Три лица Януса

– Понимаю вас, Арвид Янович.

– Ну и отлично. Главная ваша задача - Кенигсберг, промышленные районы Пруссии,.порты, секретные военные заводы, оборонительные объекты. Ваши сотрудники там - это, с одной стороны, кадровые, натурализовавшиеся работники Центра. Сюда я включаю и настоящих немцев, завербованных в последнее время.. С другой стороны, наши люди среди военнопленных и угнанных из России в Германию на работу. Между теми и другими поддерживается сложная многоступенчатая связь. Связь надежная, но процесс прохождения сведений следовало бы ускорить. Общая задача: сбор военной и экономической информации, нейтрализация немецкой агентуры, расширение наших разведывательных связей, организация диверсионной работы в Восточной Пруссии и постоянные контакты с работниками Штаба партизанского движения через отряды, действующие в районах Польши, Литвы и Белоруссии.

Когда наши войска пойдут по территории Восточной Пруссии, их встретит ощетинившаяся оружием и укреплениями земля. Ваше отделение и вы сами, конечно, должны сделать все, чтобы облегчить русским солдатам этот путь. Понимаете?

– Так точно!
– сказал Климов.
– Понимаю...

– И вот еще что. Хочу довести до вашего сведения предложения Верховного Главнокомандующего на Тегеранской конференции глав великих держав в отношении Восточной Пруссии. Решено навсегда уничтожить это гнездо германского милитаризма. Поэтому Кенигсберг и Мемель1, с прилегающими промышленными районами - Тильзит, Инстербург, Гумбиннен и так далее, отходят к нам. Об этом, естественно, знает союзное командование. К сожалению, информация уже попала в руки немцев.

1 Бывшее немецкое название литовского города Клайпеды, оккупированного Пруссией.

Открылась дверь. Вошел высокий широкоплечий мужчина лет сорока. Светлые волосы, крупный, с горбинкой, нос и серые выразительные глаза. Отлично сшитый костюм, белая сорочка с тщательно завязанным галстуком придавали ему чуждый военной Москве вид.

– А, полковник!
– весело сказал Арвид Янович.
– А вот и твоя замена. Знакомьтесь, товарищи, - продолжал он, - и за работу! К утру все надо закончить.

– Пойдемте, коллега.

Высокий полковник обнял Климова за плечи и легонько повернул к двери.

– Устраивайтесь поудобнее, Алексей Николаевич, - сказал он, когда они вошли в кабинет, - теперь это ваша епархия.

Он жестом показал на письменный стол и удобное кресло за ним. Потом подошел к большому сейфу и, трижды меняя ключи, открыл тяжелую дверцу. На стол легла стопка папок.

– Начнем?
– сказал полковник.

Климов согласно кивнул.

– В настоящее время, - проговорил, развязывая тесемки одной из папок, его предшественник, - славной нашей опорой в Восточной Пруссии является Янус...

Голубовато-серый "линкольн" миновал предместье американской столицы, развил скорость до семидесяти миль в час, пересек окружную дорогу, свернул на узкий асфальтированный проселок и вскоре остановился. С двух сторон автомобиль теснили красные, в осенней листве, деревья. Двое мужчин средних лет, в твидовых костюмах, с непокрытыми головами, стояли у замершего "линкольна". Они молчали, завороженные яркими красками готовящегося к зимнему сну леса.

– Я люблю это время года, Джим, - сказал наконец один из них. Искренне рад тому, что вижу все это снова...

– Я знал, тебе будет приятно, Эл. Вот и привез сюда для разговора. Надоело просиживать стул в кабинете. Итак?

– Сработано чисто. Сам разрабатывал операцию. Нашему человеку в Кенигсберге Зероу больше не страшен. Зероу был единственным, кто знал о вербовке Ирокеза. Теперь Ирокез может спокойно работать в Кенигсберге. Что ж, мы вовремя исправили допущенный просчет. Ты бы посмотрел, какая физиономия была у того типа, который пришел на явку к Зероу! Я наблюдал эту комедию из фамильного склепа какого-то часовщика. Негативы проявлены. Сдать в отдел?

– Давай сюда. Что еще?

– В Швейцарии немцы упорно подсылают своих людей к нашим парням. На всякий случай я разрешил завязать ни к чему не обязывающие контакты.

– Молодец, Элвис! Именно то, что сейчас нужно. Можешь рассчитывать на благодарность Дяди Билла1.

1 Условное имя Уильяма Донована, руководителя Управления стратегических служб, переименованного затем в Центральное разведывательное управление (ЦРУ).

– А на премию?

– Разумеется. Ну, остальное в письменном докладе. И готовься к отъезду.

– Слушай, Джимми, я буду жаловаться в профсоюз! Гм, его у вас нет, а надо бы... Надежнее станет фирма. Послушай, Джимми, я хочу подышать американским воздухом! Слышишь, Джимми, американским воздухом!..

– Однако ты становишься сентиментальным, Элвис. Что ж, хороший патриотизм и доллары - отличное сочетание. Ты будешь дышать в старой доброй Америке ровно сорок восемь часов после сдачи доклада и всех материалов. И потом... Мы снимаем тебя со Швейцарии, Эл. Дела передашь... Впрочем, об этом дома. Ты полетишь в Москву, Элвис Холидей.

ОБОРОТНИ РОЖДАЮТСЯ НОЧЬЮ

– Вы у нас недавно, гауптман?

– Так точно, экселенс, с начала августа. Прибыл из Рейнской области. Инженер по вооружению одного из заводов Круппа. Подготовку проходил в...

– Достаточно, фон Шлиден. Ваши документы я смотрел. Подойдите поближе.

Генерал от инфантерии Отто фон Ляш, командующий Первым военным округом Восточной Пруссии, подтянутый, выше среднего роста, начинающий полнеть, но умело скрывающий это мужчина, мягко ступая по ковру, вернулся к столу и взял в руки пакет, заклеенный сургучом.

– Гауптман фон Шлиден! Я поручаю вам сугубо секретное задание. Вы, конечно, знаете, что русские стоят на границе. Пройдет месяц-другой, и они, возможно, будут на нашей территории. По приказу рейхсфюрера Гиммлера в оставляемых нами районах должны быть созданы группы "вервольф" - наши немецкие партизаны. Этим сейчас занимаются господа из СД, гестапо, партии и "Гитлерюгенда". Армии приказано оказать им содействие, в частности, выделить необходимое оружие и боеприпасы. Вы, гауптман, старший офицер отдела вооружения и сделаете это лучше других.
– Ляш протянул фон Шлидену пакет: - Здесь ваши полномочия, инструкции, списки частей, у которых возьмете оружие. Вы поступаете в распоряжение оберштурмбанфюрера Хорста. Отправляйтесь немедленно в гестапо. Вас ждут. У вас есть машина?

– В ремонте, экселенс.

– Возьмите одну из моих.

Машина тронулась с места, выбралась за ворота штаба и, набирая скорость, понеслась через Альтштадт.

Центральная часть Кенигсберга, превращенная в развалины летними бомбардировками англо-американской авиации, подавляла обезображенными стенами домов, слепыми окнами и красной кирпичной пылью, словно кровавыми пятнами, покрывавшей землю. Вернер фон Шлиден, прибывший в самый разгар бомбардировочного сезона, на себе испытал, что это такое, когда сотни самолетов по нескольку раз подряд заходят на смертоносный курс.