Три буквы Б, или Брызги боли Бульдога
Шрифт:
Зная о таком подарке судьбы, полицейский поручик, между прочим, не злоупотреблял своим оглушительным успехом на работе и заходил в финансовую обитель родного заведения не так уж и часто. А потому каждый раз на этапе приветствия получал добрую выволочку за невнимательность, после чего уже окунался с головой в океан женского обожания.
– Ниночка, отвлекись, пожалуйста, от квартальной сметы и приготовь все для чаепития с дорогим гостем, – Марья Ивановна прекрасно знала цель визита Степана, а потому на свой манер пыталась растормошить Людмилу созданием некоего подобия конкуренции с молодостью в лице молодой сотрудницы, которая, как и ее подруга была не стеснена брачными узами.
– Конечно-конечно! – непослушные кучеряшки каштановых волос на висках очень гармонично
Жест рукой в сторону тематического предмета мебели красноречиво указывал в направлении подруги, которая еще не подала ни единого звука, как бы наказывая оперативника за его повышенную занятость, несовместимую с визитами в бухгалтерию. Кстати, вокруг этого кабинета всегда кружит масса людей в эполетах, считая, что встреча с Ниночкой или Людмилой, например, в коридоре может стать счастливой приметой на весь день.
«И вот при таком-то отношении сослуживцев именно тот единственный желанный гость, который мог бы создать прекрасное настроение на весь день и даже тот коварный момент перед сном, когда девичьи грезы особенно требуют романтики, как раз и избегает моего внимания. А ведь прекрасно знает, зазнайка, что мое сердце начинает усиленно качать кровь по всему телу, включая те места, думая о которых лицо начинает приобретать пунцовый цвет» – мисс Пороховникова бессмысленным взглядом блуждала по экрану монитора, где таблица бухгалтерского отчета требовала максимальной концентрации – «До каких пор мне мучиться-то?! Сегодня я этого хама или скручу в бараний рог, или поставлю точку в этой части своей жизни, освободившись от груза взаимонепонимания!»
Картина маслом, как говорят у них в Одессе! Беседа еще не началась, патроны еще не нашли свое место в магазине автомата, стрелковое оружие продолжает благополучно стоять в оружейке на предохранителе, а боец уже в своих мечтах поразил сотни противников, причем не получив сам ни царапины.
– Людмила, ты еще долго с отчетностью ковыряться будешь?! – начальница делала понимающий вид, что молодая женщина крайне занята, тем самым, как бы, оправдывая ее не совсем адекватное поведение, – К нам Степан Харитонович пожаловали с наивкуснейшим творожником….
– Марья Ивановна, мне тут еще некоторый момент нужно уточнить… боюсь сбиться, – короткий выстрел метким взглядом на мужчину мечты и мгновенная реакция физиологии, которая откликнулась повышенным сердцебиением и глубокими и прерывистыми одновременно, что исключено в принципе при обычных условиях, вдохами и выдохами.
Степан заметил короткий взгляд влюбленной по уши девушки и даже улыбнулся, но по непонятной причине этот физиогномический порыв обратил в сторону Ниночки, что не уклонилось от Марьи Ивановны и тут же отразилось на текущей судьбе последней.
– Ниночка, тебя только за смертью посылать! Сколько нам еще ждать чая?! Время, как говорил классик, – это деньги! А тут место, где к ним относятся очень внимательно и почтительно! – назидательный порыв добродушной по своей натуре женщины не остался без внимания, как самой Ниночки, так и молодых людей, старательно скрывающих свое отношение друг к другу, но которое уже давно обсудили все сослуживцы в отделе.
Молодая сотрудница явно смутилась, но вскоре поняв, откуда ноги растут, быстро подошла к подруге и прошептала на ухо что-то вроде того, чтобы она не ломала комедь, а снизошла до гостя, который собственно к ней и пришел. Скрип отодвигаемого стула и женская грация Людмилы затмила все мысли Степана, который как полный идиот даже уронил челюсть, что сделало его очень потешным. Молодая женщина сегодня была в белой блузке с коротким рукавом, что уже успел заметить опытный сердцеед и раньше. Но вот, что он не мог видеть из-за рабочего стола, закрывающего нижнюю часть тела красивой бухгалтерши, так это ее плотно обтягивающую юбку, которая не закрывала колен. Конечно же, дресскод в обители мужчин при исполнении был суров на счет открытых прелестей,
но именно сегодня Пороховникова решила, как говорится, выпендриться, дабы в очередной раз убедиться в силе своих чар. Кстати, этот прием используют многие женщины, которые по каким-либо причинам потеряли уверенность в себе. Психологически такой «удар молотом», может быть, и несет в себе позитивное начало, однако моральный аспект находится в явном ущербе. Но кто думает об издержках, когда решается вопрос жизни и смерти?! А статус амурных дел всегда именно такой!Сделав над собой неимоверное усилие, Людмила излишне церемонно подошла к старлею и, положив правую руку ему на левый погон, жеманно пропела:
– Степан Харитонович пожаловали к нам с вкусностями, приятными для физиологии и максимально вредными для красоты?! Вам нравится моя фигура, искуситель?! – столь явная атака на целомудренность офицера полиции могла бы кого-нибудь и выбить из седла, но только не опытного сердцееда, на счету которого уже было множество побед в дуэльных ситуациях.
– Людмила Федоровна, вы меня можете смутить и даже заставить покраснеть, но, уверяю, мое желание находиться с вами в одной компании превозмогает даже раскрытие застарелого «глухаря», – старлей никогда не уклонялся от лобового столкновения интересов и всегда был поборником открытых выяснений проблем, нежели долгих и мучительных домыслов и толкований по косвенным уликам.
Можно не сомневаться, что в стенах тематического заведения сотрудники при общении используют максимальное количество профессиональных слов и выражений, а потому их юмор стороннему наблюдателю может показаться слишком примитивным и лишенным интеллектуальной нагрузки. Однако наши герои выражали мысли на высоком уровне литературной речи, в которой, кстати, были минимизированы вербальные издержки от бульварного сленга и подростковых американизмов.
Чайная церемония в полицейском отделе г. Находки, проводимая в масштабах местной бухгалтерии, уже подходила к своему логическому концу, когда на мобильный телефон пришло сообщение от стажера, в котором недвусмысленно предлагалось быстро появиться в своем кабинете. Наскоро попрощавшись с прекрасной половиной человечества, которая, принимая во внимание особые профессиональные условия своего гостя, только посетовала на судьбу, но не на самого героя, Степан вышел в коридор.
В отделе его ждал факс с пометкой «Молния», где в лаконичной форме сообщалась информация от коллег из Владивостока о том, что оба потенциальных фигуранта по делу об убийстве Брусникина имели неопровержимое алиби. Мужчина двадцати пяти лет находился уже более двух недель у родственников в Северной Осетии, а его автомашина все это время стояла в гараже безвыездно. Женщина же тридцати двух лет не соответствовала нужной антропометрии и, кроме того, имела травму правой руки после соревнований, которые проходили месяц назад в Японии. В письме сообщалось, что по предварительной проверке в их ближайшем окружении также отсутствуют лица, подходящие под описание «красной женщины», как негласно прозвали ее оперативники.
Оценив информацию, Степан не стал сетовать на судьбу, а отправил Людмиле Пороховниковой на мобильник смс, в котором написал о том, что сражен ее ослепительной красотой и готов сегодня после работы продолжить общение в уютном ресторанчике на Ленинской.
Буквально через десять-пятнадцать секунд после отправления этого сообщения он уже читал ответ «могу-хочу-буду». Именно в этот миг и зарождалась самая настоящая любовь мента и буха, но сами они пока еще думали только о физиологии и романтике момента, а не о смысле совместной жизни на века.
В этот день, который для всех сотрудников отдела полиции прошел в штатном и санкционированном режиме, вторая его половина для Степана и Людмилы тянулась как японская жвачка из детства. Однако астрономическое время ведет себя беспристрастно и стандартные для сотрудников «рабочие часы» закончились ровно в 18-00. Степан встретил Людмилу за пару кварталов от работы на своей японской же малолитражке. Молодые люди прекрасно понимали, что ждет их сегодняшней ночью, от чего сердца обоих вели себя в грудных клетках, как канарейка в силках.