Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад
Шрифт:
— Благодарю, — кивнула Ависар.
— Собственно, наши вопросы будут непосредственно касаться Вашего отчёта. Особенно той его части, которая касается зафиксированных Вами повреждений ауры.
Ещё бы! Но Ависар и сама шла сюда, чтобы поговорить именно об этом.
— Не знаю, смогу ли я что-то существенно добавить, — тем не менее сказала она, — я старалась описывать всё настолько точно, насколько это возможно.
— Тем не менее при живом разговоре часто узнаются подробности, которые забыли или не смогли записать.
Ависар кивнула. Это было верное замечание. Собравшись
Она готовила этот рассказ, трижды мысленно пересказывая его Велену, и все равно каждый раз получалось иначе. Но зато у неё были заранее подобраны слова, иначе рассказ оборвался бы ещё на том моменте, когда она закричала. А сейчас у неё только кружилась голова и дрожали пальцы, да пот прочертил дорожку между лопаток. Это Корон ей подсказал — сосредоточиться на словах, а не на воспоминаниях.
Ей задали несколько уточняющих вопросов, но едва ли рассказ получился подробнее отчёта.
— Мы собираемся провести консилиум для изучения артефакта, который вы нашли у эмпера Керлеша, — сказал магистр Валий, постукивая пальцами по столу. — Вы хотите принять в нём участие?
У Ависар перехватило дыхание. Они считают её достаточно квалифицированной для этого!
— Да, конечно, мне бы очень этого хотелось… — она старалась ответить спокойно, но все равно выдавала свое волнение, — если Вы считаете, что это будет уместно.
— Думаю, более чем, — серьезно кивнул магистр Валий, что-то помечая, — немногие в наше время сталкивались с тем, что Вам довелось увидеть.
— И слава Богу, — пробормотала Ависар.
Кирий сочувственно ей кивнул, и, кстати, не он один.
— Я бы хотела поподробнее расспросить о втором случае, — сказала Артемисия, — о Вратах Боли.
Ависар заставила себя медленно выдохнуть. Она очень долго сомневалась, включать ли это в отчёт, и в конце концов, не выдержав, пошла разговаривать об этом с Доном напрямую. Он сказал, что это довольно важный медицинский факт, и согласился рискнуть.
— Я постараюсь ответить на Ваши вопросы, — сказала Ависар, — но Вы должны понимать, что я буду действовать в первую очередь в интересах пациента.
— Да, разумеется, — кивнула Артемиссия, — было бы неразумно ожидать о Вас чего-то другого.
Медицинское описание — не так сложно, потому что это уже было в отчёте. Но потом пошли частности.
— Не знаю, — ответила Ависар на очередной вопрос, — я ведь видела это лишь мельком, и не успела рассмотреть такие мелкие подробности.
— Как Вам показалось, насколько эта травма влияет на повседневную жизнь пациента?
— Мне показалось, что в физическом плане никак. Но, полагаю, этот травмирующий опыт мог повлиять на психику.
«И явно повлиял».
— Как Вы думаете, будет ли это влиять на продолжительность жизни?
«Ему жить осталось шесть месяцев, но не поэтому, ох, не поэтому».
— Трудно оценить такие вещи по короткому знакомству, — пожала плечами Ависар. В самом деле, для таких оценок знакомство было недостаточно долгим.
— Судя по тому, что Вы так обеспокоены соблюдением врачебной тайны, я могу предположить,
что пациент до сих пор жив, — заметил магистр Валий.Ну куда он полез… Так. Спокойствие. «Хм, если так подумать, я его уже часа два не видела».
— Я не знаю, жив ли этот человек на данный момент, но я надеюсь, что у него всё хорошо со здоровьем и прилагаю усилия, чтобы не причинить лишних проблем.
— Справедливое замечание, — заметил магистр Тален, — я предлагаю не задавать дальше вопросы на эту тему, это ставит ответчицу в неловкое положение.
А Тален, небось, знает побольше неё. Пусть не может увидеть то, что видит целитель, но наверняка знает историю возникновения «украшения» Дона, и последствия для психики представляет лучше неё. Потому сейчас и помогает ей уйти от ответа. Ависар посмотрела на скрытника с благодарностью и поймала тень ответной улыбки.
Почти все мысли, которые Велен уловил от Киры за эти два дня были о том, что там, в зале, ей придётся встретиться с магистром Аршаром. Чем дальше, тем отчётливей они становились, усиливаясь с каждым следующим приглашением в зал.
Кира сидела, забившись в угол. Она рассеяно отвечала, когда он с ней говорил. Ела, когда он звал её к столу и убегала при первой возможности. Она никогда не переспрашивала, лишь использовала какие-то странно построенные явно заученные фразы, которые, на первый взгляд, могли скрыть то, что она слушала невнимательно.
Из Арна собеседник тоже был неважный — за неимением муравейника эльф с утра наблюдал за языками пламени в печке, шевелясь лишь затем, чтобы подкинуть ещё дров.
С тех пор, как ушла Ависар, Велен чувствовал себя так, будто он был совсем один.
— Триарий Кира, прошу проследовать за мной.
Велен вздрогнул — он не услышал вовремя стук в дверь. Арн и вовсе не пошевелился, будто не услышал чужака или просто не придал его визиту значения.
Кира встала, бледная как смерть. Как она вообще на ногах держится? На одной воле, вестимо.
Велен вскочил на ноги, запнулся о лавку и чуть не растянулся по полу, но в последний момент успел схватиться за край стола. Упавшая со стола кружка прокатилась по полу.
— Мы пойдём вместе, — заявил он.
Посыльный недовольно нахмурился, но открыто спорить не стал. Кира подняла взгляд. Кажется, в нём блеснула надежда или он выдаёт желаемое за действительное?
Они вышли в холодные сумерки. У него было ещё минут пять, чтобы обдумать слова, которые должны заставить магистра Валия впустить их в зал вместе.
— Что всё это значит? — нахмурился Тальлтар Тривульт, когда Кира поднялась на кафедру, а Велен встал рядом.
Велен едва мог разглядеть лица людей в первом ряду, но по дыханию Киры понял, что магистра Аршара в зале нет — ни в комиссии, ни среди слушателей. И тем не менее бросать её тут одну он не собирался.
— Эмпер Велен здесь чтобы защищать интересы Киры из Ордена Тьмы, потому что есть основания полагать, что в этом зале на неё могут оказывать давление, — витиевато выразился магистр Тален. — Давайте же не допустим, чтобы эти подозрения стали явью.