Три Африки для Миши и Лизы

После минутного отдыха Миша вскочил на ноги и в свете костра отправился обследовать ближайшие видимые закоулки доставшегося помещения.

Абубакар отправил мужчин расседлывать лошадей, женщин — готовить пищу, а сам подошел к Мише, стоявшему с задумчивым выражением лица у входа в пещеру:

— Миш, думаю, что у тебя такие же мысли, как у меня. Это очень хорошее место для людей, которые не хотят, чтобы им мешали жить.

— Абсолютно верно, друг Абубакар. Хотя недалеко ушли от дороги, по которой везут невольников, вряд ли кто захочет повторять наш путь и пробиваться нехожеными тропами. Там и постоянные дороги зарастают. Мы почти весь световой день добирались.

— Да. То, что мы сегодня прорубили, очень скоро зарастет. Джунгли возьмут свое. Если только Диего не направил за нами следом хорошего следопыта, который разберется в наших хитростях на реке и дальше по ходу. На ночь все равно охрану поставим. Духи нам помогут, они любят отчаянных.

— Да, друг. Пока женщины готовят еду, надо занести товары в пещере. Пора отдыхать.

— Нгози, Иму, куда можно деть лошадей?

— Мы сейчас с братом принесем им корм, здесь есть для них удобное место. Все будет хорошо, господин Миш.

— Какой-такой господин Миш? Я просто Миш. Обращайтесь только так.

В свете костра занесли узлы, разметили их в одной из естественных ниш. Потом всей компанией походили с факелами по всем закоулкам доставшегося убежища, колотя палками и освещая особо темные места светом, чтобы выгнать возможных опасных жителей. Показалось или нет, но пара змеек шмыгнула в темноту.

Хозяйственные Бомани и Узома нашли тюки с одеялами, и после скромного ужина из вяленого мяса все улеглись спать. Слишком устали, чтобы разговаривать. Охранять покой спящих договорились по парам, запас боеприпасов на всякий случай подготовили. Дым от костра, который всю ночь должны были поддерживать дежурные, отгонял назойливых насекомых

Глава 8

Абубакар и Нгози, дежурившие под утро, разбудили женщин, и к подъему остальных членом команды на костре весело булькала похлебка из риса и мяса бонго, приправленная маниокой и обильно сдобренная перцем и чесноком из запасов Диего.

Миша крякнул от возмущения. Никто не хотел слушать его правильные высказывания о том, что после длительного скудного рациона надо есть понемногу. Как тут есть понемногу, когда так аппетитно пахнет? По его мнению, одних суток после многодневного питания впроголодь было явно недостаточно, чтобы восстановить нормальное пищеварение. Он снова поругался и самолично раздал всем еду в очень небольших количествах:

— Если будет у всех все нормально, тогда дозы будем увеличивать. А пока слушайте меня! Есть только понемногу!

Когда скромный по размерам завтрак закончился, Миша увидел, что глаза абсолютно всех членов маленького коллектива обращены к нему. Поставленная промежуточная цель была выполнена: все находились в уединенном месте, почти сыты и готовы слушать того, кто так неожиданно сделал их свободными людьми, сбросив ненавистное рабское ярмо.

Делать нечего, пора делиться частью выношенных и изрядно подкорректированных за последние сутки планов.

— Друзья, какие у кого идеи? Может, решили пробираться в родные места?

Сидевшие вокруг него беглецы переглянулись и с возмущением уставились на Мишу. Высказал общее мнение Абубакар:

— Миш, мы с тобой. Без тебя мы сейчас брели бы в караване, каждую секунду ожидая удар кнута. Теперь куда ты — туда и мы.

Все удовлетворенно замотали головой, издавая одобрительные возгласы.

— Хм-м-м. Я, конечно, очень благодарен вам за доверие. Но что я вам могу предложить? Мне особо некуда идти. Мой дом очень далеко, туда я пока не пойду. Может, наши девушки хотят в родные деревни? Акоко, Яа, что скажете?

— Господин Миш, мы с тобой, — обе женщины ответили почти хором.

— Никаких господ! Я просто Миш! Запомните это. Ну, что же, если решили держаться вместе, то надо составить план, что будем делать. Предлагайте.

В голове сложилась бюрократическая фраза: «составим план работы, я утвержу, вывесим его на стенде в коридоре». Эх, где тот стенд с приказами и планами работ?

Абубакар осторожно высказался:

— А ты сам-то что думаешь?

— Конечно, кое-какие мысли есть. Мне очень не нравится то, что творится у нас с рабством. Почему белые люди покупают нас и заставляют на себя работать? Они нас увозят в дальние страны, чтобы мы за них выполняли грязную работу. Пусть делают ее сами, а мы будем жить у себя на родине, работать в ней, чтобы всем жилось все лучше и лучше.

Миша пытался изложить свою мысль о всеобщем равенстве и необходимости развивать свою страну, но патетическая речь сложилась только по-русски в голове, а вслух на том наречии, которое он приобрел вместе с остальными навыками тела, даже не было соответствующих слов. Приходилось фантазировать в пределах возможного.

— Вот смотрите, солнце светит для всех одинаково. Дожди на нас льются одни и те же. Духи нас охраняют одни и те же. Не бывает такого, чтобы белому человеку светило солнце, а черного в это же время и в этом же месте поливал дождь. Все одинаково. Значит, все должны жить одинаково, и черные, и белые люди. Не нужно верить шаманам и вождям, которые говорят, что белые люди главные. В этих местах, в этих джунглях главные люди — вы… то есть, мы.

Миша слушал свои корявые слова и понимал, что до пламенных речей опытных революционеров ему далеко, поэтому решил перейти от абстрактных высказываний к конкретным предложениям.

— Ладно, позже мы еще об этом поговорим. Вообще часто будем говорить о будущем. Пока предлагаю вот что. Несколько дней отдохнем, окрепнем, обживемся в этом уединенном месте. Думаю, что это будет наше постоянное место жительства. А потом будем выручать наших черных братьев, которые попались в лапы работорговцев. Если белые поймут, что им здесь не рады, если их добыча уменьшится, а им самим будет страшно ходить в здешних лесах, то они оставят нас в покое. А мы потом станем растить детей и мирно жить.

Это был максимум того, что Миша смог пока придумать. Составлять глобальные планы по изменению всемирной истории его в школе полиции не учили.

Тем не менее, что здесь началось! Нечасто здешние места оглашались такими довольными криками. У всех участников группы как будто стоп-краны сорвало. Все взахлеб, не слушая друг друга, рассказывали о том, как продавали их родных и друзей, как издевались над ними в караване, и как они будут счастливы наказать мерзких торговцев. Абубакар в обнимку с Бомани потрясал ружьем и кричал, что когда-то они все же доберутся до мерзкого Ганджу, обманувшего его народ и убившего отца.

Миша пока не рассчитывал заниматься межплеменными распрями, но не стал расстраивать этим людей, а присоединился к общему ликованию.

Конечно, про теорию об эффекте бабочки он был наслышан и в целом понимал, что активными действиями можно изменить последующие события, но именно это он и хотел сделать. Его цели окончательно созрели и приобрели облик хоть какого-то плана только в ту минуту, когда он, обнявшись с членами своего отряда, прыгал вокруг костра, потрясал оружием, выкрикивал жуткие проклятия в адрес гадких белых людей и призывал духов помочь в борьбе.