Три родинки на левой щеке. Часть III. Перешеек
Шрифт:
— Выходит, она жива? — спросила Искра.
— Почему это? — возразила Жинга. — Ты и раньше видела то, что происходило задолго до сейчас.
Искра нахмурилась. В прошлый раз Жинга говорила, что свернёт Рине шею. Сейчас убеждала её, что Рина мертва. Разговаривать с Жингой — что ловить рыбу голыми руками. Никогда непонятно, к чему она ведёт.
— Ты даже не знаешь, какая это из двух, — заметила Жинга.
Какая из двух? А, точно, все же думают, что Рина — перерождение той, другой. Каждая из них могла такое провернуть.
— Но та, первая, жила так давно!
—
— А как же тогда те самые «предсказания на коротких дистанциях»?
— Попробуй двумя пальцами поймать рыбёшку в быстром ручье, — предложила Жинга.
Искра настолько удивилась тому, как совпадали их мысли, что это удивление несколько вытеснило страх, ещё остававшийся после сна. Захотелось действия. Искра поднялась на ноги.
— Мне нужно кое-что узнать, — заявила она и направилась туда, где видела Арна.
Как она и ожидала, неподалёку от Арна сидела Наяна. Скрытница дремала, прислонившись к дереву, но подняла голову, как только Искра подошла.
— Как выглядит Рина? — сходу спросила Искра. Она смутно помнила, что Маиран упоминал тёмные волосы, но этого было недостаточно.
Наяна удивлённо уставилась на неё. Похоже, она не ожидала этого вопроса. Искра села напротив, выжидая, пока скрытница ответит. Наяна почему-то покосилась на Арна, но потом всё же собралась с мыслями.
— Ростом примерно с Арна, — сказала она, — стройная, но широкоплечая, — лицо у Наяны при этом было крайне недовольным. Видимо, будить эти воспоминания, да ещё и сегодня, ей не слишком хотелось. — Тёмные прямые волосы, собраны в хвост, не знаю, всегда ли или только по случаю. Глаза такие… узкие. Ну или просто она прищурилась и мне так показалось. Тёмные. Лицо немного вытянутое. Губы тонкие. Нос с горбинкой, — закончила она описание.
Наяна смотрела на Искру, я вно недоумевая, почему эта информация понадобилась ей именно сегодня.
— Спасибо, — сказала Искра.
Внутри неё что-то дрожало от волнения. Похоже, она действительно не обозналась.
— Кошмары замучили, — пояснила она.
Можно подумать, кого-то здесь сегодня они не замучили. Искра невесело усмехнулась. Даже от этого поганого сна была какая-то польза — на некоторое время она почти забыла о происшествиях этого дня. Зато теперь воспоминания нахлынули с новой силой, и Искра подняла взгляд к небу, сдерживая подступающие слёзы.
— Спокойной ночи, — сказала она, направляясь обратно к Лине.
Это прозвучало не то как издёвка, не то как особенно неудачная шутка Дона.
Велен ненавидел свои руки. Почему, почему он выпустил этот проклятый поводок? Если бы он знал, он вцепился бы в него так, что никакая сила не смогла бы заставить его разжать пальцы. И тогда Юна была бы жива. Он раз за разом думал об этом и ненависти становилось всё больше.
Наверное, он бил бы кулаками по камням, разбивая их в кровь. Или хватал бы пальцами раскалённые угли. Или вырезал бы на ладони ножом бранные слова, чтобы они напоминали ему о его самой большой
в жизни ошибке. Но это была бы лишняя работа для Ависар и поэтому ничего подобного делать было нельзя. А сейчас и подавно, потому что Ависар спала, положив голову ему на бедро.С тех пор, как Велен убедился, что Корон будет жить, он старался не показываться ему лишний раз на глаза. Что он мог сказать своему ученику? Извиниться? Это не то, за что можно попросить прощения. Какое, к химерам, прощение?
Кажется, он слишком напрягся или дёрнулся, потому что Ависар завозилась во сне. Велен заставил себя расслабиться. Ависар заснула только под утро, и будить её точно не стоило. Велен сегодня самым бессовестным образом залез ей в голову и потому имел примерное представление о том, что ей довелось увидеть. Если она может спать — слава Богу.
Велен очень хотел помочь Ависар. Хоть чем-нибудь. Но что он может? Полуслепой, неуклюжий, беспомощный, как щенок. Велен стиснул зубы. Ну, по крайней мере, он может быть рядом и не ныть. Это чуть лучше, чем ничего.
Утро не принесло радости. Всё тело болело, будто её били или она падала и катилась кубарем с горы. Ависар приоткрыла один глаз и увидела Велена, задремавшего, свесив голову набок. Было бы славно встать, не потревожив его, но вряд ли ей это удалось бы. Ависар медленно села, а потом поднялась на ноги.
Утро было омерзительно прекрасным. Дул лёгкий ветерок, было не жарко и не холодно, в огромном голубом небе плыли невероятной красоты облака, похожие на гигантские башни. Ависар смотрела на это восхитительное утро в немом отупении. Как? Как Господь может посылать такую прекрасную погоду после того, как случилось это? Она едва удержалась от того, чтобы задать этот вопрос небу вслух. Не стоит начинать утро с истерики. Наверняка сегодня найдутся поводы и получше, чем просто красивые облака.
Велен что-то негромко сказал, но Ависар даже не стала делать вид, что услышала его — только неопределённо пожала плечами.
Хотелось дела. Пара-тройка пациентов отлично подошла бы. Но (в другой ситуации она была бы просто счастлива), во вчерашней схватке никто серьёзно не пострадал, если рассматривать здоровье тела, а не духа. Досталось только Ренару, поймавшему огненный шар лицом. Но, как бы неприятно не выглядели ожоги на лице, целительской работы они почти не требовали. Боль Ренар, как положено страхолюду, полностью игнорировал, а процесс заживления с учётом магии должен был занять всего пару-тройку дней.
И ещё были руки Корона. Исколотые, изрезанные, стёртые об камень. Ависар вчера потратила немало времени на то, чтобы как следует вычистить их от земли. И всё это время Корон сидел, глядя куда-то сквозь окружающую его действительность и никак не реагируя ни на слова, ни на медицинские манипуляции. Было кошмарно видеть Корона таким. Раньше он не преминул бы расспросить её, что, как, и зачем она делает. А тут на месте Корона какая-то бездушная кукла. Ависар передёрнуло. У неё мурашки бегали по телу от одного воспоминания.