Три Царя

***

Перевалило за шестую луну. Пациент номер два, тот, c ампутированной рукой, сегодня утром смог прийти в себя, однако ненадолго. Он, увидев отсутствующую руку выше локтя запаниковал и попытался встать с койки. Вместо этого оказался на полу. Понадобилось ввести его в духовный транс, чтобы успокоить, так как большинство швов разошлись. Заштопал. Моё упущение. Совершенно забыл, как люди реагируют на подобные известия, в будущем буду более бдителен.

Мужчина стабилен, но бледен, потерял много крови, а найти ближайшего донора можно в селе через болота. Уйти не могу. Возможно, и на нем придется лечение духом испробовать. Слишком много и слишком сильные повреждения, не знаю, смогу ли я. Всё же стоит подготовиться для ритуала.

***

Повесил сушиться последнюю простынь. Девка ходит под себя и блюет всё чаще. Наверное, побочные эффекты лечения или крайняя стадия, ведущая к смерти. Постоянно что-то бурчит про себя, в основном несвязный текст и фактически для медицинского журнала не имеет никого смысла. Однако все же послали боги нам хорошие вести. Сменил повязку на груди, только кровь, запаха и цвета гнили нет, значит заражение спадает, однако отёк всё так же огромен.

Постарался вынести её во двор в кусты, но как только подошел к двери, она тут же затрепыхалась, а за дверью послышалось злобное рычание тварей. Судя по всему, местная живность воспринимает её уже как трупа, и ждут не дождутся полакомиться. Я не допущу, мой пациент, моя ответственность.

Подготовил всё для ритуала. С завтрашней луной начну, надеюсь, доживет.

***

Сработало! Правда только для одной. Пациент номер три скончался – причина смерти ранняя стадия духовного разложения, ритуал фактически убил его. Печально. Девке стало легче, лихорадка ушла, пару раз приходила в сознание, но глаза так и не смогла открыть из-за оттекших век. Пытался с ней заговорить, не знаю, слышала ли она или понимала ли мой голос. Нужно продолжить наблюдение.

Твари вернулись в топи, можно выйти к болоту и собрать капли девственной росы. С пациентами остается только ждать. Буду дальше вести записи...»

Под скрип двери в сторожку зашел старик и стряхнул с плеч и длинных волос всевозможную мошкару и прелость болот. Он уже в который раз поставил ту же самую тканую сумку на то же самое место, от коей пахло травами и мхом. Он бросил взгляд на девушку, а затем потеребил кухонным хватом, уставшие угли в печи.

— Проснулась наконец-то, — промолвил он, облегченно выдыхая и ставя горшочек на стол.

Девушка лежала на кровати и молча смотрела в потолок. Периодически она пыталась шевелиться, но сразу поняла, что еще не в состоянии, а каждое движение приносило острую режущую боль. Старик слышал периодические всхлипывания, но не стал спрашивать о причине. Через несколько часов он ушел за еще одним горшочком чая, а когда вернулся, она уже смогла сесть.

— Где… м-м-м… со мной было двое, да?

— Да, — не стал врать мужчина. — Один за печкой лежит, на поправку идет.

— А второй? — спросила она так, словно уже знала ответ, но опасалась его услышать.

— Помер. Не выдержал лечения, — констатировал старик.

Девушка грустно вздохнула и с благодарностью приняла напиток, от которого ей явно становилось легче и спокойнее. Она сделала глоток, а на её израненных щеках появился румянец. Старик понял в чем дело, когда девушка поставила горшочек на стол и стыдливо опустила взгляд вниз.

— Здесь недалеко, давай я тебе помогу. Наружу выходить пока еще небезопасно, я на этот случай смастерил нужник. Он в соседней комнатушке. Там темно, но я помогу добраться.

Она ничего не ответила, лишь благодарно и сиротливо кивнула. Стоять самостоятельно девушка еще не могла, но предпочла стыдливость, да и старик не стал настаивать. Оставив её одну и закрыв наполовину дверь, он вернулся в комнату и решил осмотреть выжившего пациента.

Переливание через свиную печень дало свои результаты. Жар пошел на спад, дыхание успокоилось, однако мужчина еще выглядел довольно бледно. Старик сменил повязки, приложил к груди дикий крестовник да восславил богов.

Её долго не было. Подойдя поближе, он услышал глухие ругательства и слезное всхлипывание. Он открыл дверь, хоть и старался не глазеть. Девушка лежала полуголая и корчилась от попытки пошевелиться.

— Помоги! — прошептала она. — Я упала.

? Сейчас, — старик схватился за тряпки и приподнял её. — Сходить успела?

— Да, — ответила та, вновь притупляя взгляд.

Они вернулись. Девушка легла на кровать, потом моментально уснула или просто претворялась. Старик не настаивал.

Через пару дней молчания и совместных походов в нужник, она всё же решила спросить. Спросить именно в тот момент, когда старик вернулся с болота с тканой сумкой полной ингредиентов.

— Где мы? Кто ты? — прошептала она.

— Это Топи, что за Златой Стеной, а меня ты можешь звать Семирод, — голос старика прозвучал с заметной ноткой хрипоты, толи от старости, толи от спертого воздуха болота.

— Златой стеной? Ты имеешь в виду Безумной Стеной?

— Кличут её по-разному: то Безумной, то Волшебной, то Златой. Всё это завязано на истории, которая произошла у её камня, а трактовок истории я слышал множество. Так что, ежели для тебя удобнее звать её Безумной, то пущай на том и порешаем. Живот еще болит?

— Не сильно, — покачала она головой.

— Тянет?

— Иногда. Как я здесь оказалась? — она благодарно приняла кружку свежего чая, и сидя на кровати, смотрела на тусклые старческие глаза.

Старик ожидал шквал вопросов и был более чем рад ответить на них, ведь последние годы его собеседниками были лишь ветер да сосны. Он поднес чашку с напитком к своим губам, несколько раз подув, сумел сделать небольшой глоток.

— Нашел я тебя и твоих друзей в болотном терновнике. Сама редкость наткнуться на такие, а уж тем более найти кого-то среди них, есть само чудо. Лежали те двое на тебе без сознания, а я только мордашку твою разглядел под ними. Подумал сначала, что разбойники бабу уволокли и решили повеселиться, чуть не бросил вас псам на растерзание. Потом заметил, как ты их обнимаешь, словно родных, баба под мужичьем без одобрения так вести себя не станет.

— Они. Не было у нас ничего, — слегка повысила она голос, в попытке переубедить старика, но тут же успокоилась. — Я так понимаю, потом ты нас в свою избу то и притащил, но как?

— Сани смастерил из хвороста, а бечевка у меня при себе была. Так вот и дотащил, тяжело было, но мне не привыкать, не первый год в отшельниках хожу, — под эти слова, он сделал еще один глоток и поставил чашку на деревянный стол. Угли в печи потрескивали, приятно согревая комнату.

— Я заметила. Книг много, ростков и цветов разных, пахнет как у травника или после хорошей баньки, — она замешкалась. — Ты волхв?