот почему толкование правил требует именно богословского подхода.

Итак, толкователь должен быть вооружен богословскими знаниями, чтобы проникать в богословскую мысль автора. Кроме того, ему нужно иметь представление об исторических событиях и духовных причинах, ставших поводом к составлению тех или иных предписаний. Тогда толкователь, наделенный богословской эрудицией и проницательностью ума — этими дарованиями Божиими, может за буквой правил распознать их дух и передать его всему православному миру. Следует заметить, что выдающиеся византийские канонисты XII века, такие как Иоанн Зонара, Феодор Вальсамон и Алексей Аристин, достигли высокого уровня в своем деле именно потому, что имели обширные познания в богословии и истории и, самое главное, правильный взгляд на сущность правил и их характер. Вместе с тем нельзя отрицать, что и у них есть некоторые недостатки и отчасти тенденциозность, особенно в толкованиях Вальсамона.

В византийскую эпоху священные правила отличались плюрализмом, который обуславливался тем принципом, что человек выше закона. Но, к сожалению, позднее, особенно с XVI века, во времена турецкого владычества, когда широко распространились известные номоканоны и эксомологитарии, былой дух византийцев начал заметно угасать, а само толкование правил замкнулось в юридических понятиях, что, в свою очередь, породило казуистику и морализм. Как тогда, так и сейчас можно встретить немало церковных деятелей, которые в прямом смысле слова закоснели и уже не способны различить, что есть дух правил, а что — буква. Отсюда закономерно прийти к выводу, что с возрождением святоотеческого богословия недопустимо судить о канонических текстах поверхностно, равно как и подходить к их объяснению, не имея широкого кругозора.