Три минуты до судного дня

Когда я вышел на улицу, Эл уже подобрался к сути дела. Я имел опыт криминальных расследований и работы в КР, но никогда не служил в армии. Ранги, аббревиатуры, армейский жаргон – все это я пропускал мимо ушей и решил вступать в беседу только по мере возможности.

– Где вы работали? – спросил Эл.

– В отделе планирования департамента операций [что бы это ни значило], – ответил Род.

– И демобилизовались в 1985-м?

– Да, провалил анализ мочи.

– Что еще за анализ мочи? – спросил я.

– Ну, иногда нам устраивали внеплановые проверки, и в моей моче, похоже, нашли каннабис, – улыбаясь, как Чеширский кот, объяснил Род.

– Боже, и как же он туда попал? – воскликнул я.

Род засмеялся.

Теперь я знал немного больше. Род не только принимал наркотики, но и был рисковым парнем, раз догадывался о внеплановых анализах мочи. Или же он просто не особо задумывался о последствиях своих действий. Ехидство, с которым он ввернул словечко «каннабис», кое-что сказало мне о его интеллекте, но по этому ответу я также понял, что он не хотел быть пойманным и не обрадовался, когда его выгнали из армии.

Пока я обдумывал это, Эл перешел к делу.

– Кажется, в то время в отделе планирования восьмой ПД работал еще и Клайд Конрад?

В этот момент в игру вступили все мои наблюдения, сделанные с начала встречи. До этого Род отвечал быстро, но тут замялся, словно пытаясь обратиться к глубинам своей памяти. В конце концов он сказал:

– Ах да, конечно, Клайд Конрад. Точно.

Меня заинтересовала его рука.

Сигарета задрожала – не прежней мелкой дрожью, которую я уже замечал, а сильно, как перо сейсмографа перед извержением вулкана Сент-Хеленс. До вопроса и через тридцать секунд после него дым поднимался плавно, ровной линией. Но между этим, ровно в тот момент, когда Эл Юэйс упомянул имя Клайда Конрада, прямая линия взломалась резкими зигзагами, которые Род не мог контролировать, как и собственное кровообращение.

Важно ли это? Еще как. Любое наше действие, таящее в себе потенциальную угрозу – скажем, когда мы обжигаем палец в духовке или совершаем преступление, – откладывается в глубине мозга, в гиппокампе. Все, что пробуждает эту угрозу – раскаленный обогреватель или упоминание имени сообщника, – мгновенно настораживает нас. Это случилось и с Родом: на миг он задрожал и замер, как любой из нас застыл бы, увидев за углом оскалившегося пса.

Почему же слова «Кайл Конрад» так испугали Рода Рамси?

– Род, – сказал я, когда Эл сделал паузу, – у тебя превосходная память. Я думал, разговор будет коротким, но теперь вижу, что ты можешь многое уточнить. У меня есть предложение: жара стоит адская, а нам не обойтись без твоей помощи. Может, продолжим беседу в соседнем отеле? Снимем номер, расположимся с комфортом, включим кондиционер. Если хочешь, даже закажем обед.

Род насторожился, и я это почувствовал. Я перенес свой вес назад и чуть подвинулся, чтобы оказаться на несколько ценнейших сантиметров дальше от него и встать под менее опасным углом. Эл строго посмотрел на меня, а я пожал плечами и улыбнулся, как бы говоря: «Что скажешь?» Род расслабился – дело было сделано. Если он и думал, что мы запихнем его в багажник моего седана и скормим аллигаторам, теперь эти страхи отступили.

– Кстати, – сказал я, – думаешь, твоя мама уже дома?

– Скорее всего, – ответил он.

– Так позвони ей. Скажи, что мы поехали в отель «Пикетт» на 60-й трассе, где сможем обсудить дела в спокойной обстановке. Спроси, не возражает ли она. Идет?

Отчасти мои действия были обусловлены прагматизмом. В этом густонаселенном трейлерном парке соседи вряд ли упустили случай сказать миссис Рамси, что ее сына искали федералы. Не хватало еще, чтобы мамаша в панике принялась звонить адвокату, когда мы только начали раскручивать простое дело. Но что-то подсказывало мне, что друзей у Рода немного. Возможно, из близких у него вообще была только мать.

– Идет, – ответил он с облегчением, и я подумал, что, скорее всего, прав.

Никогда не знаешь, что именно вызывает доверие. Порой это комбинация факторов: тон голоса, улыбка, легкий наклон назад, чтобы собеседнику не казалось, будто ты ему угрожаешь, или перспектива бесплатного обеда в прохладном гостиничном номере. Что бы здесь ни сыграло решающую роль, Род согласился поехать с нами, и мы получили больше времени на личный разговор. Через десять минут Эл уже снимал номер в отеле «Пикетт», выбрав люкс с просторной гостиной, где мы могли удобно рассесться на почтительном расстоянии друг от друга. Я не хотел, чтобы кто-то из нас находился слишком близко к Роду – это ведь не кино, здесь главное комфорт. К тому же так он мог спокойно курить. Пока Эл оформлялся, мы с Родом стояли в стороне.

– И как девчонки в Германии? – спросил я.

Род тотчас оживился.

Честно говоря, я применил дешевый прием, но допрос не получится, если стараешься в лоб добиться признания. Гораздо важнее разговор лицом к лицу. Чем больше разговариваешь, тем больше у тебя шансов выяснить все необходимое. Как я уже сказал, Род был немного неуклюж. Несмотря на молодость, он казался потрепанным: его лицо покрывали шрамы от акне и морщины от пристрастия к куреву. Вряд ли самые привлекательные женщины города по ночам представляли, как их касаются тонкие губы Рода Рамси. Но я готов был поспорить, что сам он считал себя дамским угодником. Если обращаться с ним соответствующе и подпитывать его нарциссизм, он захочет общаться со мной, чтобы я мог снова потешить его самолюбие. Улыбка Чеширского кота сказала мне, что я прав.

– Вы знали, что в Германии проституция легализована? – спросил он.

– Нет! Симпатичные девчата?

– О-о-о, – протянул он, – к одной я частенько заглядывал. Она была невероятно красива, сложена, как супермодель. Да я бы только ради нее записался добровольцем. Спустил на нее целое состояние.

– Сколько?

– Порой по паре сотен в неделю. Однажды я просадил за неделю аж тысячу двести долларов, но видит бог, она того стоила. Какое тело!

– А что там с марихуаной? – поинтересовался я, меняя тему. – Между нами, девочками, – почем тогда шел пакетик в Германии?

– Ну, – серьезно начал он, – трехграммовый пакетик продавали за двадцать два бакса. Мне такого на неделю хватало.

Когда Эл вернулся к нам с ключом от номера, я не только узнал, какую жизнь вел Род во время службы в Германии – травка и шлюхи, но и оценил его экономическое положение, которое меня озадачило. Может, я и не служил в вооруженных силах, но в Юме работал бок о бок с армейскими сержантами и знал, что они получают меньше 100 долларов в неделю. Одна марихуана съедала у Рода аж четверть этой суммы. Если у него не было трастового фонда, на отсутствие которого указывала его текущая ситуация, услуги проститутки даже в спокойную неделю быстро загнали бы его в долги. А этого (как и каннабис) в армии не любят. Либо Род жил в Германии не по средствам, либо у него были средства не по рангу. Если так, то откуда он их брал?

Чем больше я узнавал о Роде, тем более странной загадкой он казался. Но в Америке никто не запрещает быть загадкой… пока ты не преступаешь закон.

Отель оказал именно тот эффект, на который я надеялся. Кондиционер остудил нас после часа, проведенного на ногах внутри и снаружи раскаленного дома, а мягкий диван и два удобных кресла и вовсе были тем, что доктор прописал. Даже Эл позволил себе немного передохнуть, что дало мне возможность снова вклиниться со своими вопросами.