Три родинки на левой щеке. Восток

К ночи они вышли к месту, где на сухом пригорке росла старая разлапистая ель, возле которой притулилась многоствольная берёза. На поляне были видны следы стоянки: кострище, два бревна и небольшая кучка хвороста. Ренар заявил, что они переночуют здесь, добавив, что собирается подождать своего друга, с которым они разлучились во время пожара.

Юноша беспечно развалился на земле, заложив руки за голову и уставившись в ночное небо. Искра поражалась его спокойствию. Он ждал своего друга, который, судя по тому, что Ренар ей сегодня рассказал, мог быть уже мёртв. Кроме того, Ренар лежал рядом с костром и это его ничуть не тревожило. Искру пламя откровенно пугало. Воображение рисовало ужасающие картины: огонь, охватывающий всё вокруг, люди, задыхающиеся в едком дыму, разрушающиеся дома, обломки которых сыплют искрами, проваливаясь вглубь здания. Однако слишком далеко от костра было холодно. Когда страхи захватили девушку настолько, что ей стало трудно дышать, Ренар вдруг поднял голову и внимательно посмотрел на неё.

— Что случилось? — спросил он, — чего ты так испугалась?

Искра объяснила. Ренар усмехнулся в ответ.

— Ну и воображение. Похоже, не стоит тебе такие истории на ночь рассказывать.

Юноша сел рядом с Искрой и осторожно погладил её по плечу.

— Огонь хороший, — заявил он. — У огня можно согреться, огонь может осветить путь в темноте. На огне можно приготовить еду. И если правильно с ним обращаться, он совсем не опасен.

Ренар потянулся к костру, быстрым движением выхватил красный уголёк, перебросил его с ладони на ладонь и уронил на землю.

— Видишь? Не надо бояться, — он подтолкнул уголёк к костру носком сапога.

Искра попыталась повторить его фокус и, разумеется, тут же обожглась. Зашипев, девушка затрясла рукой.

— Больно, — пожаловалась она.

— Довыпендривался, страхолюд? — раздался где-то совсем рядом недовольный голос.

Ренар вскочил было на ноги, готовясь встретить неожиданную опасность, но тут же расслабился и расплылся в улыбке.

— А, это ты, Майр… — протянул он. — Ты так незаметно подкрался…

— Твой костёр видно за сотню шагов, — всё так же недовольно отозвался незнакомец, входя в круг света, — и непохоже, чтобы ты следил за тем, кто к нему идёт.

Он, казалось, был старше Ренара. А ещё выше и шире в плечах. Бросив быстрый цепкий взгляд на стоянку, незнакомец внимательно посмотрел на Искру.

— Не познакомишь меня со своей очаровательной спутницей? — поинтересовался он.

— Конечно, — спохватился Ренар. — Позволь представить, Искра Рыжая, Хранительница Свитка Множества Миров.

Искра поняла, что после представления ей захотелось что-то сделать, но не поняла, что именно и потому сидела неподвижно, глядя на незнакомца. Лицо того удивлённо вытянулось, и во взгляде появилось ещё больше вежливого любопытства.

— А наш ночной гость, — продолжил знакомство Ренар, — Маиран из Ордена Воинов.

— Откуда? — рассеянно переспросила Искра, наблюдая за реакцией Маирана.

— Из Ордена Воинов, — повторил Ренар и вдруг, сообразив кое-что, звонко хлопнул себя ладонью по лбу. — Понимаешь, у Искры какие-то проблемы с памятью, — объяснил он Маирану, — похоже, она забыла, что такое Ордена.

— Понятно… — протянул Маиран, задумчиво рассматривая девушку, а потом встряхнул головой и улыбнулся. — Ну это дело поправимое. Сейчас за вещами схожу и всё ей расскажем.

— Какими вещами? — встрепенулся Ренар.

— Знаешь, с двумя рюкзаками даже к тебе не так-то просто подобраться незаметно, — проворчал Маиран и исчез в темноте.

Вернувшись, юноша бросил Ренару его рюкзак, свой прислонил к стволу дерева и принялся с энтузиазмом рисовать на утоптанной земле карту. Сам материк, на котором они находились, назывался Кай-Дон-Мон. Название поэтично переводилось с древнего языка как «Земля Множества Чудес». Выглядел этот материк как два массива суши, соединённых узким перешейком. Перешеек и прилегающая к нему небольшая часть материка считались Ничьими Землями, а вся остальная территория была поделена на тринадцать частей, каждая управляемая капитулом[1], в котором располагалась резиденция одного из тринадцати Орденов, занимающихся разными областями магии. Объединялись они в три группы: светлые, тёмные и нейтральные. С двумя из этих направлений всё было понятно. Нейтральные Ордена — четыре стихии: Земля, Вода, Огонь, Воздух. Тёмные — Тьма, Страх, Смерть и Война (Маиран как раз принадлежал к Ордену Воинов), вполне себе тёмно и мрачно. А вот со Светлыми началась путаница. Да, Орден Света, да, Целителей, но почему к этой категории относились Ордена Тайн и Предсказателей, Искра понять не могла. Ренар попытался было объяснить, что их магию нельзя использовать в военных целях, для защиты и тому подобных вещей.

— Я бы не стал так опрометчиво говорить, — возразил Маиран. — Меня, помнится, в честном поединке уделала хрупкая девушка из Ордена Тайн. Да и предсказатели занимаются не только гаданием на костях.

— А какой тринадцатый? — спросила девушка, чтобы прервать паузу.

— Тринадцатый — Орден Хранителей, верховный Орден, созданный для того, чтобы не нарушалось равновесие Света и Тьмы.

— Светлые и тёмные воюют между собой? — предположила Искра.

— Нет, — ответил Маиран, — по крайне мере, сейчас. Собственно, Орден Хранителей и следит, чтобы до этого не дошло.

— Ренар сказал, что его в чём-то обвинили, потому что он тёмный, — сообщила Искра.

Юноши немного смутились.

— Понимаешь, — наконец подобрал слова Маиран, — как-то так исторически сложилось, что если начинается какой-нибудь конфликт, то обычно у его истоков стоят какие-нибудь тёмные. Поэтому у светлых сформировалась привычка в любой непонятной ситуации искать ближайшего тёмного и делать его главным подозреваемым. Их тоже можно понять. Когда погибает Верховный Магистр Ордена — это само по себе паршиво. А когда его откровенно убивают в то время, когда под одной крышей собрались представители всех Орденов… — Маиран развёл руками, позволяя слушателям самим догадаться, насколько ситуация неприятна. — А нам с Ренаром просто не повезло. В момент убийства никто нас не видел и никаких доказательств, что мы ни при чём, у нас не было. Конечно, по-хорошему надо было сдаться и потом доказать свою невиновность, но, посмотрев на лица окружающих, я резко засомневался, что доживу до суда.

Ренар фыркнул. Ему мысль о том, чтобы остаться, похоже, даже не приходила в голову. Возможно, потому, что Орден Страха, к которому он принадлежал, пользовался ещё меньшей любовью у светлых, чем Орден Воинов.

Ночь казалась бесконечной. Сначала Искра никак не могла устроиться поудобнее, чувствовала каждый сучок и каждый корень (откуда? Вроде ещё засветло всё осмотрела и убрала). Не помогла даже толстая охапка травы, брошенная в качестве подстилки. Проворочавшись целую вечность, Искра, наконец, провалилась в неспокойный сон, наполненный огнём и хаосом. Под утро девушка проснулась от холода и безуспешно попыталась поплотнее завернуться в плащи своих спутников. Маиран, всё ещё сидевший у костра, заметил это и, растолкав Ренара — «дальше дежуришь ты» — лёг позади неё, обняв за плечи. Искра пригрелась и уснула вновь, на сей раз без сновидений.

Девушка проснулась от бьющих в глаза солнечных лучей. Прищурившись, она обнаружила, что выбрала для своей головы едва ли не самое светлое место на всей поляне. Метрах в пяти от неё Маиран занимался чем-то странным. Опираясь на землю носками ног и ладонями, он резко распрямлял руки, подбрасывал верхнюю часть тела и успевал хлопнуть в ладоши перед приземлением.

— Что это ты делаешь? — удивилась Искра.

— Отжимаюсь, — ответил юноша. — Ну, зарядку делаю.

Искра попыталась повторить упражнение, но обнаружила, что падает на землю, даже не успев согнуть руки под нужным углом.

— Не торопись, — посоветовал Маиран, пряча улыбку, — если ты никогда раньше не отжималась, то сразу не получится.

К завтраку выполз заспанный Ренар — лохматый, чумазый, но умудряющийся выглядеть шикарно даже в таком состоянии. Он хмуро посмотрел на взмокшего Маирана и бросил:

— Выпендриваешься.

— Я упражняюсь исключительно для себя, — парировал Маиран.

Маиран был ненамного старше Ренара, но чувствовалось, что он гораздо взрослее. Походный быт его совершенно не тяготил, в отличие от Ренара — тот ворчал, когда у него что-то не ладилось и вообще старался делать как можно меньше, ограничиваясь только совершенно необходимым.