Три Рождества, которые мы провели вдали от дома

– А какое имя он носил раньше? – спросила Дейзи, садясь в кабину. Она была так взбудоражена, что боялась все испортить своей неловкостью.

– Не помню, что-то избитое, вроде «Посланца богов». – Он залюбовался Дейзи, сидящей в кресле пилота. – Вы ни разу не спросили, почему самолет в таком плачевном состоянии.

– Это не мое дело.

– Самолет принадлежал моему отцу, но он погиб в нелепой аварии, так и не успев на нем полетать.

– Мне очень жаль…

– Это было давно, Дейзи. Откатите старичка к забору, пожалуйста. – Голос зазвучал по-прежнему – профессионально, деловито.

Заперев конюшню, они зашагали на ферму, чтобы сообщить Хамблам об отъезде Эдейра.

– Береги себя! – напутствовали они его. – Можно спросить, когда мы опять тебя увидим?

Эдейр грустно покачал головой.

– А тебя, Дейзи?

– Думаю, только когда вам понадобятся бакалейные товары, Альф.

– Она – лучший во всей Англии механик, Альф! Знали бы вы, в какую игрушку она превратила самолет! Наша Дейзи будет секретным оружием Королевских ВВС. Но это потом, а пока мне надо доставить ее обратно домой.

На обратном пути в Дартфорд оба молчали. Эдейр без труда нашел на Хай-стрит место для машины и хотел было вылезти первым. Но Дейзи опередила его.

– Вам нельзя терять время, Эдейр. Спасибо, что позволили мне с вами поработать!

Она бросилась было к дверям лавки, но он нагнал ее и крепко схватил за руку. Ей стало трудно дышать.

– Так не годится, Дейзи. Я не шутил. Я постараюсь как можно быстрее вернуться, чтобы научить вас летать.

У него был такой вид, будто он намерен сказать еще что-то. Но пауза затянулась.

– Слово скаута! – пробормотал он и быстро зашагал назад к машине.

Дейзи с трудом поборола желание обернуться и проводить его взглядом и, глядя прямо перед собой, вошла в лавку. «Слово скаута!» Она улыбнулась. Не иначе Эдейр Максвелл был в детстве командиром отряда бойскаутов.

– Как дела, Дейзи, детка? – спросила Флора, вязавшая за прилавком пустой лавки.

– Работе конец, мама. Эдейр благодарен тебе за сандвичи.

– Не стоит благодарности. Надо было привести его к нам на чашку чая.

Эдейр и ее мать, болтающие в гостиной? Никогда! Мать и с викарием-то с трудом разговаривала. Как ей не ударить в грязь лицом перед Эдейром с его безупречной речью?

– Он не настолько близкий друг, мам. И потом, так он, чего доброго, опоздал бы на базу. Если я не нужна тебе в лавке, то поднимусь наверх и приму ванну.

Флора помахала ей своим вязаньем.

– Не припомню такого сонного денька! Сама не знаю, почему покупатели не стоят к нам в очереди. Я начала этот носок для твоего отца нынче утром, и погляди: еще два ряда – и перейду к пятке.

Дейзи поднялась в квартиру, включила радиоприемник и тут же бросилась вниз.

– Включи радио, мама! Неудивительно, что в лавке пусто! Не иначе, весь Дартфорд сидит перед радиоприемниками: Чемберлен подал в отставку!

Дейзи и Флора, стоя в необычно тихой лавке, слушали радио, затаив дыхание.

Премьер-министр Невилл Чемберлен лишился доверия правительства и ушел в отставку.

Война, прозванная «странной», на глазах становилась реальнее. Раньше в газетах и по радио задавались недоуменные вопросы о немецком вторжении в Норвегию и, что еще важнее, о неудачной роли Британии в защите этой страны. Теперь немецкие войска пересекли границы Бельгии и Голландии. Лео Эмери выступил в палате общин с язвительной речью против премьер-министра, завершив ее цитатой из Оливера Кромвеля: «Во имя бога, уйдите!»

И мистер Чемберлен ушел.

Теперь, почти в середине прекрасного месяца мая, после изнурительных дебатов, король Георг VI просил Уинстона Черчилля встать во главе настоящего правительства национального единства.

– Все три моих сына служат в армии, – тихо проговорила Флора.

– Подожди, мама, Черчилль со всем этим разберется. Мальчики скоро вернутся домой и расскажут нам о своей геройской храбрости.

– Мне нет дела до геройства, Дейзи Петри. Я хочу, чтобы мои сыновья спали дома, в собственных постелях. Я даже не знаю, где находятся двое из них.

Дейзи обняла мать, показавшуюся ей вдруг очень хрупкой и усталой.

– Они живы и здоровы, просто когда ты на корабле, то не можешь отправить письмо по почте. Кто его заберет и доставит – чайка, что ли?

Надежда дочери оправдалась – Флора рассмеялась.

– Ты уж на меня не серчай, дочка. Ты совсем как твой отец! Конечно, ты права. Черчилль – это тот, кто нужен на этом месте. Главное, не рассказывай отцу, как я раскисла.

– Он вот-вот вернется. Давай встретим его горячим чаем.

Фред тоже слышал новости, но был настроен оптимистичнее жены.

– Наконец-то мы сможем преподать зарвавшейся Германии урок! Я думал, с них хватит поражения в Великой войне, но иногда уроки приходится повторять. И сделать это должны мы, больше некому!

Как будто этих волнений было семейству Петри недостаточно, рационирование распространили на новый список продовольственных товаров. Многие покупатели стоически переносили лишения, но встречались и такие, кто горько сетовал и как будто считал, что Петри в силах отпустить им больше, будь у тех желание. Сохранять дружелюбие и спокойствие было порой трудновато.

– Мясо, яйца, сыр, джем, чай, молоко… Что осталось? Крольчатина и рыба? Поймаете – можете лопать в обе щеки!

– Совершенно разумные меры! – Фреда было не так легко смутить, как Флору и Дейзи. – По крайней мере, хватает всем. К тому же яйца и молоко не отпускают по карточкам, а распределяют.

– Как прикажете это понимать, Фред Петри? Это же наши, английские продукты!

– Так и понимать, что курице не скажешь, сколько ей нести яиц, корове не прикажешь, сколько молока она должна дать. Все зависит от поставок. Будет больше – больше и получим, меньше – придется подождать. То, что есть, делим поровну. Это и есть распределение. Все просто.

Позже Фред сказал дочери:

– Пусть они не морочат тебе голову! Я стою в очередях, чтобы получить товар, пускай и покупатели постоят. Будут ворчать – напоминай им, что на дворе война.

Перед магазинами выросли очереди, и с ними почти все смирились. Хозяйки, как Флора и Нэнси Хамбл на ферме, имели полные кладовые консервированных фруктов и много банок джема на кухонных полках, так что им было чем делиться. Глядя на то, как убывают ее запасы, Флора решила кормить семью тостами и лепешками либо с маслом, либо с джемом, а не с тем и другим вместе.