Три смерти и Даша

Антон вздохнул и пошел на кухню. На столе стояла заплесневелая тарелка с чем-то недоеденным, кружка с чайным осадком на стенках, в раковине гора заплесневелой посуды.

В кухню вошла Лика.

— Лик, ты, наверное, очень торопилась, когда уезжала?

— Ну… да. А как ты узнал?

— Да, постель не заправлена, посуда не убрана.

— Антон, ты только пришел, а уже все критикуешь!

— Я не критикую. Я вижу — ты всегда такая стремительная.

— В смысле?

— В смысле — все стремительно решаешь и делаешь. Как сегодня утром.

— Ну, да.

Общими усилиями они вымыли посуду и немного прибрались на кухне. Потом Лика поставила чайник и долго объясняла Антону, где находится магазин, и Антон туда быстро сбегал.

На обратной дороге он встретил маленького, сухонького старика с выцветшими синими глазами и головой, неровно поросшей бородой и волосами.

— Эй, парень, у тебя сигаретки не будет?

— Нет, я не курю. Уже давно.

— А спичек?

— Спички есть — возьмите.

— А хлебушек есть?

— Есть, — Антон отломил старику хлеба.

— Вотспасибочки, парень.

Лика открыла Антону дверь и взяла у него покупки: хлеб, сахар, чай в пакетиках, бублики и спички.

— Я смотрю, ты проголодался — полбуханки отъел.

— Это не я. Старика встретил, он попросил.

— Старика?! Так он еще жив! Это дядя Витя — он всегда чего-нибудь просит.

Они открыли окно, сняв с подоконника горшки с засохшими цветами, заварили чай и уселись пить его на подоконник. На небе зажигались звезды, силуэты домов чернели в голубом сумеречном воздухе, из двора неслись пьяные песни и крики.

— Лик, а почему ты уехала отсюда?

— Антон, тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов? Все спрашиваешь, спрашиваешь…

— Нет, не кажется. Мы же так мало знакомы. Я хочу узнать о тебе больше.

— А, мне кажется, что мы знакомы целую вечность.

— Да, пожалуй. Ну, так все-таки — почему?

— Я не люблю об этом говорить. Несчастная любовь. Предательство друзей. А виновата во всем одна моя, так называемая, подруга, которой я верила как себе.

— Ладно, закроем тему. Извини, я тебя расстроил. Ну, не переживай ты так — почти у каждого была несчастная любовь. И у меня была девушка. Я ее так любил, а она. Вспоминать не хочется.

— Да, ладно тебе. Не так уж все плохо.

— Если мы встретились, то наверное — да.

Они разговаривали до полуночи, а потом уснули в обнимку на разобранной пыльной кровати.

На следующее утро Лика слышала сквозь сон шум шагов на кухне, в коридоре, на лестнице, но долго не хотела просыпаться.

Когда она, наконец, встала, то увидела, что Антон хозяйничает на кухне. Он выдернул засохшие цветы из горшков и взрыхлил в них землю. В один из горшков он посадил одуванчик, выкопанный на улице. Он вымыл окно, стены и мебель на кухне, снял грязную занавеску, вытряхнул из холодильника, провалявшиеся там с отъезда Лики, испорченные продукты и выкинул их, а по всему холодильнику (тоже тщательно вымытому изнутри и снаружи) разложил кусочки черного хлеба, чтобы убрать неприятный запах. Сейчас Антон развел стиральный порошок в ведре и собирался мыть пол в остатках облупившейся коричневой краски. Увидев Лику, он улыбнулся ей.

— Доброе утро.

— Доброе. А ты, как я вижу — хозяйственный.

— Еще какой! А-то скажешь, что от меня никакой пользы, да выгонишь.

— Зачем ты так плохо обо мне думаешь? Не выгоню.

— Нет? Ой, спасибо. Присоединяйся.

В тот день они вымыли пол на кухне, привели в порядок ванную и вымыли коридор. Еще Антон укрепил кривые книжные полки в Ликиной комнате, и там они вымыли пол и немного прибрались. Правда, Лика наотрез отказалась разобрать коридор и убрать старые газеты с пола.

Лика вставала поздно, Антон же, независимо от того, во сколько лег, вставал ровно в шесть утра. Пока Лика спала, он сдал в пункты приема банки, которых, почему-то было много в коридоре, и старые газеты, а остальной хлам просто выкинул. Так за несколько дней он полностью очистил всю квартиру. Лика ничего не заметила, только удивлялась, что стало как-то просторнее.

За те же несколько дней они помыли полы и окна во всей квартире, постирали занавески и пыльные Ликины вещи. Все три комнаты теперь обрели более или менее жилой вид. В доме стало светло и уютно. Вот, только запах несказанно бесил Антона и привыкнуть к нему он никак не мог. Но и эту проблему он решил.

Однажды он взял у соседа топор и мешок и автостопом, как учила Лика, поехал в еловый лес неподалеку от города и нарубил там полный мешок еловых лап.

Возвращаясь домой, он встретил дядю Витю.

— Сынок, а что у тебя там? — спросил старик.

— Еловые ветки.

— Дай одну.

— Возьмете, мне не жалко. Это — фитонцидное растение. Оно дезинфицирует помещение и оздоравливает воздух. (Да, я бы и тебя всего с удовольствием продезинфицировал, — подумал Антон.).

— Ой, спасибо. А сигареты у тебя есть?

— Я же говорил, что не курю.

— А спички?

— Ешь ты их, что ли, дядя Витя? На.

Антон разложил еловые ветки по всей квартире: на полу, на мебели, в шкафах и на шкафах, между оконными рамами. В квартире долго и сильно пахло новым годом, потом еловый запах несколько ослабел, но за это время запах кошек, не выдержав конкуренции, навсегда улетучился.

Денег и у Лики, и у Антона было очень мало, и они быстро кончились. Приведя квартиру в порядок они устроились на работу: Антон — грузчиком, Лика — техничкой. А по вечерам они гуляли, держась за руки.

После первой же зарплаты Антон отвел дядю Витю в парикмахерскую и купил новые рубашки себе и ему — неопрятный внешний вид старика оскорблял его.

Даша положила книги в большой пакет и уже потянулась к дверному замку, как ее окликнула мать.

— Даш, ты куда?

— К Лейле.

— К Лейле? А что в пакете? Опять книг у нее набрала!? Смотри, дочитаешься — будешь как ее мамаша — шибко умная. Только куда с этим умом потом устроишься? Не нужны никому умные-то!

— С высшим везде возьмут.

— С высшим? Даже не думай! На повара пойдешь учиться! И специальность быстро получишь, и повара везде нужны. А с высшим — и учиться долго, и не устроишься потом никуда.

— Однако тетя Лиля устроилась получше тебя, — сказала Даша и захлопнула дверь.

Никто из Дашиных учителей и одноклассников и не подозревал об ее тяге к знаниям. Учителя и одноклассники считали ее двоечницей, которой ничего не надо было в жизни. Исчерпывающая характеристика, особенно, учитывая то, что мало кому из них было от жизни что-нибудь нужно и еще меньшему количеству нужно что-то действительно важное. Самое интересное, что и одноклассники, и учителя знали о ее привычке читать на уроках, последние не раз ее за это выгоняли. Но, что она читает, никому не было интересно, но все были твердо уверены, что ерунду.