Три темные короны

– Ты заметила, что никто не запаниковал из-за отсутствия твоего дара? – спросила Мадригал. – Каит, Эллис… Даже Джулс.

Никто не верит, что ты выживешь, Арсиноя. Королевы

Природы не выживают. Если они не звери, как Бернадина с её волком, - она завязала вокруг ткани ленту, а второй конец обернула вокруг пряди волос.

– Великая королева Бернадина, - пробормотала Арсиноя. –

Знаешь, что я слышала? Единственная королева Природы.

– Единственная, кого стоит вспоминать. При всей дикости,

люди Волчьей Весны привыкли… Они приняли это, но не я.

– Почему нет?

– Я не уверена, - Мадригал пожала плечами. – Может,

потому что я наблюдала за тобой в тени Дара Джулс, как с

Караф. Или просто хочу, чтобы дочь меня любила, если я спасу тебя, она сможет этому научиться.

Она держала ленту и ткань. Арсиноя покачала головой.

– Это не так. Всё это придёт. Кто-то пострадает.

– Пострадают. Твои сёстры убьют тебя, - напомнила

Мадригал, вжимая локон в руку Арсинои.

Похоже, просто безвредный мусор. Но она так себя не чувствовала. Она чувствовала тяжесть куда больше, чем от тесьмы и полосы ткани. И более живое, чем бутон в руках.

– Тут Богиня, - сказала Мадригал. – Жрицы молятся ей, как далёкому существу, но мы с тобой лучше знаем. Она внутри острова. Везде. Она в тумане, ночью в лодке, не отпускала тебя.

Она остров, и остров – это она.

Арсиноя сглотнула. Слова казались верными. Может,

когда-то Богиня была всюду, растянулась в небесах и на материке. Но теперь она свернулась, как зверь в норе. Так же могуча. И опасна.

– Это волосы Джулс? – спросила Арсиноя.

– Да. Я взяла немного утром, положила в сумку. Надо было лишь выпрямить и скрутить.

– А ткань? – старая, сморщенная, грязная.

– Лоскут с рубашки Джозефа, когда он был мальчиком. Как моя мама говорит, он задел гвоздь в сарае, и Джулс оставила себе, когда давала ему новую. Не понимаю, как она всё это помнит… - она фыркнула. – Конечно, есть ещё вещи Джозефа,

но мы ведь не хотим, чтобы он гонял за Джулс, как олень.

– Это любовное заклинание, - сказала Арсиноя. – Ты учишь меня использовать низменную магию для приворота Джулс?

– Есть ли более чистая причина? – Мадригал протянула ей ленту. – Заверни вместе и свяжи вот этим.

– Как это делать? – спросила Арсиноя. Ей казалось, что она сама знает, как. Пальцы плели косу из ткани без усилий, и она потянулась бы за лентой даже без инструкций Мадригал.

– Остров – вот оно, - шепнула Мадригал. – Закрой глаза.

Гляди в огонь.

– Джулс хотела сделать это сама. И вообще б не делала, ей это не надо.

Мадригал горестно поджала губы.

Каждая девушка в Волчьей Зиме знала о мальчиках

Сандринах. Озорные улыбки, глаза, как отражение в море грозовых облаков. Ветер в тёмных волосах. Таков теперь

Джозеф. И хотя Арсиноя любила Джулс и считала её красивой,

она знала, что Джулс не так красива, чтобы удержать такого.

Арсиноя смотрела на линию между пальцами. Мгновение назад ничего не могло напугать птиц, разрушить гнёзда… Но в узлах столько всего – и Мадригал связала волосы Джулс и

Джозефа так крепко…

Она завернула лентой их в последний раз. Мадригал взяла серебряный нож и резанула по нижней части предплечья

Арсинои так быстро, что ране понадобилось несколько секунд,

дабы начать кровоточить.

– Ой! – вскрикнула Арсиноя.

– Это не больно.

– Больно. Могла бы предупредить.

Мадригал отмахнулась и прижала локон к крови. Она сжимала руку Арсинои, словно мочала локон в жидкость.

– Кровь королевы… Кровь острова. Благодаря тебе Джулс и

Джозеф никогда не расстанутся.

Арсиноя закрыла глаза. Джулс и Джозеф. Они неразлучны с самого рождения – пока она не появилась. Пока они не попытались спасти её, не были разделены. Чёрный Совет не наказал Арсиною за побег. И её убивало чувство вины за то, что

Джулс и Джозефа покарали так сильно.

Мадригал отпустила её руку, и Арсиноя сразу же прижала к себе. Кровотечение уменьшилось, разрез пульсировал.

Мадригал не подумала о бинтах или чем-то кровоостанавливающем. Может быть, ценой магии окажется потерянна вена королевы.

Мадригал запихнула локон в маленький мешочек. Когда она протянула мешочек Арсиное, пальцы были липкими и красными, локон внутри словно бился, как сердце.

– Когда высохнет, - сказала Мадригал, - держи в безопасном месте под подушкой. Или заверни в свои волосы, не придётся ничего резать.

Арсиноя сжала вещь в кулаке. Когда магия была свершена,

она чувствовала себя неправильно. Кривизна от доброты. Она не знала, зачем это сделала. Нет оправданий, кроме лёгкости –

но прежде ей ничто легко не давалось.

– Я не могу сделать это с Джулс. Не могу забрать её любовь.

Вопреки причинам, она б не хотела этого.

Прежде чем она передумает, Арсиноя швырнула локон в огонь. Мешочек сгорел быстро, а волосы Джулс и лоскут

Джозефа чернели, как умирающее насекомое. Дым рвался к небу. Мадригал вскричала и вскочила на ноги.

– Затуши его и идём домой, - сказала Арсиноя. Она пыталась говорить, как королева, но была слаба, словно потеряла половину крови, а не пару капель.

– Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты только что сделала с нашей бедной Джулс?

Роланс

В дворе на восточной стороне у основания храма

Мирабелла могла быть одна. Одно из немногих мест, куда жрицы отпускали её без эскорта. Одно из немногих мест, где она была в безопасности. Даже когда она молилась у алтаря,

несколько стояли в тени. Только во дворе и её спальне в

Вествуд-хаус она была одна. Свободна думать или даже плакать.

Она часто плакала, как от испытаний Ро на скалах.

Большинство слёз она скрывала, но не все. Слова о её грусти быстро разбегались, жрицы косились подозрительно. Они не могли принять её плачущую, с признаками слабости. Они бы предпочли, чтобы она этого не делала.

Мирабелла подогнула ноги под себя на холодной каменной скамье. Когда она поднимала ноги, чёрно-белый дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.