Три ночи с повесой

Что-то вдруг будто вспыхнуло у нее в мозгу, какое-то неясное воспоминание. Лили нахмурилась. Строчка! Строчка из письма Джулиана.

«Я ведь ублюдок, негодяй и, как ты недавно изящно выразилась, законченный осел. Кого хочешь спроси — каждый тебе подтвердит, даже чертов попугай».

Интересно, что же может попугай знать о ее муже? Что он виновен? Это уж точно, хмыкнула про себя Лили.

— Сиди смирно, — осторожно попятившись назад, предупредила она попугая. Толкнув спиной дверь, Лили вывалилась в коридор. И наткнулась на двух дюжих лакеев, стоявших за дверью ее гостиной.

— Ты… — Она повелительно ткнула пальцем в первого. — Принеси бумагу и перо. А ты… — Она перевела глаза на второго: — Беги на кухню и вели кухарке дать тарелку сушеных фруктов и орехов. И живо назад. Все поняли?

Лакеи с топотом ринулись выполнять приказание, а Лили вернулась в гостиную. Конечно, идея была почти безумной… но другой не было.

— Эмилия, — вернувшись, пробормотала она, ни на секунду не выпуская из виду пернатого пройдоху, — конечно, ты герцогиня, но я все-таки попрошу тебя выполнить одну просьбу.

— Что ты имеешь в виду?

На пороге гостиной возник лакей с пером и бумагой — Лили взмахом руки велела ему отдать их Эмилии.

— Я вынуждена попросить тебя писать под диктовку попугая.

— Во сколько их должны освободить? — спросил Эшворт.

С трудом вытащив ноги из слишком узких стремян, Джулиан вскарабкался на невысокую гряду и уставился на Темзу. Почти на середине реки покачивалась на волнах стоявшая на якоре барка, служившая плавучей тюрьмой — обросший мхом, подгнивший остов корабля, жалкий скелет некогда быстроходного судна. Теперь в его трюме держали воров и убийц, а место матросов заняли надзиратели.

— После окончания дневных работ, — буркнул он. — Насколько мне известно, в это время года они обычно заканчиваются около четырех.

Между берегом и баркой сновали лодки — только так заключенные, весь день трудившиеся в Вулвич-Уоррен, на крупнейшем в стране оружейном заводе, могли вернуться в свои камеры. К югу от того места, где они стояли, прямо из болота вырастала толстая стена, окружавшая Вулвич со всех сторон — а за нею копошился огромный людской муравейник, обслуживавший арсенал, верфи, оружейные и пороховые склады, и одному Богу известно, что еще.

— В четыре часа? — Морланд извлек из жилетного кармашка часы. — А сейчас нет и двенадцати. Стало быть, у нас полно времени. Давайте отыщем какой-нибудь постоялый двор и перекусим на скорую руку.

Они выехали из Лондона еще до рассвета и двинулись к тому месту, где воды Темзы впадают в море. Едва из-за горизонта встало солнце, как вдали показались мрачные очертания Вулвича, а чуть позже — покачивающаяся на воде флотилия барж. Отыскав трактир, они оставили там лошадей, а сами отправились на разведку.

— Предлагаю еще раз обсудить наш план, — предложил Джулиан.

— Еще раз? — Эшворт со стоном схватился за голову.

— Не думаю, что нас ждут какие-то особые сложности, — вмешался герцог. — Входим в Уоррен. Находим наших голубчиков. Объясняем офицеру, в чем дело, и увозим их с собой. Потом я приказываю отправить их под конвоем в Ньюгейт, еду туда и предъявляю обоим обвинение в убийстве. Все.

— Нет, не все, — заявил Джулиан. — План изменился.

— В самом деле? — встрепенулся Эшворт. — Это еще почему?

— Сначала пробираемся на оружейный завод. Ждем, когда обоих освободят. Я отправляюсь за ними и спустя какое-то время арестую их. Сам. — Не глядя на остолбеневших приятелей, Джулиан извлек из седельной сумки пистолет, рог с порохом и мешочек с дробью.

— Возьмешь их под арест? Но почему?

— Потому что мне нужно выяснить, кто их нанял.

Джулиан в двух словах поведал о вчерашнем уличном происшествии. Пересказывать содержание записки он не стал — только, что кто-то хочет заткнуть ему рот.

— Меня недвусмысленно предупредили, — пробормотал он. — «Не вмешивайся, иначе умолкнешь навсегда». — Он замолчал, отмеривая нужное количество пороха. — Все так, как я и подозревал. В ту ночь жертвами стали Лео с Фарадеем, но охотились они за мной. Если этих мерзавцев сошлют на галеры, я никогда и не узнаю, кто за ними стоит. И Лили никогда не будет в безопасности. Мой единственный шанс — добраться до них первым. И заставить назвать тех, кто их нанял.

— Собираетесь провернуть все это в одиночку? — хмыкнул герцог.

— Мне придется их пытать, если не останется другого способа развязать им язык. — Джулиан пожал плечами. — Не могу же я просить вас участвовать в этом.

— Ну, положим, раньше просил. И не только в таком, — проворчал Эшворт.

— Это было раньше. Теперь вы оба женаты и не имеете права рисковать жизнью.

Морланд сдержанно кашлянул.

— А у вас самого, Беллами?

Острая боль ужалила Джулиана в сердце — казалось, кто-то воткнул ему в грудь стальной клинок. Как там Лили, гадал он. Может, читает его письмо, проклиная день, когда согласилась стать его женой?

— Просто уйдите, — скрипнув зубами, буркнул Джулиан. — Я все сделаю сам.

Морланд с Эшвортом молча переглянулись. Ни один не двинулся с места.

— Мы не оставим вас одного, дружище. — Герцог с независимым видом пнул ногой камешек. — Хотя бы ради вашей жены.

— И к тому же мы оба у тебя в долгу, — пробурчал Эшворт.

— Забудьте вы о нашем клубе, — покачал головой Джулиан. — Лео сам говорил, что основал его просто так, от скуки. Вся эта чушь не стоит того, чтобы втягивать вас в это дело. Тем более что Лео уже нет в живых. Так что вы оба ничего мне не должны.

Эшворт неодобрительно фыркнул.

— Я обязан тебе жизнью. Или ты забыл?

Джулиан задумчиво опустил голову. Что ж, он предвидел, что так и будет. Много лет назад, в Корнуолле, он спас Эшворта, когда тот провалился в ущелье.

Герцог решил, что пришла пора вмешаться.

— Между прочим, я тоже ваш должник. Помните, как мы вместе рыскали ночью по городу в поисках моей сбежавшей питомицы?

— Это не считается. Я вовсе не рвался вам помогать.

— Ради всего святого, Джулиан, ты же был шафером на моей свадьбе! — проворчал Эшворт. — Вспомни, Беллами, мы были друзьями! И каким бы дурацким ни был твой план, мы тебя не оставим.