Три грани круга

Сняв с двери блокировку женщина привела в боевую готовность парализатор. А в другую руку взяла… дубинку, принявшись ею поигрывать пропуская между пальцами. Сразу было видно, что у нее большой опыт по обращению с данными спецсредствами.

— Не расстраивайся, Ревекка, после общественных работ твой нарушитель будет словно шелковый. Это я тебе обещаю, — и она распахнула широко дверь, отбрасывая тело в сторону. В этот миг в дверь вылетела моя вешалка для полотенец. Это Гевор использовал ее в качестве метательного снаряда. Раздался грохот. Вешалка с шумом заскакала по коридору. Я только и успела отпрыгнуть в сторону, чтобы не оказаться задетой импровизированным орудием.

Илина полисмендер сделала сложный выпад вперед, присела и стрелой кинулась в ванную. Оттуда донеслись смачные мужские ругательства, которые я боюсь озвучивать, потому как неприлично. Им вторили женские, не менее пошлые и непристойные. До меня донесся шум борьбы, звуки ударов, грохот, вновь ругать, потом что-то упало. А затем я услышала крик боли. Так кричать может только раненное животное. Потому как на речь лина это вряд ли похоже. Слишком много боли и страданий содержал в себе крик.

Я бросилась на звук, в какой-то миг посчитав себя ответственной за произошедшее. Картина, открывшаяся перед моим взором, ужаснула. На полу, лицом вниз лежал Гевор, а илина полисмендер с огромным удовольствием заламывала мужчине руки за спину. Услышав шум, подняла глаза вверх и посмотрела на меня. На ее лице блуждала широченная улыбка.

— Ах, Ревекка, видела бы ты, как я твоего победила. Думала не получится. Придется звать на подмогу олиненный дроид. Но мне то не привыкать обламывать бока таким вот смельчакам. А он у тебя крут. Без предупреждения начал нападать. Давно я не получала удовольствия от драки. Еще чуть-чуть и он смог бы вырваться. Силен. Силен. А какой красавчик. Девочки будут в восторге.

Мне было немного непонятно какие девочки и от чего будут в восторге. Меня волновало совершенно иное.

— Мне кажется он не дышит. Что с ним? — у меня было желание броситься на помощь практически незнакомому мужчине, уж больно воинственно выглядела илина полисмендер.

— Это все парализатор, — женщина приложила пальцы к вене на шее Гевора. — Дышит. Не волнуйся. Кажется, я немного переборщила, ну уж слишком силен мужик.

Только теперь я обратила внимание на комплекцию илины. До этого времени у меня как-то не возникало желания сравнить ее с кем-нибудь, например, с собою. Женщина ростом ничуть не уступала Гевору, да и размером бицепсов могла посоперничать. Я по сравнению с ней казалась бы хрупкой и маленькой. Теперь для меня было не удивительным то, что женщина могла силой равняться с мужчинами. А ведь у нас не все были такого роста и размера как тот же Гевор.

— Куда вы теперь его? — спросила, смотря с жалостью на поверженного партнера.

— Заберем с собой. Дроид и потащит. Он еще не скоро в себя придет, — кивнула илина на мужчину в бессознательном состоянии лежавшем у ее ног.

Когда дрод, взяв за ноги Гевора, и потащил за собой. Я возмутилась.

— Что вы его как какую-то скотину? Разве так можно? У него же есть гражданские права, в которых четко сказано, что никто из линов не может быть подвергнут жестокому обращению.

Илина полисмендер недовольно поджала губы, сверкнув на меня глазами, но все же приказала дроиду остановиться и взвалить бесчувственное тело Гевора себе на плечо. Что тот сделал незамедлительно.

— Слишком ты жалостлива к нему. Не надо так. Их надо держать в строгости, а то выходят из под контроля. Мой тебе совет. Дави жалость на корню. Она ни к чему хорошему не приведет. Я тебя, конечно, понимаю. Он у тебя из первых. Но ничего, привыкнешь. Их много, а ты одна. Пользуйся своим положением и все будет хорошо, — поделилась со мной илина полисмендер.

Слова женщины у меня еще долго стояли в ушах, а я все никак не могла с ними согласиться. Да и жалко было Гевора. Он же не животное, чтобы с ним так обращаться. Пусть он и нарушил закон, но это же не повод чтобы вот так, как со скотиной.

Когда Гевора унесли, я закрыла дверь и уселась прямо в прихожей на пол, прислонившись спиной к этой самой двери. Меня не покидало чувство, что все что творилось вокруг неправильно. Так не должно быть. С самого раннего детства мне прививали, что наше общество свободно, что нем все равны и лишь из-за угрозы исчезновения нас как вида вводятся ограничения определенных свобод. Все это напрямую связано только лишь с демографическим кризисом. Перед лицом общего врага у нас даже образовалось единое государство, распространяющееся на весь обитаемый материк.

В животе заурчало.

Обыденное желание прервало ход мыслей. Пришлось подниматься и идти на кухню, чтобы разогреть себе полуфабрикаты. На поздний ужин у меня была запеканка из стручковой фасоли с протеиновыми добавками.

После первой же ложки захотелось сплюнуть. Я сразу вспомнила сегодняшние кексы и булочки, что были так любезно предложены мне Стефаном.

— Стефан, ах какое красивое имя, — произнесла вслух, крутя ложечкой в воздухе. — Где ты? Что сейчас делаешь? Вспоминаешь ли обо мне? — мне хотелось чтобы так было.

Прозрачные голубые глаза, умеющие менять свой цвет на насыщенный, не шли у меня из головы. Я непроизвольно сравнила их с черными глазами Гевора. Казалось, будто на глубине глаз Стефана можно прочитать ответ на любой вопрос, а вот у партнера по триа как раз таки было все наоборот. Черные глаза представляли собой загадку, словно они были запертой дверью, за которой хранилось множество секретов. Я попыталась выбрать какие же мне приятнее видеть. И вроде как определилась, что прозрачный голубой мне ближе, но и чернота глаз не позволяла просто так отмахнуться от их обладателя.

— Нашла о чем мечтать. Лучше иди спи, — сказал я себя, убирая со стола остатки упаковки. За размышлениями по поводу мужских глаз я не заметила как проглотила невкусный ужин. — Хоть в чем-то польза от размышлений.

А перед сном я решила посмотреть видео для взрослых. До этого, когда еще не была настолько близка к слиянию, я не задумывалась по этому поводу. Мне казалось, что ничего сложного в том нет, что это равносильно дыханию и ничему учиться не надо. Теперь же у меня в голове потихоньку начала складываться мозаика из слов, произнесенных в последнее время. И оказывалось, что все было не настолько просто, как мне казалось.

Я с замиранием сердца набрала код доступа канала для взрослых. С моего счета тут же списалась баснословная, по моим меркам, сумма за возможность смотреть видео не для всех. У нас было очень строго с цензурой. По общедоступным каналам запрещалось транслировать записи актов совокупления. Да что там говорить, даже поцелуи считались запрещенными к показу. А все делалось для чего? Для того, чтобы подрастающее поколение росло и воспитывалось в строгих рамках, потому как у молодых линов разум неокрепший и просмотр откровенных сцен мог повредить социализации в обществе. Правила поведения для всех должны быть едины. "Мы научим хорошему, плохому вы сами наберетесь" — вот наш негласный девиз.