Три аксиомы
Шрифт:
Влаги молодым порослевым деревьям хватает, пока они сами не достигнут рокового критического возраста. А там снова надо рубить, то есть «сажать на пень», и опять появляется молодая поросль.
Ну, а если время упущено и дерево умерло, то это уж навсегда; тут уж руби не руби — поросли не дождешься. Вот как важно срубить вовремя.
Все это установлено вековым опытом и с непреложностью доказано Г. Н. Высоцким. Рекомендованные Высоцким правила ведения лесного хозяйства в степи можно уточнять, но нельзя в принципе отвергнуть так же, как закон Архимеда, в силу которого плавают на воде корабли.
Человек умеет значительно влиять на природу, пользуясь ее же законами и создавая выгодные
Степные леса особо ценны. Их надо хранить. А как сохранить? Поняли задачу так, что следует запретить рубки и даже близко к лесу не подпускать человека с пилой и топором. Особо строгие запреты были установлены в 30-х и 40-х годах; на указах стояла подпись самого Сталина.
Казалось бы, все в порядке, сохранность обеспечена. А потом пришла беда. В 1954 году деревья в Великом Анадоле стали умирать. В 1956 году гибель достигла катастрофических размеров, целые кварталы стояли летом без единого листика. Из 3317 гектаров леса усохло 1790. Особенно пострадали входящие в состав Велико-Анадольского лесхоза лесные дачи: Шайтанская, Ярцузская, Ялынская, Константинопольская.
Мертвый лес — зрелище страшное. Из-за кипучей деятельности всяких жуков и личинок кора поотвалилась: древесина посерела, как тлеющие кости. Погибший древостой не похож на явление растительного мира, а напоминает диковинный палеонтологический музей со вставшими на дыбы скелетами динозавров — позвоночники с ребрами, и все без черепов.
Фотоснимки в изданном Днепропетровским университетом сборнике «Искусственные леса степной зоны Украины» бледноваты, маловыразительны и не дают полного представления о катастрофе.
Лесник Иван Душа, местный старожил, рассказал:
— Вот говорят, засуха виновата, а вовсе не она. Помню, в 1921 году засуха была куда круче, весь хлеб пригорел дочиста, а лес выстоял, потому что был тогда молодой. Не от засухи лес мрет, а пришла ему пора. Директора у нас сняли с должности, а директор не виноват, виноват московский план: не позволяли рубать. У нас лесники плакали, глядя, как на последней кровиночке жизнь леса держалась, да ничего не поделаешь: положено в год столько-то кубов санитарной рубки умершего сухостоя, а ежели сверх того, считалась уже самовольная рубка и хищение. В газетах тот декрет был напечатан: «Держать Велико-Анадольский лес на строгом режиме и живых дерев не рубать».
Пушкинский скупой рыцарь берег в сундуках нержавеющее золото, и оно — действительно хранилось, потому что золото нетленно. А гоголевский Плюшкин, применив тот же метод к предметам тленным, гноил свое добришко. Все у него разваливалось, и скупой хозяин, сам того не замечая, беднел от излишней бережливости.
Не следует забывать главного — все живое существует только благодаря смене поколений, а перестанут сменяться — роду-племени конец.
А что ж молчала наука?
Так ведь среди ученых есть люди разного толка, некоторые подвержены модам.
Ученые лесоводы тоже люди, тоже любят лес, тоже читают чеховского доктора Астрова. Они любят лес больше нашего. А влюбленным трудно сохранить беспристрастие. Уместно вспомнить слова великого революционного демократа Д. И. Писарева: «Сильно развитая любовь ведет к фанатизму, а сильный фанатизм есть безумие, мономания, навязчивая
идея…»Лес настраивает на мистический лад. Из тьмы веков идет слепая вера в чудодейственную способность леса рождать влагу. В тысячах книг, написанных на разных языках, климатическая роль леса трактовалась шиворот-навыворот, и получалось, что климат якобы результат леса, а не лес — результат климата.
Г. Н. Высоцкий не чурался горьких истин и говорил, что недостаток влаги в степях вызывает у деревьев подавление физиологических функций и приводит к критическому возрасту усыхания.
В 30-м томе «Трудов Института леса Академии наук СССР», вышедшем под редакцией профессора С. В. Зонна, говорится: «Приспособление к недостатку влаги основано… на экономном использовании влаги с сохранением всех физиологических функций». Результаты опытов не подтверждают наличия «критического возраста». Стало быть, нечего опасаться за судьбу степных лесов, ничто им не угрожает, и незачем их рубить.
По иронии судьбы 30-й том «Трудов Института леса» на несколько лет задержался в типографии и вышел в свет в 1957 году, когда критический возраст обнаружился настолько ясно, что стало неприлично видеть эти слова заключенными в кавычки. К тому времени массовое усыхание выявилось во многих степных лесах Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Запорожской, Николаевской и Одесской областей Украины, а также в юго-восточных областях РСФСР.
В 1959 году профессор С. В. Зонн выпустил книгу «Почвенная влага и лесные насаждения», и там сказано: «Приспособление древесных пород к недостатку влаги в почвах не проходит для них бесследно. Оно, как правило, сопровождается внутренним изменением их органов и чаще всего выражается в более быстром „старении“… и сокращении долговечности».
Ошибки в книге легко исправить изданием другой книги, благо книги по лесоводству выходят тиражом в одну тысячу экземпляров. Ошибки в ведении лесного хозяйства исправляются миллионными расходами и десятилетиями работы.
И вот стоит лес, разделенный просеками на квадраты. Одни квадраты полностью усохли и ощетинились серым хворостом обнаженных от коры ветвей. Другие только суховершинят, а нижние ветки еще зелены, но они тоже обречены. Есть более молодые и совсем здоровые. Но всюду кишмя кишат паразиты и вредители всех мастей.
Таким стал к 1956 году знаменитый Велико-Анадольский лес, колыбель и школа степного лесоразведения.
Как-то вечером заговорили о болезнях и вредителях. Главный лесничий Велико-Анадольского лесхоза А. Б. Николайчук сказал:
— В нашей округе нет ни одного ясеня, не зараженного древесницей въедливой.
Я много слыхал про эту гусеницу и видал в банках со спиртом и формалином, но мне не приводилось видывать ее живую. Она три года живет внутри древесного ствола, выгрызая длинные ходы, а снаружи ее не увидишь.
Лесничий решительно взмахнул рукой.
— Эх, была не была, загублю ясенек, покажу вам этого зверя! В любом дереве есть наверняка, выбирать не надо.
Срубили молоденький ясень, чуть потолще большого пальца, раскололи стволик. Во всю его длину тянулись внутри две параллельные норки. Постепенно срезая древесину, мы добрались, наконец, до самих въедливых тварей. Лимонно-желтые червяки с мелкими черными точечками. Я бросил их в коробку с дустом ДДТ и положил в чемодан: пусть сдохнут, засохнут, сохраню на память, увезу в Москву, покажу.