Три мудреца в одном тазу

— И ты еще кобенишься, Серега? — нахмурился Колобков. — Да она ж тоже сисадминша, коллега, блин, твоя! Подселим в твою каюту, и точка!

Глава 23

Атеисты среди людей самые мрази!

Бог (любой)

Эйкрийский рассвет застал «Чайку» в паре миль от границ моря Тусклости. Разглядеть эту границу оказалось нетрудно — прозрачные воды, насквозь освещенные тепорием, сменились темными-претемными. На Земле такое смотрелось бы в порядке вещей, но на Эйкре, где тепорий пропитывает воду до самого дна — довольно странно. В этом мире подземные животные не слепы, а глубоководные рыбы не пользуются фонариками — днем на Эйкре светло везде, даже в наглухо запертом погребе.

Чертанов выглядел помятым и не выспавшимся — эту ночь он провел в трюме. Ночевать в одной каюте с чертом, пусть и миловидной шатенкой, он не согласился бы ни за какие коврижки. Хотя спать на куче жемчуга оказалось потрясающе жестко и неудобно…

— Серега! — гавкнул ему в ухо шеф, незаметно подкравшийся сзади.

— А?! Что?! Что такое?! — всполошился Чертанов, в последнее время ставший удивительно дерганым.

— Да ничего, — ухмыльнулся Колобков. — Просто ты забавно вопишь. Деды еще спят?

— А… да, наверное… Бородатый точно спит.

— А Валерка как?

— Ходить понемножку начинает.

— Ну, отнеси ему цветов, персиков каких-нибудь… и почитать чего-нибудь. Я тот детектив дочитал, отнеси его.

— Он же на португальском…

— И поэтому я так и не понял, кто все-таки убийца, — печально согласился Колобков. — Ладно, пофиг. Василь Василич, так что ты там надумал?

Фабьев, Угрюмченко, Грюнлау, Света и Стефания совещались насчет того, стоит ли идти напрямик через это море, или все же лучше обойти. Теперь, когда на судне появился кто-то, более-менее разбирающийся в здешних реалиях, жизнь немного облегчилась — Стефания сразу же разъяснила, что это за море Тусклости, и почему у него такая странная вода.

— Это большая колония рачков-светоедов, — пояснила она, кутаясь в шаль, забытую Матильдой Афанасьевной. Привыкшей к температурам Ада девушке все время было холодно. — Они крохотные, меньше миллиметра в длину, но их тут квадриллионы. Они процеживают воду сквозь себя и питаются тепорием — это их главная пища. Поэтому вода здесь всегда темная.

— Вот вредители! — возмутился Угрюмченко, взлетая прямо на стол. При его теперешнем телосложении сидеть на стуле было трудно. — Этак они со временем все освещение сожрут!

— Не сожрут. На дне эйкрийских океанов очень много тепориала — нечто среднее между растением и грибом, похоже на красную водоросль, только черная. Тепориалы обволакивают и поглощают любые органические вещества, оседающие на дно, в том числе и трупы светоедов. А из них производят тепорий — он попадает в воду, а оттуда проникает и в воздух. Так что без света и тепла Эйкр не останется еще долго.

— Тогда ладно, — успокоился судовой механик.

— Меня вся эта химия не волнует, — напомнил Фабьев. — Ты мне что скажи — идти-то там можно? Не вредно судну? А то черт его знает…

— Да, я знаю! — огрызнулась чертовка. — Прекрати все время меня поминать! Это не опасно — юберийские и ваннвайгские галеры тут плавают, даже охотятся.

— На кого?

— Тут китов много. Рачки-светоеды — это ведь тоже планктон. А на Ваннвайге очень ценят ворвань и китовый ус.

— А, ну если тут даже китобои ходят… — успокоился штурман. Но гидролокатор, тем не менее, отключать не стал.

«Чайка» вошла в море Тусклости. И ничего особо не изменилось — все точно так же, как и раньше, только вода темная. Сначала все настороженно смотрели за борт — очень уж привыкли к наисветлейшему, наипрозрачнейшему океану Эйкра. Но постепенно тревога прошла.

Стефания, узнав о превращении Угрюмченко в орла, а Грюнлау — в фашиста, долго хохотала, держась за живот, и стучала кулачками по палубе, истерично всхлипывая. А известие о свадьбе колобковской тещи с вождем племени Магука ее окончательно добило — пришлось отливать водой, чтобы привести в себя.

— Болваны… — восхищенно качала головой она. — Какие же вы все-таки болваны, смертные… А еще удивляетесь, что мы, демоны, об вас ноги вытираем!

Одежду для чертовки сварганили из отдельных предметов Зинаиды Михайловны, Светы и Сергея. К сожалению, целиком ни один костюм на борту ей не подошел. К тому же Стефания вытребовала для себя бейсболку Вадика — прикрыть рога. Она их почему-то очень стеснялась.

— Восемь треф, — заявила Стефания, снеся прикуп. — Ваалам [54] , благодарю…

— Так нечестно, черти всегда жульничают, — надулся Колобков. — Пас.

— Опять выдумка, — пропела чертовка, которой в последнее время удивительно везло. — Черти жульничают не чаще, чем вы, смертные…

Хотя она действительно жульничала.

Оказалось, что Стефания дель Морго отлично играет в преферанс, так что Колобков, Грюнлау и Чертанов наконец-то смогли составить полную четверку. Да, в марьяж вполне можно играть и втроем, но правильная игра все-таки требует четырех игроков.

54

Ваалам — дьявол жадности и алчности.

Колобков с грустным видом допивал последнюю бутылочку пива. Самую последнюю и на борту, и вообще в этом мире. Во всяком случае, в той его части, что называется архипелагом Кромаку.

— Все! — перевернул кружку он. — Кончился «Хольштейн»!

— О да, это есть весьма печально, — угрюмо кивнул Грюнлау, даже за карточным столом отказавшийся снимать военную форму и расставаться со шмайссером. — Человек не может жить без пива…

— Теперь придется переходить на эту молочную гадость… — вздохнул Колобков, раскупоривая кокосовый орех с мимбо. — На вкус — ну чисто лимонадик…

— Не отвлекайся, смертный, — строго посмотрела на него чертовка. — Предлагаю повысить ставки. Давайте играть на души!

— Опять за свое? — поморщился Колобков. — Не теряешь надежды, да?

— Я вас все равно отправлю в Ад… — вполголоса пообещала Стефания. — Надолго, а не как обычно…

— А вот черта с два!

— Прекрати! — обозлилась чертовка.

Чертанов равнодушно тасовал колоду, время от времени замирая на секунду-другую. На него вновь навалилась апатия — ничего не хотелось, все вокруг было безразлично. Размешав как следует, он начал раздавать… и тут же получил по рукам от Петра Ивановича.

— Снимать давай! — рявкнул шеф. — Смотри, Серега, канделябром заеду!

— Где здесь канделябр-то?

— У меня в каюте есть один, — отпарировал Колобков. — Сувенирный, в Амстердаме купил. Чистое серебро!

— Фройляйн черт, а почему вы говорить, что все мы обязательно есть попадать в Ад? — вспомнил Грюнлау. — Что значит — «как обычно»?

— Все попадают в Ад, — безразлично пожала плечами чертовка, разглядывая карты. — Все христиане.

— То есть как?! Как это есть?! — всполошился немец.