Три `Д` для миллиардера. Свадебный салон

Смотри, какой командир выискался! Раскомандовался!

Но возмущаюсь я исключительно в своих мечтах, а в реальности подзываю детей, и мы все вместе идем мыть руки.

Глава 16

— Артур, а теперь брось меня! — кричит Давид, карабкаясь на стоящего по грудь в воде Тагаева. Данил барахтается рядом и отфыркивается.

Артур поднимает мальчика на руках — почти не напрягаясь, лишь вены сильнее прорисовываются на мышцах, — и бросает в воду.

Давид визжит, уходит под воду, и я вижу, как Артур тянет к нему руки, страхуя, когда тот выныривает, и тоже начинает отфыркиваться.

Близнецы облепляют Тагаева с двух сторон, но он оборачивается, выискивая глазами нашу девочку. Он не отвлекается и не забывает о ней ни на минуту, и я не знаю, радоваться мне этому или плакать.

— Дианка, иди сюда, — зовет Артур малышку, но та нерешительно поворачивает ко мне голову.

Она боится, а признаться стесняется. И как, интересно, мне это донести до Тагаева? Но тот как будто догадывается сам.

— Хочешь, я просто тебя покатаю? — спрашивает Артур. — Садись мне на спину, и мы поплывем.

— Как на дельфине? — восклицает Дианка.

— Как на дельфине, — кивает Тагаев и помогает ей усесться себе на плечи.

— Сколько у него терпения, и главное, ему не надоедает, — качает головой Ариана, а я вообще молчу.

А что тут скажешь?

«Знаете, Арианочка, ничего удивительного, это его дети! Как же собственные дети могут надоесть?»

Мы сидим на берегу в шезлонгах под зонтами и наблюдаем за играющими в море Тагаевым и детьми. При этом Ариана красуется в крошечном купальнике на умопомрачительной фигуре, а я с головы до ног укутана в несколько слоев парео и больше похожа на кокон, чем на владелицу элитного салона.

Я не хотела идти на пляж, но, когда собрала детей, выяснилась масса непредвиденных обстоятельств. Во-первых, Тагаев понятия не имел, что детей нужно обмазывать солнцезащитным кремом.

Во-вторых, что на берегу им нужно надевать головные уборы. В-третьих, что их нужно переодеть в сухое и снова наносить солнцезащитный крем. А еще они могут проголодаться, и желательно взять с собой бутерброды, фрукты и воду…

— Вы не слишком над ними кудахчете, Анастасия Андреевна? — с заметным ехидством спросил Тагаев. — Мы всего на пару часов, что с ними сделается без переодевания в сухое?

— Они могут перегреться на солнце, — не сдавалась я, — или переохладиться в воде.

— Тогда решено, вы пойдете с нами, — безапелляционно заявил Тагаев. — Идите, переодевайтесь.

— Давайте в самом деле позагораем часик, Анастасия, — поддержала его Ри, — у меня совсем нет настроения работать.

Как будто у меня оно есть. Если бы не дети, я бы вплавь пустилась к берегу, он даже виднеется вдалеке, как-нибудь доплыла бы.

А потом представила, что Тагаев увидит меня в купальнике и покраснела так, что кожа начинает гореть. Вот и сижу теперь с наглухо закрытым телом от щиколоток до кистей рук, с широкополой шляпой на голове, в очках и с завистью смотрю на лазурное море.

Оно такое притягательное, манящее… Ну кто меня дергал за язык и заставлял выдумывать басни о загадочной аллергии на солнечные лучи, от которых я покрываюсь жуткими пятнами?

При этом Тагаев двусмысленно хмыкнул, и мне показалось, ни на секунду не поверил, как я ни старалась. Зато Ариана поверила и очень мне сочувствовала.

На берегу я достала надувные нарукавники и протянула Тагаеву.

— Возьмите, Артур Асланович, и дуйте. Продемонстрируйте мощь ваших легких.

При этом старательно отводила глаза, которые, как назло, не хотели отводиться, а хотели пялиться на рельефно прорисованные косые мышцы, которые ныряли в плавательные шорты. И в шорты бы тоже с удовольствием заглянули.

Тагаев как будто читал у меня с лица, потому что смотрел, наоборот, прямо и нахально.

— А зачем им нарукавники? — он повернулся к детям. — Вы что, плавать не умеете?

И на меня посмотрел, как на негодящуюся мать. Мать-кукушку.

— Анастасия Андреевна, почему они не умеют плавать?

— Мама водила нас в бассейн, — заступился за меня мой старший сын, Данил, — но недолго.

— Почему? — Тагаев продолжал сверлить меня глазами.

— Нас выгнали, — объяснил Давид. — Мы тренера планшет в воду уронили. Нечаянно.

Артур начал расспрашивать мальчиков, как это было, что за бассейн, кто там тренер. И наконец-то от меня отстал.

Теперь он приплывает обратно с Ди на спине, и его снова атакуют сыновья.

— Нас, нас тоже покатай, Артур, — кричат они наперегонки.

Тагаев смеется и предлагает мальчикам посчитаться, кто прокатится на нем первый.

— А вы раньше нигде не встречались с Артуром, Анастасия? — вдруг спрашивает Ри, и мир вокруг нас будто замерзает, покрываясь ледяной коркой.

Между нами холод ощущается каждой клеточкой, каждым нервом.

— Почему вы спрашиваете, Ариана? — я предельно вежлива и напряжена. И прекрасно понимаю, почему. Ри не сводит глаз с Артура и с наших с ним сыновей, вот почему.

Она поворачивает голову и смотрит на меня. Радуюсь, что передо мной не Стефа, та бы меня мигом раскусила. Ариана смотрит долго, внимательно. А потом расплывается в улыбке.

— Да так. Показалось.

Смотрю на часы и зову детей на берег — они слишком долго сидят в воде для первого раза. Артур выходит с ними, и я снова не могу отвести глаз от его мускулистого тела, по которому стекают капельки воды.

Хочется смотреть, хочется даже потрогать. Провести рукой по твердому прессу, по тугим мышцам груди, обвить крепкую шею. Я все помню до сих пор, как будто это было вчера. Вот только я тогда не видела его, а сейчас вижу.

Делаю над собой усилие и отгоняю всплывшие картинки. Все прошло, не нужно себя распалять. Как раз мои тридэшки выбегают из воды, и я набрасываю на каждого из них полотенце.

Они садятся возле меня в самом деле похожие на цыплят. Ну и пусть этот сноб считает, что я кудахчу, мне все равно. Кутаю каждого в полотенце, тормошу, вытираю мордашки и целую в покрасневшие носики.

Дети смеются, жмутся ко мне, и я чувствую на себе взгляд. Не поднимаю голову, но знаю, что это смотрит Тагаев. И что взгляд этот мне совершенно непонятен.

* * *

— Может, вы все-таки окунетесь, Анастасия Андреевна? — слышу голос Тагаева. — Жарко.

Конечно, жарко, кто ж спорит. Особенно в коконе из парео.

Поворачиваю голову и взглядом упираюсь в Тагаева. Вернее, не в него, а в его ноги. А если совсем точно, то в нижнюю часть его тела, поскольку верхнюю часть мне не видно за широкими полями шляпы.