Три желания

– Черт! Голова раскалывается, ни на чем не могу сосредоточиться!

Чертыхнулась и тут же прикусила язык, потому что в комнату вошла няня Беата и ее три помощницы.

– Ну, все ясно! Сейчас меня снова начнете в ванне замачивать, мочалкой до покраснения скрести, маслом мазюкать! – это я уже им сказала, выбираясь из кокона одеял.

– А как же! Твоя кожа должна сиять и наощупь быть, точно шелк.

– Понятно! – сползла с кровати и пошлепала босыми ногами до лохани, в которую успели залить горячую воду.

– Матка Боска! – воскликнула тут Агнешка, и я невольно вздрогнула от ее голоса. – Что это у панночки ножки-то такие чумазые?

Черт, черт! Я же ступни ночью оттирала. Что же это у них здесь за земля-то такая на дворе въедливая?

– Не вопи, дуреха! – пресекла тут же ее причитания нянька, а на меня такой взгляд бросила, словно кипятком обдала. – Знай свое дело, трудись усерднее. А я вот косу-то поломойке надеру за плохую ее работу. Живо, живо! Девушки, шевелитесь! Всего ничего времени осталось, как невесте надо будет перед народом показаться.

А через полтора часа в комнату важно зашел пан Казимир Вишневский, то есть папенька. Он принес резную шкатулку и всю меня окинул довольным взглядом. По его виду читалось, что подвенечное платье село лучше некуда, а на голове моей достаточно накрутили всяких вензелей из мелких туго заплетенных косичек.

– Ну, ка, дочка, повернись к отцу спиной своей прямой и гладкой.

Я приказ исполнила, и он навесил мне на шею нечто из многих-многих бус, выполненных из переливающихся камней. И это была такая тяжесть! И камни закрыли половину моей груди.

– А эти браслеты, кольца и серьги уж сами наденете. Беата! Проследи!

И он ушел, довольно крякая и оглаживая свои седые усы.

– Ах, какая красота! Это же, какое богатство! Никогда еще не видела ничего прекраснее! – наперебой затрещали девушки, а няня собственноручно вдела мне в уши те длиннющие серьги из шкатулки.

– Готова моя деточка, – со вздохом сказала после. – Девушки, давайте головной убор. Пора выходить на двор. Слышите, народ уже собрался.

– Господи! – помимо воли, громко взмолилась я. – Что же теперь будет?!

– Да как обычно, панночка! – весело улыбнулась мне чернявая помощница Беаты. – Батюшка примет вас у порога, за руку обведет трижды по центральному двору замка, потом подведет к жениху, тот примет от отца невесту и…

– И откинет с лица вашего кружевную накидку. Вот эту! – с такими словами Агнешка набросила поверх моего головного убора тончайшее кружево. – И тогда уже он, ясновельможный пан Стефан, обойдет с вами народ, демонстрируя будущую жену…

– А когда же эти…соревнования начнутся? – чуть не заикаясь, спросила о том, чего ждала и боялась одновременно.

– Какие?.. А! Это вы о вчерашнем разговоре? Да кто же в своем-то уме бросит вызов Каминьскому? И потом, у вас же здесь и знакомых даже нет, вы же приехали совсем малым караваном.

– Хватит болтать! – шикнула на нее нянька. – Пора идти. Давай, деточка, под локоток поддержу.

У порога меня принял пан Казимир. Цапнул за руку крепко и так и потащил за собой на выход из замка. Это там уже, перед собравшейся толпой, пошел степенно и на народ стал поглядывать с превосходством. А до меня ему будто бы и дела не было – не взглянул ни разу. И вот один круг мы с ним сделали, я к толпе присматриваться стала и Яцека с чернявым высматривать принялась, а их и не видно было. Только на третьем круге рассмотрела позади толпы крупную фигуру местного убогого парня. Тогда уже от души отлегло и потеплело на сердце. Поэтому и к колобку своему подходила, держась увереннее. Все же надежда была, что чернявый прохиндей слово сдержит и за меня вступится.

Но вот уже пан Стефан, приподнявшись на мыски, кружево с моего лица откинул и довольно подбоченившись сам по двору повел. Мы с ним уже полпути прошли, а Яцек только в первом ряду показался, как ледокол толпу взрезав. Но шапку кидать под ноги ясновельможному медлил. Он ее просто мял в огромных ручищах. А рядом с ним его чернявый друг что-то там шипел и дергал за кушак. От увиденного у меня чуть ноги не подкосились. Ведь убогий как в себя ушел: взгляд отрешенный и стеклянный, стоял на месте истуканом. Все! Пропала! Сейчас жених меня в замковую церковку отведет, и все…

– Пан, Каминьский! – вышел тут вперед тот самый чернявый тип, которого поспешила записать к бесчестным прохиндеям, а он вона как, раз Яцек сомлел, решил сам полученные деньги отработать. Но как увидал недоуменные взгляды сразу сотни людей, не меньше, так заметно стушевался. – Я это…сам бы желал такую красавицу в жены взять.

Пан Стефан недоуменно вскинул брови, но тут толпа начала колыхаться и хихикать. Не иначе, всерьез никто возглас чернявого не воспринял. Это же я ничего про парня не знала, кроме как о шаловливых его руках теперь была осведомлена и умении торговаться, не упуская выгоды. Но местные, видно, знакомы с ним были хорошо, вот и веселились теперь.

– Сдурел, Ежи! С коновязи недавно, что ли, свалился и головой ударился? Куда голь-моль потянулся, за панночкой! Ой, насмешил! А что, казаки! Парень же нам про обычаи народные напомнил. Вот только жаль непутевого, бит же будет! Ай, да смельчак, Ежи!

Теперь глаза моего жениха заблестели в предвкушении. Подозревала, он смекнул, что может безнаказанно намять кому-то бока, вроде как действуя по обычаю. Вот точно я поняла, что в ясновельможном жил садист. Приметила уже демонический огонь в его взгляде.

– Погоди-ка, невеста! – передал он меня пану Казимиру. – Это не займет много времени. Я сейчас. И пойдем уже тогда венчаться.

Расправа его над тем чернявым, и правда, не отняла и пяти минут. Казалось, Ежи просто кинулся на пана, как-то сам напоролся на его кулак, вот и грохнулся потом навзничь на землю. И это все заступничество? Похоже было на то, потому что пан Стефан только погладил второй рукой костяшки на правом кулаке и уверенно пошел ко мне, чтобы уже без помех вести дальше в церковь.

– Аыы! – вдруг раздалось у него за спиной.

Это очнулся Яцек. И он был в гневе, это все кругом поняли. Парень бешеным слоном протопал к пану и схватил того сзади за локти, заломив руки. Толпа взревела, было дело, но моментально потом и затихла. Потому что пан Каминьский применил какой-то ловкий прием и перекинул грузное тело противника через себя. Яцек приложился так, что казалось, будто весь земной шар содрогнулся под нашими ногами. Слабоумный великан упал и не поднялся. Над ним склонилось сразу два казака, и выглядели они озабоченными.