Три орешка для вдовушки

Кстати, Полина тоже вскоре ушла, но не из профессии, а из газеты, правда, она быстро устроилась собкором сначала одного из столичных изданий, потом – второго. Теперь у нее маленький офис на центральной улице Нижнего, но она там редко бывает, т.к. пишет для всех, кто заказывает ей материалы и не имеет времени подолгу сидеть на месте.

Но, я отвлеклась. А тем временем Полина по телефону уже изложила все произошедшее своему брату Павлу – старшему следователю какого—то там комитета (я не очень разбираюсь в полицейских структурах) и, похоже, теперь выслушивала инструктаж, потому что постоянно кивала и «агакала».

– Хорошо, будем ждать, – закончила она разговор и объявила нам с Ефремом: – Паша пришлет сейчас ребят из частного охранного агентства, которое работает в соседнем Приличном (она подчеркнула это слово) коттеджном поселке «Якорь». Они установят видеокамеры по периметру и сигнализацию в доме. Выведут все на свои экраны и пульты. Это на время поимки преступников, а потом, Софья, вы со Степой должны будете сами позаботиться о своей безопасности. Оплатишь только установку и аренду аппаратуры, что касается остального, тут у начальника охраны с Павлом свои взаимоотношения.

Пока я переваривала информацию, Поля переключилась на Ефрема:

– Ты сейчас отправишься по своим служебным делам, а к восемнадцати ноль—ноль подъедешь в Следственный Комитет к Павлу. Пообнимаетесь за встречу и обсудите все дела. Возможно, убийство Ярослава Солнцева и нападение на Софью объединят. Но, это еще под вопросом. А теперь, пердюшка, ступай, – она махнула рукой в сторону двери, и Ефремов подчинился жесту.

Опера, навесившие замки на потайные двери, уехали чуть раньше, едва кивнув нам на прощание. Вероятно, выполнив порученную им Полиной работу, они сами себе удивились – чего это пошли на поводу у тетки – и, не пожелав больше с нами общаться, тихо ретировались.

Полина всегда умеет как—то так управлять людьми, что они все выполняют, а потом поражаются, что это на них нашло? Есть у нее талант военачальника. Она вообще по складу характера больше похожа на мужика, чем ее брат Павел. Нет, он, конечно, умный, волевой, целеустремленный, иначе бы не сделал карьеру на полицейском поприще, но вот в быту Паша, скорее, мямлик. Поэтому, наверное, и не женился во второй раз после того, когда его жена сбежала с армейским офицером. Теперь он живет с Полиной в большой двухкомнатной квартире в спальном районе «Верхние Печеры», готовит изысканные блюда, если позволяет время, и вполне ловко управляется со стиральной машиной и утюгом.

– А теперь смотри сюда, – приказала мне Поля, когда за Ефремовым захлопнулась дверь.

Она достала из кармана серьгу – красивую висюльку в форме вытянутой восьмерки из белого металла, всю усыпанную прозрачными камушками.

– Серебряная? Чья это? Твоя? – не поняла я таинственного вида подруги.

– Ща, моя! Нашла под кустом, когда вдоль вашего забора продиралась.

– Так это… – растерялась я.

– Вот именно! Один из грабителей был бабой! Ну, какая дура будет гулять по кустам у вашего забора? Никакая и ни за что, если учесть, что кусты – колючий шиповник. Значит, его потеряла та, которая «гуляла» по необходимости. Крайней необходимости! Она удирала! Давай лупу.

– Что? – не среагировала я сразу на последнюю фразу подруги. Но та и не думала повторять, она торжествующе смотрела на меня, как будто, разглядев серьгу под лупой, увидит там имя грабительницы.

Я огляделась по сторонам, пытаясь вспомнить, где у нас лежит лупа. У Степы в комнате! Он перед отъездом разглядывал какую—то малюсенькую микросхему. Я видела это, потому что как раз зашла поболтать о предстоящей поездке. Сейчас лето, у нашей дочери Дуси каникулы – она перешла в последний класс школы – и Степа решил взять ее с собой в командировку в Сиэтл, тем более, что Дуся официально работает в фирме отца веб—дизайнером. Причем, на самом деле работает, а не просто числится. Муж звал и меня, но я наотрез отказалась – лететь много часов над океаном! Это не для моей нервной системы. Я и на короткие расстояния летаю только «под мухой». А тут… Мне почему—то кажется, что если самолет рухнет на землю, то будет каюк и все, а вот, если в воду, то вдруг каюк случится не сразу и еще придется тонуть! Не—ет, мне Америка на фиг не сплющилась.

– Ты отомрешь сегодня? – не выдержала Полина. – Давай лупу!

Я резко встала с дивана и тут же плюхнулась назад. Голова закружилась, затекшие от долгого сидения ноги закололо иголками…

– Сиди, ушибленная, – приказала подруга, – скажи, где она, я сама принесу.

– У Степы на столе должна быть.

Поля сунула мне в руку серьгу и пошла на второй этаж. Я стала разглядывать находку, и в голове, словно, что—то мелькнуло. Я уже видела эту сережку в форме узкой вытянутой восьмерки? Полина быстро вернулась, взяла у меня украшение и принялась разглядывать его в лупу. Через тридцать секунд она села рядом со мной и молча уставилась в противоположную стену. Посидев в тишине пару минут, я не выдержала и спросила:

– Что? Что ты молчишь?

– Пятьсот восемьдесят пятая проба, – произнесла она, словно из могилы.

– Это не серебро?!

– Пятьсот восемьдесят пятая проба, – тупо повторила Полина.

– Белое золото?! – я о—очень удивилась. Серьга не маленькая, проба говорит о том, что это золото. Серьга белая. Значит, стоит еще дороже, чем если бы это изделие было из желтого золота. Тогда…

Полина прочла мои мысли:

– Белое золото такого веса дешевыми камнями не усыпят. Это брюлики! И стоит пара таких сережек порядка пяти—шести тысяч евро.

Теперь мы замолчали надолго обе. Если сопоставить тот факт, что о потайных дверях мог знать только очень близкий человек, а серьга, потерянная грабительницей, очень дорогая, то на ум приходило только одно имя:

– Лизонька Лисовских, – прошептали мы дуэтом.

* * *

Елизавета Лисовских – наша общая закадычная подруга со студенческих лет. Мы все трое учились на журфаке и подружились с первых же дней. В нашей троице Полина – «свой парень», из одежды она носит исключительно брюки, коротко стрижет темно—русые кудри и никогда не пользуется косметикой. Я – нечто переходное между Полиной и Лизаветой: цвет волос и прически меняю со стабильной периодичностью, в одежде предпочитаю то, что хочется надеть сейчас, вне зависимости от моды, и пользуюсь косметикой, если предстоит появиться на людях. Елизавета же, как принято говорить, женщина с большой буквы: она всегда элегантна, одета по последней моде, а без косметики не выйдет даже на балкон. При этом Лизонька настоящая красавица – натуральная блондинка, обладающая длинными густыми прямыми волосами, огромными голубыми глазами, аккуратным прямым носиком и пухлыми красивыми губами. При росте сто семьдесят сантиметров, она гордо носит грудь четвертого размера, подчеркивает талию в шестьдесят сантиметров и не скрывает длинные идеальной формы ноги.

Елизавета всегда пользуется повышенным вниманием особей противоположного пола и, надо сказать, иногда уступает ухаживаниям, хотя с двадцати лет замужем за сокурсником моего Степана – настоящим мачо Ромой Лисовских. Их роман был красивым, бурным и закончился шикарной свадьбой, т.к. родители и жениха, и невесты – люди очень обеспеченные. Короче, слияние капиталов семей произошло вполне по любви. У Лисовских родился совсем не красивый, но очень умный сын Потап, который экстерном сдал экзамены за одиннадцатый класс школы в пятнадцать лет от роду, и теперь учился в Англии. Кстати, забыла сказать, что Роман большой начальник в компании, связанной с нефтепереработкой, а Лизонька работает у него на полставки в пресс—службе. Зачем она работает? Как говорит Елизавета, чтобы было, куда выйти в новых шмотках. На большую должность Лизка никогда не претендовала, да и Рома со смехом нет—нет да и скажет в нашей узкой компашке: «Жена у меня красавица, но ду—у—ура!».

Конечно, она не дура, хотя многие так ее назовут, узнав об особых отношениях с мужем. Дело в том, что они оба погуливают на стороне, но никаких претензий друг к другу не имеют, утверждая, что «хороший левак укрепляет брак». Мы все сначала были в шоке от таких свободных отношений, а потом как—то привыкли. Потому что, не смотря ни на что, они любят друг друга, и это абсолютно точно. Утверждаю!

А как мы узнали, что они «левачат»? О, это была отдельная история.

Как—то весенним теплым деньком лет пять назад мы с Полиной и Лизой пили кофе в только что открывшемся летнем кафе на Верхнее—Волжской набережной и болтали о всякой ерунде. У Лизы зазвонил телефон.