Три орешка для вдовушки

– Рассказывайте, что было на совещании, а, главное, что случилось с Ярославом?

Ефрем и Павел переглянулись, брат Полины тяжело вздохнул и начал так, как всегда начинает рассказывать нам о каких—нибудь интересных расследованиях:

– Девки, информация за пределы этих стен выйти не должна. Обещайте!

Мы, как всегда, хором рявкнули:

– Клянемся!

И Павел изложил нам суть дела.

Ярослав Солнцев, что называется, вырос за кулисами. Звездные закидоны некоторых ведущих актеров театра он наблюдал с детства, со стороны это выглядело всегда довольно противно, а потому, еще учась на актерском факультете, он попросил своего друга – сокурсника, если тот заметит в нем «звезданутость», сразу же дать ему по морде. Впрочем, Сергею Званцеву, с которым Ярику посчастливилось служить и на сцене одного театра, этого делать не пришлось. Солнцев не начал звездить даже тогда, когда его сплошь и рядом стали узнавать на улицах, а поклонницы исписали все стены в подъезде признаниями в любви. Потому и опаздывать куда бы то ни было Ярик себе не позволял.

Когда два дня назад он не пришел на первую репетицию нового спектакля, где должен был играть одну из главных ролей, и не отвечал на телефонные звонки, в театре занервничали абсолютно все. Сергей съездил к Ярославу сначала на съемную квартиру, где ему никто не открыл, а потом и на квартиру, в которой Солнцев затеял ремонт, но там тоже никого не было. На следующий день телефон Ярослава опять не отвечал, а после трех часов дня вообще стал «вне зоны доступа сети», видимо, села батарейка.

На вечерний спектакль, в котором Ярослав должен был выходить на сцену в главной роли, он не явился. Начало спектакля задержали на тридцать минут, так как пришлось вызывать из дома актера второго состава, благо он живет в десяти минутах ходьбы от театра. После спектакля Сергей Званцев и другой актер театра Яков Авербух поехали на съемную квартиру Ярослава. Дверь им никто не открыл, но «глазок» в двери светился. Актеры поняли, что в квартире горит свет и заволновались, вдруг Ярославу плохо, он лежит беспомощный и не может не только открыть дверь, но даже крикнуть. В местном отделении полиции их послали подальше, мол, вы Солнцеву не родственники, чтоб заяву подавать, да и трех суток не прошло, а если чего—то беспокоит, то ломайте дверь на свой страх и риск. Мужики вернулись к квартире, но быстро поняли, что с металлической дверью им самим не справиться и позвонили в МЧС. Там их тоже отправили, но корректнее, мол, возьмите бумагу в правоохранительных органах, что квартиру нужно вскрывать, а то…

У Якова оказались завязки в прокуратуре, но связаться с высоким начальством раньше семи часов утра не получилось. Короче, квартиру вскрыли около восьми часов утра. Сергей и Яков зашли в жилище вместе с сотрудниками МЧС и увидели в комнате лежащего на кровати спиной к ним Ярослава. Они сразу поняли, что актер мертв. Почему? Объяснить они не смогли. Поняли и все. К Солнцеву подошел сотрудник МЧС, хотел проверить пульс, но, едва дотронувшись до шеи актера, сразу отвел руку и сказал:

– Он ледяной и разрешение окоченения уже произошло.

– Что? – не понял Сергей.

– Окоченение прошло, он уже мягкий, то есть умер более 48 часов назад, – пояснил МЧС—ник. – Патологоанатом точнее скажет.

Он взял рацию и стал докладывать обстановку начальству.

Полиция приехала быстро. Тут же набежали журналисты, прослушивающие полицейскую волну, но их, естественно, в квартиру не пустили. Сергея и Якова допрашивали на кухне, где предварительно все осмотрели, сфотографировали, сняли отпечатки пальцев и собрали возможные вещдоки. Павел приехал в последнее пристаниище Ярослава около девяти часов утра.

– Опиши обстановку! – потребовала Полина.

– Обстановка в квартире скудная, вещей мало, так что осмотр был проведен быстро, отпечатки пальцев сняты, но результаты будут только завтра.

– А… Ярослав? – тише спросила Поля.

– Что касается Ярослава… Синяк на подбородке. Других видимых повреждений на теле не было.

– А почему некоторые СМИ дали информацию, что это было трупное пятно? – подала голос я.

– Не знаю, чем руководствуются журналисты, распуская сплетни и слухи, – Павел покосился на Полину, но та промолчала, – а вот Янина сказала сразу – синяк получен незадолго до смерти. Трупные пятна на теле тоже были, но на левой стороне лица и тела, т.к. он лежал на левом боку. А такие пятна могут появляться только там, где скапливается кровь, переставшая после смерти циркулировать по телу. Все зависит от положения трупа. И еще, при детальном осмотре тела в морге Янина обнаружила свежую ранку от укола под левой лопаткой.

Янина Яковлевна Янковская – высокопрофессиональный судмедэксперт, а по совместительству еще и большой друг семьи Полевых. Она, может быть, хотела бы стать и членом этой семьи, но Павел, который искренне симпатизирует ей, пока не готов вязать себя узами нового брака. А Янина его не торопит – ей чуть за тридцать, и, как она сказала Полине, у нее еще есть пар—тройка лет подождать, пока майор Полев созреет.

– Синяк, укол… Даже я понимаю, что на естественную смерть это мало похоже, – самокритично выступила Лизавета.

– Не факт, – Павел продолжил трапезу и невоспитанно повел разговор с набитым ртом: – Он мог сам поранить подбородок, а до этого наткнуться в гримерке на швейную иголку, забытую в сценическом костюме. Все надо проверять. Но…

– Что «но»? – не выдержала Полина, когда брат замолк, пережевывая кусок мяса.

– Мы с вами знаем, что Ярослав не пил. Откуда там водка и две рюмки на кухонном столе? – продолжил Павел.

– Две? – дуэтом спросили мы с Полиной.

– Две рюмки, но один стакан из—под сока.

– Там были еще двое! – догадалась Лиза. – Они пили водку, а Ярослав – сок.

– Он не пьет… не пил персиковый! – напомнила я. – Терпеть его не мог.

– В комнате на столе и на полу валялись DVD— и CD—диски. А ни компьютера, ни DVD—проигрывателя в квартире не было, – добавил Павел, все так же жуя. – И сотового телефона не обнаружено.

– Он не расставался с ноутбуком, – опять подала голос я. – Сюда с ним приезжал.

– Да, – кивнул Паша, – Званцев и Авербух сказали, он даже в театр с ним приходил.

– А телефон можно пробить по imei 9 , – вставила Поля.

– Уже, – дожевал майор. – Аппарат нашли в мусорном контейнере около дома, где скончался Солнцев. Завтра сотовый оператор даст распечатку звонков за последний месяц.

– Дорогой мобильник на помойке?! Ярик не мог сам выбросить телефон! Значит, все—таки, в квартире кто—то был и Ярослава убили?! – то ли спросила, то ли констатировала Полина.

– Напоминаю! Замок не английский, сам не захлопывается, а дверь была закрыта изнутри, и ключ вставлен в замок. – Павел поднял руку с вытянутым вверх указательным пальцем.

9

IMEI – уникальный серийный номер, присваиваемый телефону на заводе. Аббревиатура «IMEI» расшифровывается как «International Mobile Equipment Identifier» («Международный Идентификатор Мобильного Оборудования»).

– Все равно, убили и ушли! – нахмурилась Полина.

– А он мертвый встал с кровати, запер дверь и опять улегся, – вздохнул майор Полев.

– А окна… – Лиза даже привстала.

– Четвертый этаж, – перебил ее Павел. – Стеклопакеты плотно закрыты, в комнате работал кондиционер, поддерживал температуру в восемнадцать градусов. Из—за него со временем смерти определились не сразу.

– И когда же он умер? – спросила Поля.

– Сегодня двадцать восьмое июня, значит, между десятью часами вечера и полуночью двадцать пятого.

– А токсикология когда будет готова? – проявила знание предмета сестра майора.

– Завтра.

– Соседей опросили? – подола голос и я.

– В том же тамбуре квартира пустует, там хозяева на лето в деревню уезжают. А в другом тамбуре две веселые квартирки, – крякнул Павел. – Так дружат семьями, что нас за чертей приняли. Похоже, загул у них идет не первый день. Ну, а те, кого удалось застать дома на других этажах, ничего не видели и не слышали. Все, как всегда.

– Павлуша, а что говорят хозяева этой квартиры? – мелодично осведомилась Лиза.