Три Царя

— Там подводная пещера, с мощным источником духовной энергии, нам до неё никак не добраться.

— Откуда такая уверенность?

— Слишком уж круто для сельского духа, если я прав, — он вонзил клинок существу в глотку, и оттолкнул прочь. —Единственный наш вариант — это скорее убраться отсюда, они не остановятся. Певчий, постарайся еще раз, нас надолго не хватит.

— Я попробую, — промямлил певчий, уже потеряв надежду.

Воркут вновь обратился к небесам и зачитал заклинание, которое на слух слегка отличалось от предыдущего. Заскрипела мачта, канаты тянулись, палуба полная трупов начала трещать, словно его раздирают на части с двух сторон. Можно было ощутить, как плоть самого судна трескается под давлением, топчась на месте в страхе будто напуганный конь.

— Не выходит, нас удерживают снизу, я не могу сдвинуть судно.

— Волны! — закричал Ярик. — Волны, сука!

— Что?

— Ты же певчий приливов, значит и волнами управлять можешь, вокруг нас целые стены выстроили, используй не хочу. Закрути как-нить по-певчему, чтобы они нам в зад ударили, да выплюнули, что вишневую косточку.

— Ладья трещит по швам, волны такой силы оставят после себя лишь щепки.

— Ха-ха, — раздался громкий смех Балдура.

— И какого чёрта ты заливаешься, Стервятник? Соленая вода в голову ударила?

— Нет, Мира. Я представлял свои последние минуты, но никак не мог подумать, что помру, наблюдая за тем, как Ярик наставляет ученого аноста, стоя по уши в кишках и дерьме.

— Весьма, весьма, — покачал рыжеволосой головой в ответ, замечая, что из-за усилившегося ливня, ему становится всё сложнее и сложнее манипулировать пламенем. — Во всем ищи светлые стороны, не придется тащиться к Гривастым и разгребать твою кучу с меткой и прочей хе…

Мощный удар по голове заставил Ярика прерваться на полуслове, а сам он повалил спиной Певчего. Корабельщик, изнывая от боли, схватил свой меч, и превозмогая раны, широким клинком разорвал брюхо одной из тварей, спасая жизнь ошеломленному Ярику.

Они сжали круг, возвращая колдуна на ноги, что, зарычав от ярости, заглянул в оскудевшие закрома внутреннего духа и выдал пламя настолько сильное, насколько смог. Это на несколько секунд сбавило темп атаки врага, но было далеко не достаточно, чтобы перевесить чашу в обратную сторону.

Ярик сплюнул кровавую юшку, и улыбнувшись прокричал:

— Эх, помирать так помирать, Балдур доставай свой револьвер, не жалей патронов, чего уж тут. Дэйна, мы с тобой расходились во мнениях часто, но я всегда тебя уважал, даже любил в каком-то смысле. Ты для нас как мать, которой…

— Заткнись, Ярик.

— Дай договорю, так, о чем я? Ах, да, Мира. Женщина, ты, конечно, видная, но могла бы и найти кого получше чем Балдур. Он тоже, конечно, мужик неплохой, но чёрт возьми…

— Ярик, во имя Рода, заткнись мать твою.

— Балдур, красный стервятник. Я тебя знаю столько лет, что и сам уже не помню. Ты мне всегда был хорошим другом. Прощал я тебя за многое, Порой и за то, за что не стоило бы, но… Хотя знаешь, в чём разница между мной и тобой? А разница в том, что я…

— Корабль! — заликовал Воркут.

— Не было у меня корабля, что? — Ярик закрутил рыжей головой по сторонам.

Под проливной дождь и крики монстров раздалось громыхание боевых горнов, что своей мощью сотрясали небеса, словно сам великий Перун. Сквозь вздымающиеся волны появился нос боевой ладьи с изображением черепа горного козла с витиеватыми рогами. Белые, как снег, паруса украшенные знаком солнца рвались на ветру. Рассекая волны будто копье, судно приближалось под чары певчего, что, не жалея сил, надрывал голос, направляя корабль.

Волны бились о массивные, расположенные по бортам щиты, пытаясь сломить нежданного гостя. Гул нарастал, как и звоны боевых горнов вместе с басом многочисленных воинов. Они как статуи, принимая на себя удар за ударом, оставались на своих местах, грозно взирая смерти в глаза. Монстры на мгновение остановились и зашипели.

Такой рев зверя Балдур слышал множество раз. В нем была агрессия, кровожадность, а также ничем не прикрытый первобытный страх. Казалось, они знали, что их ждет, что с первым рёвом боевых горнов, рассекающих мрак и тьму, явилась сама смерть.

Ладья на всех парах, подгоняемая озерными ветрами Стрибога, неслась к полуразбитой посудине, что застряла посреди этого проклятого озера.

— Варяги! — обрадовался Сырник.

Ладья на полном ходу врезалась бортом и раздался клич смерти. Десятки воинов, закованных в тяжелую кольчугу с круглыми щитами, мечами и топорами, ворвались на палубу. На секунду могло показаться, что они и не люди вовсе, а дикие звери. Стальные шлемы покрывали длинные русые волосы с не менее короткими бородами, что на первый взгляд казались шерстью хищника в обличии воина.

От их криков трещал по швам корпус и рвались канаты. Они прошлись ураганом сметая всё на своем пути. Мечи одним движением рубили надвое, палицы превращали тварей в кровавое месиво из ошметков внутренностей. Они мигом отвели Балдура и его компанию к борту и, встав стеной щитов, издали короткий боевой клич.

В тот же момент из-за спины послышался голос колдуна, что восславлял богов и творил заклинание. Из черного как ночь озера вырвались четыре коня с шикарной гривой из пены и воды. Они, словно не замечая десятки трупов на палубе и оставшихся в живых монстров, прошлись как снежная буря.

Твари верещали, пищали и пытались спастись бегством. Те, что успели нырнуть за борт и раствориться в пучине, наверняка запомнят этот день на долгое время. Остальные же хватались за рваные раны, отрубленные конечности и испуская последний дух отправлялись к праотцам. В момент, когда кони триумфально заржали и растворились на месте, отряд варягов принялся добивать стонущих монстров и искать возможных выживших.

Всё произошло слишком быстро, и Балдур еще не успел понять, что же всё-таки случилось. Еще минуту назад Ярик прощался со всеми, изливая душу на смертном одре. Еще мгновение тому назад их сжали в плотное кольцо, сдавливая их раздутыми телами. Прошла всего секунда, с того момента, как ладья не сдвигалась с места, кишащая озерными тварями.

В небе стали появляться первые лучики света, а вода приобретать свой естественный васильковый оттенок. Волны, постепенно успокаиваясь, сходили на нет, размерено двигались, уходя по спирали. Всё закончилось, однако внутри еще осталось противное чувство, чувство, что это лишь начало.

Стервятник обернулся и заметил, как к ним направляется плечистый мужчина, убирая в ножны гравированный клинок. Он был колоссальных размеров, а сидевшая на плечах медвежья накидка, придавала ему царское величие. На груди красовался чешуйчатый нагрудник, в котором Балдур сразу узнал кожу аспида. Мужчина подошел поближе, по пути раздавая несколько приказов, и сняв шлем, поприветствовал: