Три с половиной мушкетера (сборник)

Интересно, что при введении на You Tube в поисковике слов «народный фронт» на первых местах вылезает куча роликов об активистах путинского Народный фронта, хотя там число просмотров гораздо меньше, чем у моей песенки. Свою песенку я там вообще не нашел (если она и есть, то где-то в самом конце списка).

А на днях у нас в стране вообще такой закон принят: блокировать (даже без предупреждения!) все сетевые ресурсы, которые покажутся модератору сомнительными. То есть сидит за компьютером какой-нибудь пацан и решает: что можно и чего нельзя. И блокирует всё, что хочет. Кстати, тут возникает крутой бизнес: заблокировал, содрал с заблокированного бабло, восстановил, потом снова заблокировал…

Вот такая у нас в стране виртуальная демократия…

Кстати, о просмотрах. Некоторые ролики на You Tube якобы набрали миллионы просмотров. Это враки. Просто работают платные программы, которые беспрерывно кликают на ролик, раскручивая его в миллионеры.

Магнитофонная запись

Когда мне исполнилось 6 лет, родители сделали магнитофонную запись, где мы с 4-летним братишкой читаем стихи. Встав на шаткий деревянный стул и набрав в лёгкие побольше воздуха, я продекламировал наизусть «Бородино» Лермонтова. Некоторые слова (кивер, лафет, бивак, булат и др.) были мне не понятны, так как при заучивании я постеснялся спросить родителей, что они означают. Я произносил текст поэмы пафосно, с чувством. Родители умиленно улыбались и восхищенно смотрели мне в рот. Я был неизмеримо горд собой и чувствовал себя настоящим артистом. Закончив стих, я торжественно поклонился, но не удержался на пошатнувшемся стуле и свалился, под общий испуганный смех. Падение обошлось без травматизма, но моё настроение стало менее радужным. Когда все успокоились, мой 4-летний братишка исполнил шедевр Агнии Барто «Наша Таня громко…». Забыв продолжение стиха, он трижды повторил: «плачет, плачет, плачет», а родители шепотом подсказали дельнейшее: «Уронила в речку мячик». «Мячик… мячик… мячик…», – неуверенно повторил братишка, забыв следующую строчку. «Тише, Танечка», – прошептала мать. Братишка, не расслышав, задумался, готовый зареветь. «Не плачь», – продолжил отец. И вместе с братишкой они втроём радостным хором закончили гениальную строку: «Не утонет в речке мяч!». После этого мать вручила нам по огромной конфете. Мы стали разворачивать обёртки, а отец в шутку спросил: «А нам с мамой дадите?» «Я дам!», – мгновенно отреагировал братишка. «И я дам», – с запинкой, чуть помедлив, согласился я.

Прошло 10 лет. Послушав эту кассету в юности, я испытал стыд. Какой же я был наивный идиот! Да ещё жлоб. Пожалеть конфетку для обожаемых родителей! Уши у меня запылали. Мне было стыдно и за пафосность, и за бездумное произнесение непонятных слов, и за гордость, и за падение со стула, и особенно – за жадность.

Прошло сколько-то лет. К зрелому возрасту я полностью истребил в себе пафосность и гордость (а также почти искоренил жадность). И когда мне случайно попалась эта старая кассета, я прослушал запись подыхая от смеха. Мне было смешно до колик в животе. Буквально всякое слово, произнесенное мной, братом и родителями, вызывало во мне гомерические судороги веселья.

Прошло ещё много лет. Кассета давно где-то затерялась. Но почему-то вдруг вспомнилась. Я восстановил в уме каждое слово, прочувствовал каждую интонацию. Мысленно прокрутив запись, я испытал невыносимую тоску, безмерную печаль и убийственное одиночество. Ведь из всей той нашей семьи только я пока ещё жив…

Четверг

У большинства людей неделя начинается в понедельник – в день выхода на работу после выходных. Хотя бывают исключения. Например, один мой знакомый алкаш отсчитывает недели по пятницам: с утра он предвкушает, вечером употребляет, а в выходные злоупотребляет. Каждый рабочий день он трепетно ждёт пятницы. Другой мой знакомый ведёт отсчёт с субботы. Будучи по папе евреем, он ни в грош не ставит мамину украинскую кровь, принял иудаизм, поэтому свято чтит Тору и субботу. Третий мой знакомый считает недели по воскресеньям. Он православный, причём, истинно верующий. По воскресеньям он ходит на службу в церковь, как на праздник, и при возвращении весь сияет.

Казалось бы, как трудоголик, атеист и не алкаш, я должен был бы отсчитывать недели с понедельника. Ведь не зря же я родился именно в понедельник. И в школу пошел в понедельник. И в ВУЗ поступил в понедельник. И закончил ВУЗ в понедельник. И кандидатскую защитил в понедельник, и докторскую. Но нет, я отсчитываю недели не с понедельника. И не со вторника. Хотя во вторник я женился, стал папой и развёлся. И не со среды. Хотя в среду я сочинил первый стих, издал первую книгу, выступил с первым концертом и т. д.

Короче, я зациклился на четвергах. Почему? Сам толком не пойму. По четвергам я, как обычно, иду утром на работу, а вечером смотрю телек или читаю книгу или делаю что-нибудь нужное или не очень нужное. Четверг вроде бы ничем не отличается от других дней. Ну, разве что только в этот день я покупаю газету «Пущинская среда», которая почему-то появляется в продаже не в среду. Газета – единственное, что как-то регулярно отличает мой четверг от других дней. Четверг это мой «день сурка». Когда наступает четверг, я удивляюсь: как быстро промелькнула неделя! Недели летят буквально со свистом. И всё – из-за того, что быстро сменяются четверги. Проклятые четверги! Из-за них мгновенно проходят месяцы и уплывают в лету годы. Если бы не было четвергов, моя жизнь не казалась бы такой короткой. Была б моя воля, я бы издал Указ об отмене четвергов.

Счастливый парус легкомыслия

Приехала однажды ко мне из Москвы по короткому делу одна незнакомая барышня и заняла собой весь день. Мы познакомились, и у нас синхронно снесло крышу.

Она радостно ухватила меня под локоть и потащила за собой. Я стал её гидом на экскурсии по Пущино. Она смотрела на городские достопримечательности, а я – на её фигуристые достопримечательности. Глаз не оторвать! В женщине всё должно быть прекрасно: и лицо, и одежда, и фигурка и темперамент.

Вдвоём мы за пол дня облазили весь городок, включая заброшенную графскую усадьбу. Она по мобильнику отменила все намеченные в Москве встречи и осталась на вечер.

Дома я спел ей несколько своих весёлых песенок под гитару. Она смеялась до икоты и громко хлопала в ладоши. Она была совершенно счастлива. А я не верил своему счастью. Потом мы сели за стол, выпили, закусили и т. д. Короче говоря, ночь мы провели не скучно…

Утром она уехала в Москву сдавать сессию, процитировав мне при расставании фразу Экзюпери: «Мы всегда в ответе за тех, кого приручили». А я в шутку перефразировал: «Мы всегда в ответе за тех, кто нас приручил».

Пару дней мы перезванивались. В это время она сосредоточенно собирала вещи для отдыха на Красном Море. Перед отлётом она через мобильник радостно консультировалась со мной, какие шмотки класть в чемодан, а какие нет. Она полчаса перечисляла кучу нарядов (брюки белые, блузка розовая, шорты желтые, юбка в клеточку, купальник бикини и т. д.), а я иронично комментировал, например, советуя положить ещё утюг и лыжи. Она так хохотала, что мой мобильник аж завибрировал. Своими шутками я чуть не довёл её до смехооргазма. Она заливисто подхрюкивала от удовольствия. Наверное, она была в этом момент самая счастливая женщина на свете.

Но вот она улетела на две недели. И не позвонила ни разу. По-видимому, закадрила на пляже кучу мужиков. А я ведь гордый, я тоже не позвонил, хотя втюрился. Чтобы растюриться я подумал: если она со мной оказалась столь доступной и ненадёжной, значит, она вообще как одесская шаланда – причаливает на ночь к любой удобной пристани. Попутного ей ветра в счастливый парус легкомыслия!

Счастливый голландец

Однажды я был в научной командировке в Голландии. Моя дешевенькая съёмная квартирка находилась по случайности рядом с «Розовой» улицей. Когда темнело, эта улица была буквально забита потоком медленно-медленно ползущих автомобилей, из которых добропорядочные голландцы рассматривали живой товар, выставленный в витринах. Когда какая-нибудь проститутка сильно нравилась, водитель отгонял машину к стоянке, подходил к витрине и начинал деловито с помощью жестов торговаться о сумме. Было противно на это смотреть. Я даже подумал, что хорошо, что в нашей стране пока нет такого позора и что будь я президентом Голландии, вмиг бы прикрыл все бордели.

И вот однажды, идя с работы, я на перекрёстке увидел в свете фонарей спешащего старика с огромным букетом цветов. Старичок весь сиял. Лысина тоже сияла. А его счастливой улыбке мог бы позавидовать Голливуд. Старичок был одет в светлый модный костюм и правой рукой опирался на трость. Держа тюльпаны в вытянутой левой руке, он резво свернул с перекрёстка на «Розовую» улицу. Не было сомнений, что он торопится к какой-то жрице любви, покорившей его сердце.

Я вдруг осознал, что он идёт не трах@ться, он идёт к любимой женщине. И я подумал, что может быть, старичок вытащит её из грязи. Вряд ли она ответит ему на его чувство взаимностью. Но ведь он счастлив, он любит. А это уже немало. И я решил, что вообще-то, наверное, не так уж плохо, что на свете всё-таки есть «Розовые» улицы.