Три кило веселья
Шрифт:
Группа уехала. Папа спросил адмирала, как он себя чувствует, и предложил ему переночевать у нас. Адмирал даже обиделся и грозно вытянулся во весь свой рост.
– Я старый морской волк, а не дряхлая сухопутная кляча! Я и не такие шторма выдерживал! Я фашистов не боялся!…
– Все, все, понял, - успокоил его папа.
– Если что-нибудь понадобится - звоните мне домой. А если какая-нибудь опасность - вот.
– И папа положил на столик маленькую черненькую штучку. Очень похожую на автомобильный брелок, которым на расстоянии снимают
– А это что?
– с опаской спросил адмирал.
– Частное взрывное устройство? Чтобы геройски погибнуть вместе с грабителями?
Папа улыбнулся.
– Это тревожная кнопка. Очень полезная вещь для человека, попавшего в беду. Замаскирована под автобрелок, вполне невинная с виду. Нам предлагает закупить такие одна немецкая фирма. Подарили на пробу.
– Немецкая?
– опять расфуфырился адмирал.
– Ничего немецкого в руки не возьму! Потом их не отмоешь.
Папа опять улыбнулся.
– Егор Иванович, вы же воевали трофейным немецким оружием, так? Это примерно то же самое. Объясняю: если вам угрожает опасность - нажимаете кнопку. Сигнал сразу же будет принят на пульт специальной группы, и она мгновенно окажется на месте вызова. Понятно?
– Так точно, - кивнул адмирал.
– Только кнопку надо нажимать - запомните - два раза. Первый включает прибор, второй - посылает вызов.
– Понял, понял, вроде предохранителя. Чтобы ложного вызова не получилось. Чай пить будем? Вы ведь устали.
До чего же сильный старичок! У него украли самое дорогое в жизни, а он заботится о других людях. Настоящий солдат.
– С удовольствием, - сказал папа.
И я понял, что он не хочет сразу уходить из этой обворованной квартиры. Он хочет поддержать немного старичка. И убедиться, что ему не станет плохо с сердцем.
– Егор Иванович, - попросил папа, - припомните, ничего больше не пропало?
Адмирал нахмурился, вспоминая.
– Да вроде нет. Перчатка, правда, куда-то запропастилась. Очень жаль, но у меня есть запасная пара.
Алешка вдруг вскинул голову - ее посетила какая-то мысль - и тут же выпросил оставшуюся перчатку, как он объяснил, на память.
– Тебе, Алексей, - упрекнул его папа, - лишь бы чем-нибудь поживиться.
– Ага, - согласился Алешка.
– Я такой.
Мы быстренько поставили чайник, немного прибрались. Сидим на кухне, ждем, когда вода закипит. И Лешка говорит так задумчиво:
– Дим, какие же гады на свете есть! Помнишь, у нас в переходе слепой дядька сидит с гармошкой и с кепкой. Он всякую хорошую музыку играет и хорошие песни поет. И ему люди в кепку деньги кладут, помнишь?
– Ну, конечно. Я сам ему сколько раз деньги клал.
– И вот, Дим, все идут и тоже немножко ему денег в кепку кладут. А один какой-то парень проходит мимо, Дим, наклоняется и - хап деньги из кепки себе в карман. Да так ловко, Дим. Никто и не заметил. Только я.
Мне даже страшно за него стало. Я прямо своими глазами увидел, как он бросился
на этого здоровенного парня - маленький, худенький, с хохолком на макушке. И ведь наверняка никто ему не помог…– И что ты?… - с замершим сердцем спросил я.
Алешка хитренько улыбнулся и сказал:
– Дим, а я с папой шел. Я ему шепнул, он этого гада взял за шиворот и сдал в комнату милиции.
– И что?
– Показал удостоверение и что-то дежурному тихонько сказал.
– А дежурный?
– Дежурный ответил: «Понял, товарищ полковник. Ему понравится».
Закипел чайник - аж крышка запрыгала.
– И вот я подумал, Дим, что эти гады, которые ордена украли, еще хуже того парня. И их тоже надо завести в темную комнату. Чтобы им понравилось.
Я заварил чай и стал собирать чашки. А Лешка еще сказал:
– Дим, я все-таки за адмирала беспокоюсь. Вдруг эти жулики ночью опять вернутся? Чтобы еще что-то скрасть.
– И что? Заночуем здесь? Я не возражаю.
– Нет, давай просто этот приборчик проверим, а? Они сейчас чай начнут пить, с ромом. А мы потихонечку кнопку нажмем. Два раза. Если ОМОН примчится - значит, все в порядке, действует прибор. Сделаем? Здорово будет?
– Здорово будет, - сказал я.
– Тебе будет и мне будет. Нажимай. Только сразу в окошко прыгай. А я за тобой.
Тут Лешка шлепнул себя в лоб:
– Дим! Мы с тобой такие дураки!
Вот еще!
– Дураки, Дим, дураки. Не надо нам никаких кнопок. Жулик-то - вон он, в доме напротив. Ты же мне сам говорил. Который в бинокль квартиру выслеживал. Который из тюрьмы приехал! У которого мы воробья ловили!
Дураки, это точно.
Мы забыли про чай и помчались в комнату.
– Пап!
– заорал Алешка еще в дверях.
– У тебя пистолет с собой?
– А тебе зачем?
– Мы преступника раскрыли!
И Лешка в нескольких словах рассказал про бинокль, про воробья Чижика, про Зинку-Корзинку и про разрисованного лысого дядьку с бородкой хвостиком.
– Однако, - сказал папа, вставая.
– Что же вы раньше молчали?
– Мы забыли, - признался Алешка.
– Ну, пошли, квартиру покажете и - домой!
Но никуда мы не пошли. Он сам пришел. Позвонил в дверь. Папа открыл ее.
На площадке стоял лысый с бородкой и с театральным биноклем в руке.
– Гражданин начальник, - сказал он.
– Пришел с повинной. Можно взойти?
Тоже мне - солнышко.
– Ну, взойди, - сказал папа.
Потерпевший адмирал, жулик с бородкой, полковник милиции и два свидетеля - Дима и Алеша - мирно сидели за чайным столом. Посреди стола лежал маленький облупленный бинокль, театральный. Вещественное доказательство.
Лысый жулик пил чай и давал показания:
– Я, гражданин начальник, как узнал о краже, сразу понял - кранты мне, обратно в зону заметут. Только что из заключения - раз, сидел за квартирную кражу - два, в бинокль подглядывал - три. Ну и рожа у меня бандитская.