Три цвета надежды

– И ты не хочешь ехать в Сингапур, чтобы не сталкиваться с неприятным? – поинтересовался Хосок.

– Месть не застилает мне глаза, - повертел перед ними Джин кривоватую конечность. – Я поехал бы в Сингапур только ради того, чтобы не дать Дами слишком утонуть в наущениях брата. Я намерен держать её от него подальше, насколько это возможно, ведь совсем не видеться с ним она не может.

– Я позвонил сегодня Ёнгуку, он поедет с нами, тобой и мной, - дополнил Джей-Хоуп складывающуюся картинку.

– Что ж, посмотрим, что из этого всего выйдет, - Джин поднялся. Ему снова не терпелось вернуться к себе и остаться наедине с той, которой не доверял, которую опасался и с которой не был до конца честен, и всё-таки к которой тянуло. Несмотря на все осторожности и сложности, грядущие в этом браке, он знал, что сможет любить, сердце и разум будут мирно сосуществовать, не входя в противоречия. Но приручить, перетянув на себя, эту прекрасную и непонятную девушку, стало первостепенной задачей в мыслях Джина.

* * *

Джей-Хоуп, так ничего и не сказав товарищам, прикинул, что лучше оповещать по факту. Сначала обручится, а потом уже раструбит о том, что тоже собрался обзавести женой. Поехав из квартиры Юнги и Ви прямо к кафе, где работала Хана, он быстро долетел до него и, заглушив мотор, пошагал искать ту, которая утром с ним даже не попрощалась. Её розовая блузочка завиднелась ещё издалека, в свете ламп, висящих над столиками. Она протирала один из них, составив грязные стаканы с остатками пивной пены на поднос. Хоуп остановился у него и, поймав поднятый взгляд Ханы, улыбнулся и сел перед ней.

– Добрый вечер, - покрывающаяся алым, как ртуть в нагревающемся градуснике, официантка несмело кивнула. – Как у тебя дела? Я к тебе по делу… - не дожидаясь продолжения, дрожащими руками схватив поднос, Хана развернулась и убежала. Хосок остался с раскрытым ртом. Что это было? Конечно, ночью все более храбрые, но чтобы после произошедшего между ними вот так пулей убегать, подкошенной стыдом – такого с ним ещё не было. Придется подождать, когда она оправится от его появления и вернётся.

Однако надежда его была наивной. Убежавшая Хана сначала несильно заплакала, спрятавшись в подсобке, а потом, быстро успокоившись, вообще передумала выходить, пока парень не уйдет. Она представления не имела, как решилась на всё ночью, приободряемая темнотой и любовью, но теперь её сжигал заживо стыд. Она отдалась ему, этому прекрасному, уверенному, блестящему, который пришёл, как ни в чем не бывало. Ей нужно было обслуживать его, но руки тряслись, а ноги становились, как растаявший воск. Смотреть ему в глаза и слышать его голос невыносимо, не думая о том, каким всё это было ночью… этой неповторимой и необычайной ночью.

Прождав больше получаса, пока не понял, что все заказы стали принимать другие официантки, Джей-Хоуп поднялся и пошёл к подсобкам. Спросив у барменши-администратора о Хане, он получил указание куда-то в сторону кухни. Обойдя стойку, он предвосхитил возмущение крупной купюрой, сунутой в карман женщине.

– Я только поговорю с ней, - сказал он и побрел по выложенным кафелем коридорам. – Хана? Хана?! – её выдал щелчок закрывшейся раздевалки для персонала. Он дернул за ручку двери – да, она заперлась. Хоуп постучал. – Хана, открой, пожалуйста, - тишина. И долго с ней это будет твориться? Все девственницы ведут себя так после первого раза? Хосок похвалил себя, что верно делал, не связываясь с ними. Пойми эти целомудренные создания, утерявшие невинность! – Ладно, хотя бы послушай. Ты слышишь меня?

– Слышу, - произнес с той стороны надломленный голосок.

– Ну, ты чего чудишь? Я что, обидеть тебя хочу? Ты ненавидишь меня после произошедшего?

– Нет.

– Боишься? Я похож на того, кто плохо тебе сделает?

– Нет, - опять прощебетала она.

– Хана, я ведь, правда, с добрыми намерениями к тебе пришёл. С предложением, - выдохнул Хосок, понимая, что оттягивать до более подходящего момента бесполезно, его может не представиться. Она не спрашивала, что за предложение, и он вновь продолжал сам: - Хана, помнишь, я сказал тебе, что женился бы, не будь связывающих меня обязательств? Так вот, я от них избавился! – он сам нервничал и переживал, когда ехал сюда, но желание выудить девушку из-за двери придавало сил. – Хана, я могу теперь жениться на тебе, - немой ответ, то есть, никакого. Если бы не шум холодильников и посудомоек, то хотя бы дыхание, или стук взволнованного сердца могли бы донестись. Но нет, ничего. – Я пришёл, чтобы предложить тебе выйти за меня замуж, Хана. Ты согласна?

– Нет, - раздалось тихо по ту сторону.

– Нет?! – ошарашено отпрянул Хоуп от двери, посмотрев на неё, белую и ничего не выражающую. – Почему?!

– Потому что вы меня не любите…

– Мы же договаривались – «ты»! – вздохнул Хосок, приняв её аргумент, но не собираясь сдаваться перед ним. Не любит! И что же? Он же добровольно предлагает, а не из-под палки. – Хана, это такая ерунда… я же хорошо к тебе отношусь, ну? Ты мне очень нравишься. И я должен жениться на тебе, ты же понимаешь. Я поступил плохо, позволь мне загладить свою вину.

– Я не сержусь на тебя. Всё нормально, - по-прежнему не собиралась она отворять. – Ты ничего мне не должен.

– Хана, открой сейчас же! – начал закипать Хосок. В конце концов, он несколько часов назад с ней спал! Он имеет право на её тело, оно принадлежало ему, отдавшись по любви. Уж она-то его любит? И отказывает. Что за ненормальная!

– Ты не хочешь на мне жениться, пожалуйста, не заставляй себя это делать из-за призывов совести. Всё в порядке.

– Нет, не в порядке! Я прошу тебя выйти за меня замуж, а ты отказываешь – это ты называешь «всё в порядке»? Девочка, ты вообще женщина, или нет? Я думал, что вроде бы тебя ею сегодня сделал, - пошутил нелепо он, улыбнувшись и не зная, какое выражение лица у девушки за дверью. Он, Чон Хосок, бегавший от брачных уз, готовый расстаться с жизнью, но не со свободой, наконец-то делает этот жест, и получает в ответ «нет». Нет!

– Я не пойду за тебя, Джей-Хоуп, - услышал твердое намерение он. Его решили переспорить снова? Ну хватит, довольно девиц, которые навязывают ему то, что ему не по нраву! Достав из кармана связку ключей, он нашёл висящую со всем остальным отмычку и вставил в скважину.

2

Дверь легко поддалась умелым действиям, тем более что замок раздевалки и не был мудрёным и застрахованным от взлома. Хосок вошёл внутрь, обнаружив пятившуюся от него в глубину девушку. Не испуг, а скорее всё тот же не проходящий стыд отодвигал её от него. Он не стал её настигать, прикрыв дверь и прислонившись к ней спиной. Официантка остановилась. Как с ней было говорить дальше? Как убедить? И был ли в этом всё ещё смысл? Хосок с недовольством заметил в себе вскрикнувшую было радость от того, что свобода снова может остаться при нем, но тут же запретил ей располагаться в душе, как в своём вечном доме. Никаких сомнений быть не должно. Та, которую он обесчестил – должна стать женой, или бесчестье настигнет его самого.