Три Толстушки: Книга Нехилых Перемен
Шрифт:
– Конфеты. Или мы стрельнем, – сказал авторитетный голубоглазый мальчик. По его кивку все члены банды вытащили свои пистолеты.
– Подожди, деточка. Тут нам дядя что-то пытается рассказать. Вот бы еще понять, что именно, – сказала Люба.
– Считать буду до трех, – надув щеки, сообщил мальчик. – Восемь.
– В кабинете интенсивной терапии я всегда ставлю диктофон. Он записал все, что произошло в минувшую ночь с Сеткиным. О, этот проклятый андроид!
– Двенадцать, – сурово сказал мальчик. Никто не обратил на него внимания.
Диктофон зашипел и начал выплевывать слова и целые фразы:
«– Всех расхерачу к херам нахер! Всех! Да, пиццанутый, ты увидишь! А ты, зайчелло, во все четыре глаза будешь наблюдать!
– Тяф! Иррр-тяф-тяф!
– А тя ваще не спрашивают, клоп мохнатый! Я тобой же Эдика-педика нах расхерачу!
– Мля! Ваще копец полный! Чуть жиденького не подпустил. Сеткин, ты ж сдох в соседней комнате! То есть, фак, туплю. Это не ты был походу, ага.
– В соседней… А, Сан Ваныч, ага, чтоб он сдох… – Пацанчик, ты мне напоминаешь… Черт. Да я ж тебя насквозь оттрахал! Сонька еще ревела в три ручья!
– Э, дядя, ты так не шути. Оке? Ваще на хи-хи не пробирает.
– Я тебя трахал, пока ты на говно не развалился и черной жижей весь не облился…
– Ты ваще чо в уши долбишься? Я тебе говорю, нюхать меньше надо.
– Вот! Пока нюхал, глотал и кололся, все четенько было. А Эдик-педик… лечить он меня вздумал… Ага, до глюков на пустой желудок долечил. Ну, сука, не жить ему!
– Оке, дядя. Ты давай тут, разруливай свои траблы. А я пошел. Хотя, погодь. Канатов тебе привет просил передать… Э-эх! С двух ног, ваще красава!
– ААААА!!! Нахер по яйцам-то… Вот встану со сраного кресла Эдика-педика и УБЬЮ!!!»
– Пять с плюсиком, – продолжал отсчет мальчик.
– Слышали? «Эдик-педик»! Это робот спровоцировал Сеткина! Он меня раньше никогда так не называл! – массажист Эдуард рыдал.
Когда диктофон воспроизвел последнюю фразу, негодование охватило Трех Толстушек.
– Убить ни в чем не повинный шедевр технического прогресса – немыслимо! – ужаснулась Люба.
– Наша девочка и так переживает. Ей нелегко приходится, а Сеткин опять за свое! – возмутилась Надя.
– И вообще, при ребенке говорить, что Эдик… ну, вы понимаете! Это крайне предосудительно! – высказалась Вера.
– Один, – сказал мальчик, прицеливаясь из пистолета то в одну, то в другую Толстушку.
– Эдуард,
мы крайне неприятно удивлены и расстроены вашим поведением, – Люба поджала губы. – Очевидно, у вас депрессия на фоне стресса. Поверьте, нам очень не хотелось бы принимать какие либо решения за вас, но в свете вашего нынешнего состояния иного выхода нет.– С этого момента вы отправляетесь в месячный оплачиваемый отпуск, – твердо произнесла Надя.
– Настоятельно рекомендуем вам отдохнуть как следует, восстановить физические и душевные силы. После этого вы сможете вернуться к своим обязанностям мануального терапевта, – заключила Вера.
– Вот вы как! Выбрасываете меня на помойку! Не позволю! – взвизгнул Эдуард. Он подскочил к голубоглазому мальчишке и вырвал пистолет из его рук через долю секунды после того, ребенок произнес: «Три».
– Немедленно верните мне Сеткина! – массажист выстрелил в потолок.
– Тяф! Иррр-тяф-тяф!
– Вот вы где, паскуды! Праздники тут празднуете, а меня не зовете? – В зал ввалился избитый, исцарапанный, перепачканный, но все еще обдолбанный Сеткин, словно волшебник исполнил желание Эдуарда. Наркоторговец приблизился к вооруженным мальчишкам, отнял пистолеты у двух из них и тоже выстрелил в потолок. – Пора расхерачить тут все ко всем…
– Измена! Бунт! Мятеж! Предательство! – хрип Сеткина перекрыла сирена голоса Лучшей Подружки Трех Толстушек. Размахивая опаленными туфлями и пистолетом, отобранным у последнего малыша, голая Подружка вопила: – Робот наследницы Софьи – фальшивка! Он обыкновенный подросток. Доктор Гаспарян подослал его, чтобы разрушить основы нашего государства. Я раскрыла его коварный план. В этой кризисной ситуации мне и только мне следует взять контроль в свои руки!
– Доброго денечка всем присутствующим, – следом за Лучшей Подружкой возник доктор Серж Артурович Гаспарян. Он выглядел весьма довольным, спокойным и уверенным в себе. Этому способствовали легкий многозарядный пистолет-пулемет в его руке и бронежилет под парадным смокингом. – Приношу свои извинения за то, что явился без приглашения, но того потребовало мое чувство справедливости. Да, справедливости был нанесен существенный ущерб. Дело в том, что десятка автомобилей – несправедливо низкая цена за мои услуги. При ремонте киборга наследницы Софьи я разработал и внедрил более полусотни инновационных технологий, которые…
– Заткнись, старый дурак, – перебил его Эдуард. – Сеткин, скажи, что мы друзья! Иначе я здесь же убью тебя, а потом себя и Тотошку!
– В твоих мечтах, педик! А сейчас я расхерачу тут всех нахер ко всем херам! – Сеткин по-ковбойски крутанул пистолеты на указательных пальцах.
– Я прострелю башку каждому, кто вздумает оспаривать справедливость казни лжеандроида и передачу легитимной власти в мои руки! – голос Лучшей Подружки сделался похожим на звук бензопилы.