Три дня весны

– Даже внутрь Лабиринт пускает далеко не всякого, – продолжал вещать Голос. – На самом деле у каждого из них свой характер, и дар, укрытый в центре, тоже особенный, не похожий на другие…

– А Весна… она по всему миру? – спросил Пашка. – И почему вы ее так назвали?

– Слова я беру из твоей головы, такие, чтобы были понятными, с другим человеком я разговаривал бы иначе. А Весна в этот раз навестила исключительно город Тольятти.

– А сколько всего Лабиринтов?

– Девять, по три на каждый район, и один из них выполнил свое предназначение, – сообщил Голос. – Еще утром некто прошел тот, что на Московском проспекте, и взял дар власти, дар убеждения… Хотя ты видел этого человека, сталкивался с ним, и наблюдал, что он делает с людьми, как он превращает их в рабов.

И вновь это звучало как правда, хотя Пашка не мог вспомнить, что встречал…

Хотя нет же, красноглазый в плаще, и покорно слушающие его Котел с дружками!

– В рабов? Но зачем? – спросил он, ощущая легкое головокружение.

– Весна вымывает, выносит на поверхность не только хорошее, но и дурное, – толстый человечек вроде бы не пошевелился, но в то же время пожал глиняными плечами. – Всякую грязь, что ранее была спрятана, хранилась под вековыми залежами снега и льда… И убрать ее – дело людей.

– Но… но… – вопросов оказалось столько, что Пашка просто запутался, а язык его чуть не завязался узлом.

– Ты не спеши, – сказал Голос. – Спросишь потом. Теперь я всегда буду с тобой.

– Но как?

– А очень легко, – статуя с хлопком уменьшилась, став размером с ладонь. – Спрячешь меня в поклажу, и все дела.

Пашка не стал колебаться, осторожно взял толстого улыбающегося человечка, и убрал в карман рюкзака.

– Вот и отлично, – Голос теперь звучал немного тише, но все так же разборчиво. – Сейчас Лабиринт, который ты прошел, доставит тебя туда, куда ведет дорога судьбы.

Пашка хотел спросить, что это означает, но его оглушил донесшийся сверху треск. По стене побежала трещина, другая легла поперек первой, вывалился фрагмент кирпичной кладки, другой, стало видно, что за ними прячется черная и гладкая, без единой щели стена.

Внешняя ограда Лабиринта, начавшего стремительно рушиться.

– Решенная загадка перестает быть загадкой, – сообщил Голос назидательно. – Обращайся, если что…

Стены рухнули, Пашка вскинул руки, закрывая голову, взметнулось облако пыли. Свежий ветер коснулся лица, пыль осела, и он обнаружил себя совсем не там, где вошел в Лабиринт.

Дом с нарисованными часами, вокруг хрущобы… это же Ленинградская!

Как он тут оказался?

Пашка заторопился вперед, к перекрестку, и налетел на вышедшую из-за угла пятиэтажки девочку, причем едва не сбил ее с ног.

– Извини… – начал он, и осекся, поскольку это оказалась Юля.

Ну точно, она же тут и живет рядом…

Лицо будто ошпарило кипятком, сердце поначалу остановилось, а потом заколотилось чаще.

– При… привет, – сказал Пашка, отводя взгляд, и радуясь тому, что в темноте не видно, как он покраснел.

– А, привет, – небрежно бросила она. – И что же ты на меня даже не смотришь, а? Как с ног сбить – так он здесь, а как в лицо поглядеть?

Пашке стало так жарко, что он вспотел, от стыда захотелось провалиться сквозь землю.

– Ну… э… я… – промямлил он, понимая, что выглядит идиотом, но будучи не в силах справиться с собой. – Извини, да… ну, вот… я не смотрю… нет, я смотрю, вот я…

– Да, смелый мальчик и умный, – сказал Голос из рюкзака, и Пашка дернулся от неожиданности.

Юля, судя по всему, ничего не услышала – она так и стояла, склонив голову к плечу и насмешливо улыбаясь.

– Ладно, я пойду, – сказано это было с легким ехидством. – Выучишься говорить… Тогда и поговорим.

Она обогнула замершего в ступоре Пашку и ушла прочь, а он остался стоять дурак дураком.

Вот почему так – если нравится тебе девочка, то ты и глаз на нее не поднимешь и толком поговорить с ней не можешь, а если не нравится, то и глядеть на нее без проблем и болтать обо всем на свете?

Пашка вздохнул и зашагал к остановке – надо сегодня доехать до Портпоселка, иначе бабушка сойдет с ума от беспокойства. Но не одолел и десятка метров, как навстречу с радостным лаем бросилась знакомая лохматая дворняга.

– О, Джим, привет… – и он нагнулся погладить собаку.

Вслед за барбосом из тьмы явились его хозяева, одноклассник Пашки Виталик вместе с папой – они здорово походили друг на друга, и даже очки носили одинаковые, круглые, как у Гарри Поттера.

– Здорово, Павлос, ты чего тут делаешь? – спросил Виталик.

– Да вот… – и Пашка объяснил, что у них ни воды, ни света, и что он должен ехать в Портпоселок, где бабушка.

– Так ведь маршрутки больше не ходят, – вступил в разговор папа Виталика. – Транспорт остановился.

– То есть как? Днем же все было… – Пашка ощутил, что из-под него выдернули опору: тащиться пешком и в темноте, мимо леса – это далеко и не очень-то хочется. – Засада…

– А оставайся на ночь у нас, – предложил папа Виталика. – Место есть.

– Но… я… – замялся Пашка, и тут у него в кармане ожил мобильник, с самого утра притворявшийся мертвым – завибрировал и испустил заливистую трель, сообщая, что звонит бабушка.

Он поспешно вытащил трубку, прижал к уху.

– Павлик! Ты как? Ты где? Ох, господи, я так переживаю! – донеслось из динамика.

– Все в порядке, не беспокойся, – ответил Пашка. – Но… вот… приехать не смогу… Автобусы…

– Я знаю! Что будешь делать? Там свет и воду не дали?

– Нет… но меня тут к Шаровым зовут ночевать…

Услышав эти слова, папа Виталика закивал и попросил:

– Дай мне телефон, я ее успокою.

Пока он беседовал с бабушкой, сам Виталик рассказал, что у них мобилы тоже большую часть дня были мертвые, но иногда непонятно почему оживали, а потом вновь отключались.

– Ну все, вопрос решен, – сказал папа Виталика, возвращая Пашке его телефон. – Джим дела свои сделал, так что пойдем ужинать.

Глава 4

Утро выдалось солнечным, ярким, какое и летом не всегда бывает.

Пашка вышел из подъезда следом за папой Виталика, зевая и протирая глаза. Джим, обрадованный появлением гостя, притащился к нему на ночлег, и всю дорогу ворочался и повизгивал, не давая спать.

А утром, когда все поднялись, стало ясно, что ночью на заработавшие сотовые мальчишек пришло сообщение от классной – что занятия в школе пока отменены, и на уроки идти не надо.

Потом мобилы опять умерли, но это было уже не важно.