Три Царя

Одним рывком он схватил револьвер и засунул в пасть удивленному волколаку. Секунда, выстрел. Грохот раздался на всю опушку, а зверь, закатив глаза в предсмертной гримасе, рухнул, обнажая огромную дыру на затылке. Балдур утирая кусочки черепа и мозга создания с лица, сбросил его тушу с себя и тут же оказался на ногах.

Мужчина прицелился в сторону, где скорее тянул время, чем сражался Сырник, и выдохнул. Одинокий волколак, с детскими и полными ужаса глазами сидел на земле весь покрытый кровью, а двумя другими занималась Мира с Дэйной. Вскоре поспел и Ярик.

Сырник посмотрел на Балдура, постепенно принимая родную форму, и поднял дрожащий большой палец вверх. Балдур, не теряя времени, принялся дочерчивать свой круг, оставляя стаю своему отряду. Он чертил словно одержимый, вырисовывая каждый символ по памяти. Годы практики закалили его разум и тело до такого состояния, что стервятник сквозь сон и самое ужасное похмелье смог бы с точностью повторить любой символ.

Когда Балдур практически закончил, и ему оставалось всего лишь один штрих, Сырник запрыгнул на его плечо. Мужчина чувствовал, как зверька трясет от неимоверного количества духа и адреналина.

Всё что ему нужно было это кровь нападавших, которой хватало. Мужчина окликнул Дэйну, и та, кивнув в ответ, схватила волколака за грудки и зарычав, швырнула его через себя в сторону человека. Зверь не почувствовал никакой боли, но в противовес ему досталась огромная порция отвратительного унижения. Балдур припечатал его голову в центр круга и направил револьвер, как внезапно раздался вой.

Дикий, страшный, но при этом не такой ужасающий, каким должен был быть. Выжившие волколаки резко перестали сражаться, и отступили на безопасное расстояние. Балдуру не было нужды искать источник раскатистого воя. Он смотрел в глаза зверя, на которого направил свой револьвер, и чувствовал, как сердце начинает биться еще быстрее.

Мужчина, не отводя глаз, услышал тяжелые шаги, которые больше напоминали слоновьи, но при этом мягкие и аккуратные. Для завершения активации руны, ему достаточно было нажать на курок. Он проглотил вставший в горле ком и закрыл глаза, сжимая зубы. Ведь он знал, что последует дальше.

— Хватит, человек. Хватит крови, будем говорить.

Глава 9

9

Безмятежность. Одиночество. Лишь скромные визиты местных обитателей и редкие походы. Старик потянулся и срезал железным и миниатюрным серпом благоухающее растение. Он положил пучок в висящую у него на плече кожаную сумку, так свежесобранное растение присоединилась к другим.

В спине стрельнуло пронзающей болью, он едва сдержался, сохранив молчание, потому что старался не растревожить местных обитателей. Старик поднял голову и его взгляду предстала одинокая луна, застланная фиолетовой дымкой болота. Еще один день и еще одна ночь сменили друг друга, пока тот бродил по своему болоту в поисках нужных трав и корней для снадобий.

Когда старик уж было направился к своей избе, на горизонте замелькали неотчетливые силуэты, напоминающие коней. Человек потер уставшие пожилые глаза и присмотрелся вновь, зверь приближался. Когда он, танцуя меж деревьев, ступал по топям, из-за него показались еще двое. Все они направлялись в сторону отшельника, но чувства страха старик не ощущал.

Звери оказались настолько близко, что человеку удалось их рассмотреть. Вороные скакуны, как на подбор с густыми, пышными и длинными гривами, что опускались до копыт, при этом не касались смрадно пахнущего болота. Не запряженные, без всадников они тройкой пронеслись мимо и исчезли в фиолетовой дымке, будто вовсе и не существовали. Отшельник еще раз потер глаза и грустно выдохнул, после чего перехватил сумку поудобнее и, по-старчески закряхтев, похлюпал к своему дому.

В тот момент как он оказался у стен своей избы и дотронулся до ручки двери, вдалеке послышалось, как кони заржали, а голос их растворялся среди сосен и березняков.

За момент его отсутствия ничего так и не изменилось: всё так же догорали угли в серой печи, что нагревала помещение, на стеллаже выстроены фиалы и мензурки согласно порядку, а под потолком развешаны различные травы. Он спокойно поставил сумку к стене и подошел к маленькой кровати, на которой лежала женщина без сознания.

Старик обтер покрытую потом и влажностью болота руку о мантию, а затем положил на лоб женщины. Жар не спал, хотя он и ожидал обратного эффекта. Она застонала в бреду, корчась от боли, поэтому мужчина приложил к её губам отвар из белены. Женщина сделала пару коротких глотков и замолкла.

Он сел за наклоненный письменный стол и, открыв книгу, долгое время смотрел на пустые страницы. На подоконник села ржанка, крутя головой в разные стороны, едва слышно щебетала. Старик обмакнул перо в чернила и принялся за рукопись.

«Идут третьи сутки, с тех пор как я врачую. Ближе к заходу солнца началась лихорадка, которая не спадает не смотря даже на полынную настойку на уксусе. Боюсь предположить, что это заражение на фоне множественных ранений, которые она перенесла. Со времени моего юношеского врачевания прошло много лет, но я всё же провел полный осмотр, и, как полагается, записываю всё дословно.

Женщина, двадцати двух двадцати пяти лет. Обширные ранения всего тела, следы от колотых и резаных ран. Массовая кровопотеря на фоне длительной усталости и недоедания, однако следов голодания не обнаружено. Не беременна, не рожавшая, однако опухоль всего тела не проходит, что возможно говорит о внутренней проблеме. Если жар не спадет к завтрашнему утру, перейду к лечению духом, который она, возможно, не переживет. Буду надеяться, что она сильнее чем остальные двое.

***

Первый мужчина: худощавый, коренастый, но выглядит крепким. Пришлось ампутировать правую руку, так как началось массивное заражение и процесс гниения. Сумел оставить как можно больше выше локтя, на дезинфекцию отвечает хорошо, хоть всё еще и в лихорадке.

Второму повезло меньше. Он гораздо крупнее, однако судя по рукам и плечам служил шахтером. Легкие сильно повреждены от ежедневного контакта с пылью и породами. Пальцы в многочисленных ранах, что подтверждают мою теорию. Жара нет, однако тяжелые и сухие хрипы могут указывать на множество заболеваний и причин, нужно обследовать лучше».

«Что дальше… ммм… ах да!» 3/4 бубнил старик, озвучивая каждое слово, что записывал.

«Отвар из белены практически заканчивается, но ходить на болото сейчас опасно, придется обойтись медовухой и полисовской водкой. Женщина начала отвечать на лечение полынной настойкой, но температура спадает очень медленно. Опасаюсь за повреждение мозга. Нужно постараться вспомнить как мы отвар из полыни делали, только боюсь у меня ингредиентов не хватит. Думаю, всё же попробовать начать лечение духом. Опасно, но ей совсем худо.