Три Рождества, которые мы провели вдали от дома

Семью она застала в кухне в потрясении. Флора громко рыдала, не стесняясь слез, Фред и Роуз гладили ее по спине, стараясь успокоить. Старшие братья Дейзи, Фил и Рон, стояли плечом к плечу, но на эту сцену взирали в беспомощности.

– Что случилось?!

На крик Дейзи обернулись все, кроме Флоры.

– Война с Германией, Дейз, – проговорил отец, обнимая близкую к истерике жену. – Премьер-министр только что объявил об этом в радиообращении.

Все заговорили одновременно, пришлось Фреду повысить голос, чтобы перекричать свое семейство.

– Займитесь ужином вместо мамы, девочки, дайте ей прийти в себя. – Он заглянул в лицо Флоре. – Тебе сейчас полегчает, вот увидишь, любимая.

Но бедной Флоре не хватило времени, чтобы опомниться: через считаные секунды воздух наполнился истошным завыванием противовоздушной сирены. Флора взвизгнула, сестры в ужасе тесно прижались друг к дружке.

– Под кухонный стол! – скомандовал Рон. – Пойдем, мам, кухня – самое безопасное место. Помнишь, мы уже так решили? А вы, девочки, сохраняйте спокойствие: это учения. Давайте докажем, что мы знаем, как действовать, если…

Он не договорил. Семейство дружно нырнуло под широкий стол, морщась и причитая от неудобных поз и от дьявольского воя сирены. Все, словно сговорившись, зажали уши. Рон обнимал мать, та сидела, закрыв глаза, словно так можно было заглушить невыносимый вой.

– Рон прав, мам, это только тренировка, – сказал Фил, всегда настроенный видеть во всем хорошее. – Включу-ка я радио, вдруг там новости или музыка…

– Половина эля расплескалась, – пожаловался Фред под столом жене и дочерям. – Хватит, вылезаю. Рон прав, нас тренируют. Но мне все равно надо идти. Мальчики о вас позаботятся. Мы забыли про противогазы. Сейчас я вам их дам.

– Не желаю, чтобы меня удушили газом посередине моей кухни! – заявила Флора. Она чувствовала себя глупо, сидя под столом, в объятиях сына, как пятилетняя дурочка. Попытка улыбнуться немного ее успокоила. Лучше выглядеть нелепо, чем получить бомбой по голове. Она сжала руки своих дочерей. – Нас ждет вкусный ужин: отменная говядина, жареная картошечка! Я даже рада, что пришлось готовить впопыхах, хуже нет пережарить мясо, верно?

Воздушная тревога вскоре закончилась, и все выбрались из-под стола с затекшими ногами. Рон потянулся:

– Одно могу сказать: хорошо, что хоть Дейзи у нас не такая дылда, как остальные. Иначе для кого-то одного точно не хватило бы места. Я тебя не обидел, сестренка?

Вместо ответа Дейзи отвесила тощему долговязому брату дружескую затрещину.

– Займемся ужином, Роуз, не то перемрем от голода!

Но даже дразнящий запах жареной говядины, пропитавший комнату, не вызвал ни у кого прилива аппетита. Только когда вернулся домой Фред и Флора сумела окончательно взять себя в руки, все спокойно уселись, чтобы потолковать.

Смелого Фила переполняло воодушевление:

– Не волнуйся, мама, мы живо с ними разберемся! Такая армия, где служат Сэм, Рон и я, непобедима, вот увидишь! Они бросятся от нас врассыпную, как тараканы!

Младшие братья Петри решили не тянуть с записью в армию.

– Так мы отхватим самые лакомые местечки, мам. Сэм говорит дело, – заявил Фил.

В эту ночь Дейзи и Роуз было не до сна. Они сидели в своих постелях и разговаривали. Роуз до блеска расчесала волосы, и Дейзи не могла ей не позавидовать.

– Лучше носи волосы распущенными, Роуз. У тебя вид как у принцессы из волшебной сказки.

– Принцессы не работают на оружейных фабриках. Даже когда я собираю волосы в ужасный тюрбан, в них проникает грязь.

Дейзи зевнула:

– Но на танцах обязательно распускай. Ты высокая, тебе очень пойдет!

Роуз стала со смехом заплетать волосы на ночь, как делала всегда.

– Да, совсем забыла! – сказала она, прервавшись. – В кино шел фильм с Полом Робсоном, надо было сходить.

– Ничего не поделаешь. Что за фильм?

– «Копи царя Соломона».

Дейзи, обожавшая кино, задумалась:

– Что-то не пойму, как можно распевать песни на дне шахты… Ладно, Роуз, давай спать.

– Тебе страшно?

– Сама не знаю. Еще не успела сообразить. Что может мне угрожать? Немцы вряд ли проявят интерес к бакалейной лавке на дартфордской Хай-стрит.

– Что верно, то верно. – Роуз немного помолчала. – А как же верфи, Дейзи, завод «Виккерс», химический завод, «Холлз»?

– Мы на другой улице… – Но уже через несколько секунд Дейзи сбросила одеяло и в ужасе спрыгнула с кровати. – Почему ты не сердишься на мою болтовню, Роуз? Я сказала, что в меня бомба не попадет, но ты и братья работаете на фабрике боеприпасов…

– Не суетись без толку, лучше ляг и постарайся уснуть. Утром ты окажешься в осаде: все перепуганные старушки пожалуют по твою душу. А братья пойдут записываться в армию.

Но назавтра никакой старушечьей осады их лавки не случилось. Дейзи взвешивала чай, когда в дверь влетела Салли.

– Там закрыто, Дейзи! – Она оглядела тесную лавку, как будто хотела убедиться, что за полками не прячутся покупатели. – Что мне теперь делать? На дверях колледжа висит объявление. – Она нарисовала пальчиком в воздухе прямоугольник. – «Закрыто на неопределенный срок». Куда мне теперь деваться? Посмотри, я вырядилась в новый костюм!

– Тебе очень идет! – машинально отозвалась Дейзи. – Что говорит твоя мать?

– Они ничего не знают. Их уже собрали в кинотеатре. – Это было все, что Салли успела сказать, прежде чем по ее красивому лицу покатились слезы размером с виноградины.

Дейзи растерялась. Обняв рыдающую подругу, она попыталась ее утешить.

– «Неопределенный срок», Салли, это не обязательно долго, пойми! Так повсюду говорят! К Рождеству все закончится, и со следующего года ты начнешь учиться. Новый год – новая карьера.

Салли удрученно покачала головой.

– До Рождества еще надо дожить! – произнесла она трагическим тоном. – Вдруг война затянется? Мне что тогда – идти вкалывать на завод? В университет мне теперь пути нет – я отказалась туда поступать… – В ее голосе появились истерические нотки. – Первая в семье, годная для учебы в университете, – и, видишь ли, отказалась, потому что захотелось на киноэкран!