Три сестры. Диана

— Я так понимаю, что это моё упущение. Раз у нас солдаты не осознают поступки порочащие звание советского солдата. Значит, придётся вам увеличить занятия по партийно-воспитательной работе. — «Обрадовал» всех замполит.

— А если вы всё же, шли ко мне как к командиру, то я просто глубоко разочарован. Это какой же уровень подготовки у солдат в вверенной мне части, если две девчонки, одной из которых шесть только в сентябре, а второй и вовсе в январе, смогли полностью деморализовать и лишить боеспособности две полных роты артиллерии? — продолжал Генка. — А если это не две просто озорные шестилетки, а диверсионная группа врага? Как исполняется устав несения службы, если у вас в расположение кто угодно заходит и что угодно делает? Открытый доступ к системам связи и электроснабжения, к личным вещам… И каждый раз для вас все проделки, повторяю, детей детсадовского возраста, оказывались сюрпризом. Отсюда я делаю вывод, что окажись вы в условиях реальных боевых действий, у меня на следующий день после вашего размещения было бы две роты трупов! Готовьтесь ребята, я через четыре месяца передаю часть новому командиру. И с такой подготовкой личного состава, я это сделать не могу. Так что будем навёрстывать. Денно и нощно. Всё понятно?

— А я просто срежу довольствие. Раз не выполняете показатели и такие нарушения, то будьте любезны без поощрительных и премиальных, — ласково улыбался солдатам наш начфин. — В сентябре стрельбы, станете лучшими по округу, будем считать, что вы исправились и тогда вернём.

— Внучки где? — уже совсем другим голосом спросил Гена у дежурного.

— Да они пока диверсию устраивали, сами все облились. Сейчас в пожарной роте, им там вещи утюгами сушат в каптeрке. — Доложил еле сдерживающий улыбку парень.

— Вот, пойду за вас заступаться, двух соплюшек уговаривать целую казарму мужиков не обижать. — Насмешливо высказался Генка. — И знаете, что самое показательное в этой истории? Что жаловаться прибежали ни они, а вы.

Девчонок тоже ждал разбор полётов, только уже дома и в присутствии трёх комплектов дедушек и бабушек.

— Вы взрослые, серьёзные девочки! А что устроили? Аля, Ксана! Это порча имущества части, а нам за это отчитываться, — выговаривал Вайнир.

— Мы об этом не подумали, — виновато опустили головы внучки.

— Вот с завтрашнего утра и начнём думалку тренировать, что можно делать, а чего не стоит, — пообещал им Генка. — Вы лучше расскажите, яйца куда дели?

— В казарме попрятали. — Вздохнула Аля.

— Вонища от них? — догадался Генка.

— Мы взяли иголки, которые большие, нагрели кончики и в одной точке крутили, пока в скорлупе дырочка не появлялась. А потом туда уколом молока чуть-чуть влили. И спрятали в расположении. — Рассказали внучки.

— И сколько яиц вы спрятали? — удивилась Рита.

— Все десять! Ксана пока скорлупу прокалывала ни одно ни треснуло! — с гордостью похвалилась Алька.

— Ну, похоже хирург растёт. — Засмеялась Полина.

Через неделю после этого, Генка позвал меня к окну. Каждое утро он поднимал обеих девочек, наскоро умывал холодной водой, и вместе с ними бежал устраивать ранний подъём артиллеристам. Почти целый день проходил в занятиях, и Аля с Ксаной присутствовали на всех.

— Чтобы поняли, насколько непростое дело солдатская служба, и в следующий раз думали, стоит ли так жестоко мстить или можно проявить немного великодушия и понимания, — объяснил им обеим Гена.

А тут мы наблюдали, как к девочкам, сидящим на качелях, подошёл зачинщик всей этой войны. Что-то он там говорил, чего мы естественно не слышали, но судя по тому, что он протянул девочкам руку для рукопожатия, это были мирные переговоры.

— Капитуляция принята, — хмыкнул Генка после того, как девочки переглянулись и по очереди пожали протянутую руку.

Дорогие друзья) перед следующими главами возьму день передышки. Нужно собраться с мыслями и силами. Отдохну пока среди змей халифата)

Глава 32

Восемьдесят девятый год был последним, который Гена провожал, как командир части. Ещё в начале декабря прошли все проверки. Фактически, муж просто сторожил место до приезда нового командира.

Ни я, ни Гена, уже ни на что в части повлиять не могли. А то, что начало происходить, просто настораживало. Мир дрожал, словно под влиянием отголосков землетрясения. Уже где-то ощутимо трясло, уже шли заметные трещины там, где казалось давно и навечно всё было спаяно в монолит. Но к нас, за высокие стены войсковой части стратегического назначения, долетало лишь эхо. И даже оно было тревожным.

Хоть дел части Генка уже не касался, но утаить что-то от него в части, которую он выпестовал, выстроил и сделал образцовой, было невозможно. Новый командир был из «кабинетных», дослужиться до высоких должностей и погон умудрился ни разу и близко не находясь к реальным боевым действиям. Осматривался он недолго, уже через пару месяцев полезло наружу гнилое и вороватое нутро.

Первым делом он свернул с огромным трудом выбитую возможность для солдат-срочников получать полное среднее образование. Очень многие и по разным причинам отказывались от продолжения обучения после восьмого класса. Генка же всегда считал, что армия, это дорога в жизнь. Уже почти тридцать лет к нам в часть ездили учителя с уроками и заданиями раз в неделю, а раз в несколько месяцев был срез знаний. Каждый год из солдат, желающих окончить среднее образование, набирались огромные классы. И за два года парни получали ещё и аттестат, с которым потом многие поступали в военное училище и институты, которых в близлежащем городе было целых три. Было у нас и больше десятка случаев, когда солдаты учились на заочном отделении.

Саша Малышев, один из любимых «нянь» Альки, ездил два раза в год на сессии в Москву. Помню, как лично ходила за него просить, чтобы приняли. Парень был талантлив, горел ракетостроением. Но в его небольшом северном посёлке о возможности, чтобы поехать учиться, да ещё и в Москву, никто даже не предполагал. А сколько солдат, окончив «армейскую» школу шли в военные училища и возвращались в нашу же часть, но уже офицерами!

Эту сторону жизни нашей части Генка тщательно оберегал, для него это было важной составляющей его долга перед самим собой и Родиной. Он считал, что так помогает вставать на ноги новому поколению. Тем, кто сохранит и преумножит… И вот это первым делом пошло под запрет и отмену.

— Геннадий Михайлович, вы уже не офицер, и не командир части. Всё, наслаждайтесь отдыхом на пенсии. — Зло поджал губы новый командир, когда мы с Геной встретили его на улице, и муж, не сдержавшись начал задавать вопросы. — Это вас жена, чиновник от партии покрывала, поэтому вам и не задавали неприятные вопросы. А так, по факту, у вас посторонние люди, регулярно приходят в часть, выписываются пропуска, солдаты отсутствуют в части.

— Что значит «покрывала»? — удивилась я. — Не было такого. Да таких разговоров даже и не было.

— Потому что смысла их начинать не было, — с неозвученным, но явно витавшим в воздухе обращением «старая дура» ответил мне новый командир.

— А договор с совхозом тоже ради восстановления дисциплины разорвали? — не обращал ни на что внимания Гена. — Вместо мяса, овощей, свежей молочки с какого-то непонятного склада чуть ли не с соседней области везут почти просроченные продукты солдатам и в детский сад. Вы как это принимаете? Это уже не под дисциплинарку, это под трибунал пойдёте. Я сейчас может и не командир части, но офицером быть не перестану, даже если придётся заново родиться! И звание своё я заслужил не задницу протирая по кабинетам.