Три ступеньки в небо

В «Энергетик» пришла-таки осень. Улыбка на Валькином лице погасла, да и Миша притих. С утра было пасмурно, в палату Александра Туманова так и не заглянуло солнце. Он откровенно заскучал. Еще один день бесполезных ожиданий.

– Ну где ты, Жека? Долго догоняешь.

Пришла Белова, вся в слезах. Вот и дождик пошел.

– Что случилось? – поинтересовался он из вежливости. Валька отвела глаза.

– Жених бросил, да? А я тебе говорил: бизнесмены, они такие. Выходи лучше за меня, – пошутил Туманов. – Я хоть и больной, зато надежный.

– Он сказал… – Валька всхлипнула. – Сказал, что частный детектив.

– Как-как?

– Фотографию показывал, – разревелась вдруг Белова.

– Чью фотографию? Валя? – он схватил ее за плечи и тряхнул: – Отвечай!

– Откуда силища-то появилась? – она так удивилась, что перестала плакать. – Невесты твоей фотографию.

– Невесты? У меня нет невесты.

– Обманул, значит, – Белова опять всхлипнула. – Получается, кругом меня обманул! Вот гад, – беззлобно сказала Валька. – Замуж звал. Говорил: Туманов все равно не свободен, вылечится и уедет обратно в Москву. И я туда собиралась. Думала на свадьбе твоей погулять. Вот же сволочь!

– Значит, он тебе показывал Алину фотографию. Его, скорее всего, послал Орлов. Когда он уехал, твой жених?

– У меня нет жениха-а-а… – опять расстроилась Белова. На ее полное белое лицо нашла туча.

– Ну, гад этот когда уехал? Частный детектив, или кто он там? Бритый амбал.

– Откуда ты знаешь, как он выглядит? – Валька перестала плакать.

– Миша сказал. Он вас видел.

– Вот ведь гад! – это уже относилось к Бублику. – Следил за мной! Это он во всем виноват! Мишка – сволочь! – сверкнула глазами Валька.

– Когда уехал твой москвич? Валя! Ответь! Мне это важно!

– Позавчера.

– Позавчера, значит… А вчера он явился к Женьке на доклад… Отлично! Спасибо тебе, Валя.

– Да за что?

– За все. Хорошая ты женщина. Не плачь. Он не вернется, но ты не плачь. Другого найдешь.

– Не везет мне на мужиков, – пожаловалась Белова.

– Валентина Петровна! – крикнули из коридора. – Вас директор ищет!

– Да иду я, иду!

– Ушла? – заглянул в палату Миша, как только за Валькой закрылась дверь.

– Да, проходи.

– А чего ревела?

– Неприятности в личной жизни.

– О как! – расцвел Мишка. – Раскусили ее, значит. Обломалось тигре. Я у тебя в палате еще немного поработаю, Сашок?

– Работай, – великодушно разрешил тот.

Проходя мимо зеркала, висящего на стене, Туманов бросил туда взгляд и невольно задержался: налицо чудодейственная сила душа Шарко. Да здравствует медицина развитого социализма, такая же развитая! Лохань с хлорированной водой под названием бассейн и жемчужные ванны с окаменевшей морской солью из запасов тех еще времен! Ура вам, ура! Из зеркальной глубины на него смотрело давно уже забытое лицо Сашки Туманова, он даже узнавал этот взгляд. Глаза лихорадочно блестели, как всегда в момент опасности. Так бывало, когда они с Орловым заключали важную сделку и сильно при этом рисковали. Шальная удача стучалась в двери, надо было только позаботиться, чтобы она не перепутала комнаты. Он ждал Женьку сегодня, поэтому настроение было приподнятое. Он ждал лучшего друга. Он соскучился.

…Орлову всегда нравилось ездить в ночь. Пустая дорога, бешеная скорость и риск нарваться на притаившихся в засаде гаишников зажигали кровь. В висках стучало, когда он давил на педаль газа, сжимая руками руль. И потом: он ехал к лучшему другу, по которому соскучился. Поэтому торопился.

«И мне приснятся снова… Луга, поля и лес… И трасса, по которой… Летит мой «Мерседес»…» – напевал он. Радио шипело, от Москвы уже было далеко, и все диски, которые лежали в бардачке, успели ему надоесть. Он развлекал себя сам:

– И с ангелами Боже… затеяв краткий спор… сказал, что мне поможет… и вынес приговор…

Дорога была отвратительной. И – никого. Мало кто решался ехать в ночь по такой трассе. Но он привык рисковать. Впереди была еле различимая в темноте лента разбитого колесами фур асфальта, а вокруг ночь с редкими дрожащими огнями печальных деревень.

– Только бы успеть…

Он вдруг вспомнил последние строчки песни:

«И станет все так ясно… Увижу свысока… Что жизнь была прекрасна… А значит, коротка…»

– А значит, коротка.

Точка.

Он вдруг подумал, что хорошо будет, если сейчас кто-нибудь вылетит ему в лоб. По встречке. Удар – и точка. Кончено. Жизнь была прекрасна, а значит, коротка. Впервые Женьке Орлову вдруг захотелось умереть. Он раньше думал, что это свойственно только нытикам, слабакам, типичным меланхоликам, каковым он себя, разумеется, не считал. Желание умереть было столь внезапное и столь сильное, что он словно захлебнулся и выпустил из рук руль. Машина вильнула, и ее повело на встречку. Он получил шанс, но дорога была пуста. Минут пять Орлов ехал по чужой полосе, пока не увидел впереди фуру. Его на мгновение ослепили огни, раздался протяжный гудок. И тут он почувствовал, что снова может дышать, и схватился за руль. Не дождетесь! Благополучно миновав фуру, он немного успокоился и смог переключиться на другое. Мысль о смерти заменилась мыслью о том, что именно стало причиной роковой ошибки, приведшей к столь нерациональному и вовсе не свойственному его сильной натуре желанию: желанию умереть будучи молодым, богатым и успешным.

Причина? Ошибка всесильного Евгения Орлова, в чем она?

Надо было сделать это тогда, три года назад. Устранить соперника. Проявил великодушие. А теперь расхлебывай. Доводи начатое до конца. Он вдруг подумал, что зря не взял с собой оружие.

«А вдруг он подготовился? Я, само собой, в отличной форме, а вот он слабак. Наверняка попытается раздобыть ружье или, на худой конец, газовый пистолет. Надо быть готовым ко всему. Он меня, скорее всего, ждет… А вдруг опоздаю?»

И он надавил на педаль газа. Вперед! Быстрее! Надо жить. Действовать. У него была минутная слабость, которая уже прошла. Мотор взревел, машину затрясло, из-под колес полетела щебенка и дробно застучала по кузову. Дорогу в этом месте, похоже, ремонтировали.

– Разобью вконец машину… Кузов в ремонт. И плевать! Только бы успеть!

Ему пришлось заехать на заправку. Девушка на кассе, зевая, пробила чек. Была глубокая ночь, а точнее, раннее утро, когда из тумана, как из океана, не спеша выплывает новый день, еще не освещенный и не согретый солнцем. Ночами подмораживало, поэтому Орлов, ежась от холода, поспешно нырнул в теплый салон своей машины. И пока заливали полный бак, Орлов набрал телефон Али. Она, должно быть, спит. Он хотел знать, что Аля дома, что она спокойно лежит в своей постели, в тепле, на душистом белье в цветочек.

– Да? – неожиданно ответила она.

Ее голос сонным вовсе не был. Мало того, фоном их раннего разговора был какой-то странный звук. Он слегка напрягся.

– Ты дома?

– Нет.

Она всегда была честной.

– А где?

– Женя, нам не надо больше встречаться.

– Что?

– Я приняла решение. Я еду к Саше.

– Что?!

– Прощай.

И Аля дала отбой. Он с ненавистью посмотрел на телефон. Так вот что это за звук! Стук вагонных колес. Твою мать!

Он выругался и прыгнул за руль. Только бы успеть.