Три подруги и таинственный жених

Я вновь кивнула головой, а после добавила:

— Потому что народ у нас такой — сегодня ругаются, швыряются друг в друга сковородками и подаренным на свадьбу сервизом, а через час мирятся и живут дальше, до следующей драки. А если кого-нибудь из супругов сажают, чаще всего мужчину, то через час в отделение прибегает его супруга с просьбами освободить, находя миллион отговорок вроде «он не хотел», «он устал», «он выпил», «он больше не будет», «у нас дети», «а что соседи скажут» и так далее.

— Да, а потом нас обвиняют в том, что мы игнорируем бытовые ссоры и домашние насилие, и ждем, когда появится труп. А почему? Да потому что нет смысла сажать в клетку того, кого сама же жертва вскорости прибежит оправдывать. Так вот, ребята уже собрались восвояси, как вдруг из соседней квартиры появилась насмерть перепуганная женщина, утверждающая, что в квартире соседки сидит дикий зверь. Соседка была уже в возрасте, одинокая, любящая смотреть разные фантастические сериалы и достаточно впечатлительная. То, что она услышала из-за стенки, а именно вопли о помощи и глухое рычание, пробрали её настолько, что мадам не могла и двух слов внятно связать. Полицейские вначале подумали, что у соседки слегка крыша уехала на фоне одиночества, но потом решили все же проверить её слова. Так как дверь была закрыта на замок, а на звонок никто не реагировал, они её вскрыли. Вошли в квартиру, сначала обследовали кухню и санузел. Там никого не было и на первый взгляд всё выглядело обыденно, но затем они заглянули в спальню. И… в общем, в ту ночь ребята получили массу впечатлений. Очень ярких и крайне негативных.

— Все настолько плохо? — спросила я после того, как резво подбежавшая официантка поставила передо мной заказанный американо, а перед моим собеседником — высокий стакан воды с долькой лимона.

— Хуже, чем способен представить человек без психических отклонений, — мрачно ответил Гриша, делая глоток воды. — В той спальне как будто побывал сумасшедший фанат Джексона Поллока. Кровавые брызги были везде — на рванных шторах, на потолке, на полу, на скомканной постели. Труп девчонки, которая там жила, собирали по кускам, в буквальном смысле, как паззл. Даже наш патологоанатом потом еще неделю в себя приходил, а об остальных и говорить бессмысленно. Все, кто побывал в квартире той ночью до сих пор стараются об этом не вспоминать.

— Вы допросили соседку? — я попробовала кофе, другой рукой поправив в кармане включенный диктофон. Это было что-то вроде профессиональной привычки, я часто записывала свои беседы с людьми.

— Да, — ответил Гриша, стараясь краем глаза наблюдать за мной, но при этом не пялиться слишком откровенно. — Правда пришлось привлечь к разговору нашего психолога, потому что женщина все еще была немного на взводе. А кто бы ни был, если бы узнал, что в соседней квартире растерзали молодую девушку? В общем, выяснилось, что соседка страдает бессонницей и частенько засиживается допоздна у телевизора. Вот и в ту ночь она сидела перед экраном, задремав под какую-то третьесортную американскую комедию, транслировавшуюся после полуночи. Уснула под фильм, а проснулась от странных вскриков. Вначале женщина решила, что звуки раздаются из телевизора, но потом сообразила, что кричат соседи. Начала колотить в стенку, требуя соблюдать тишину. И в соседней квартире действительно на мгновение затихли, а после раздался вопль «Помогите!». Затем последовал удар, всхлип, стон и рычание, от которого у женщины, если цитировать дословно «волосы зашевелились даже там, где их не было».

— Красочное описание, — пробормотала я, при этом прекрасно понимая, что в тот момент ощутила женщина. Полностью обернувшиеся оборотни действительно жуткие для обычного человека, даже если ты их не видишь, а только слышишь.

— Да, перестук её зубов, когда она это рассказывала, тоже был достаточно красноречивым, — хмыкнул Григорий и улыбнулся куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я увидела официантку, торопящуюся к нашему столику с полными тарелками. Девушка и так излучала радость, как будто в жизни ничего лучше разноса с посудой не видела, а увидев ответную улыбку Григория засияла ярче новогодней елки.

Когда еда была расставлена в соответствии с заказами, а официантка, награжденная еще одной поощрительной улыбкой от красивого мужчины, умчалась по своим делам, я спросила:

— Что известно по поводу личности убитой?

— Не много, — покачал головой Гриша, пододвигая к себе тарелку. — Девушку звали Ольгой Егоровой, приехала она к нам из поселка, что в ста километрах от города. Училась на третьем курсе экономического факультета в одном из вузов. Успеваемость была ниже среднего из-за того, что девушка работала в баре, где начинала с официантки и доросла до администратора. При этом она всеми силами старалась не отставать от программы, а потому по факту кроме работы и универа ничего в своей жизни не видела. Преподаватели говорили о ней, как о сообразительной, но не очень стабильной в плане успеваемости студентке. Одногруппники утверждали, что общались с ней мало, так как девчонка либо клевала носом на парах, либо вовсе отсутствовала. С родственниками Егоровой пока пообщаться не удалось, потому что ни у кого так и не нашлось времени к ним съездить.

— А что на работе? — слушая, я без энтузиазма ковыряла салат.

— Начальство охарактеризовало девушку, как очень ответственную и старательную сотрудницу. Коллеги были более критичны и сказали, что Ольга недавно перешла из категории простых работяг в категорию тех, кто этими работягами руководит. Очень нервничала из-за повышения и пыталась соответствовать изо всех сил. Но не всегда получалось, потому как, по общему мнению, взвалила неподъемную для себя ношу. У девушки частенько не хватало сил, чтобы справиться с коллективом. Она не всегда могла настоять на своём, кроме того, многим делала поблажки, так как еще недавно была одной из них. На новой должности часто допускала ошибки, что приводило к сильным нервным встряскам.

— Она жила одна? — я отправила в рот кусочек помидора.

— Нет, — накалывая на вилку ломтик картошки по-деревенски, ответил Гриша. — Вместе с подружкой, такой же студенткой и трудящейся официанткой в том же баре, что и Егорова. В ночь нападения её не было дома, потому что по графику она должна была дежурить и с этим графиком тоже достаточно интересная история. Бар, где трудилась Егорова и продолжает трудиться её подружка, находится в очень популярном у молодежи районе, открывается в десять и работает до последнего клиента, то есть, почти круглосуточно. Цены демократические, интерьер необычный, неплохая кухня и большой выбор напитков.

Я приподняла бровь, вопросительно взглянув на парня.

— Да, я там был, — рассмеялся Гриша. — Два раза.

— Да хоть двадцать два, — дернула я плечом. — Что там с графиком?

— Официанты в этом баре работают в полном составе только до трех ночи, — тут же вернулся Гриша к теме разговора. — После трех, если клиентура не расходится, остается только один сотрудник, вроде как дежурный. Он же обслуживает всех засидевшихся клиентов, а потом закрывает бар, когда народ расползается по домам. Дежурят официанты в соответствии с составленным администратором расписанием и в ночь убийства Егоровой в баре дежурила её соседка по квартире.

Я уже открыла рот, но Григорий, с лукавым взглядом и улыбкой хитрого лиса, меня перебил:

— Предваряя твои расспросы, да, с ней разговаривали. Я разговаривал. Девчонку зовут Наталья Фомина и про ту ночь она рассказала следующее. Егорова должна была находиться на работе, вместе с ней. В баре по штатному расписанию два администратора, выходят на службу по системе два через два. И в ночь своей гибели Ольга должна была работать вместе с Фоминой. Но утром, до начала рабочего дня, девушка позвонила второму администратору и попросила подменить её на работе, наврала, что срочно нужно к стоматологу.

Гриша помолчал, пережевывая еду, а после продолжил:

— Почему наврала? Да потому что следующей она позвонила Фоминой и сказала, что не придет на работу, так как встретила любовь своей мечты. И вечером идет с этой самой любовью на свидание. Фомина, по её собственному заявлению, такой новости очень сильно удивилась. Ольге хоть и было двадцать лет, но в её личная жизнь пребывала в состоянии стабильного штиля. Очень религиозные родители долгое время держали дочь в полной строгости, а когда она вырвалась в большой город, то начала испытывать сильные комплексы по поводу своей внешности.