Три жениха на мою голову

— Недостаточно.

Она опешила.

— Знаете… знаешь, как говорится в мудрых сказках: сначала молодца надо накормить-напоить, а потом уже над ним изгаляться.

— А кто изгаляется? Я и не думала изгаляться. Так, пара дружеских подколок. Возвращаясь к бестактным вопросам: у вас какой размер?

Я опять начал заикаться.

— Размер ч-чего?

— Ноги, конечно! Хотела тебе тапочки принести. А ты что подумал?

Инга — тролль восьмидесятого уровня! Она начинает мне нравится.

— Нога у меня сорок пятого размера. Еще какие-нибудь параметры интересует? Мне скрывать нечего.

Инга засмеялась.

— А как же! Я очень любопытна.

В дверях появилась Ксюша.

— Помоги мне, — обратилась она к Марине.

— Что случилось?

— Оно не открывается.

— Я помогу! — вскочив со стула, я направился в гостиную.

Подошел к игрушечному дому, присел. Оглянулся на Ксюшу. Она стояла в дверях и смотрела на меня исподлобья, с недоверием.

— Что не открывается? — спросил я.

Ксюша не шелохнулась и ничего не сказала.

Я попытался сам разобраться, что там может не открываться. Дверей у дома не было, так же, как одной стены. Все на виду, все открыто…

— Вот, — услышал я над ухом.

Ксюша уже стояла рядом и дергала дверь игрушечного холодильника.

— Наверное, она и не должна открываться, — предположил я.

— А как они будут брать еду?

Что на ответить на этот вопрос, я не знал. Зато, присмотревшись, заметил тонкую полоску скотча. Мне удалось поддеть ее и оторвать. Холодильник распахнулся а там, к моему удивлению, обнаружились микроскопические продукты.

Ксюша начала кормить ими маленького динозавра. А мне вручила такого же, но побольше.

— Это мама-динозавр, — объяснила она. — А у меня дочка-динозавр. Ей пора спать, а мама будет ей песню петь.

Что сказать на это, я тоже не знал, поэтому просто кивнул.

Маленького динозавра она сунула в кровать. И заявила:

— А ты как будто мама.

— Может, папа? — осторожно спросил я.

— Ты что ли не понимаешь? Это мама! — Она указала на динозавра в моих руках. — Видишь, у нее ногти накрашены.

Я присмотрелся: и правда, у зверя были какие-то лиловые когти…

— Давай, пой, — скомандовала Ксюша.

— Что? — не понял я.

Ксюша посмотрела на меня, как на дебила.

— Пой песню, дочке спать пора.

Это предложение застало меня врасплох. Петь? Но я не умею. И песен не знаю.

— А какую песню?

— Колыбельную!

Я оглянулся на дверь. Странно, что Инга с Мариной до сих пор на кухне, не торопятся к нам присоединиться. А, может, они подслушивают? Они умрут со смеху, если я запою. Это будет несмываемый позор.

Я не пою никогда. Даже пьяный, даже в караоке, даже хором. Максимум — могу подмурлыкивать песне по радио, когда еду в машине. У меня нет слуха и голоса! И я очень стесняюсь петь.

Но Ксюша смотрела на меня в ожидании. И я не мог ее подвести. Еще раз оглянувшись на дверь, я завыл:

— Баю-баюшки-баю, не ложися на краю, придет серенький волчок и утащит за бочок…

— И кроватку качай, — дала мне указание Ксюша.

К моему пению, или, скорее, вою, у нее претензий не было. Как ни странно…

Они появились в дверях, когда я затянул свою короткую пугающую колыбельную по третьему кругу. Я уже немного освоился, мне было не так стыдно. До того момента, как я услышал от двери приглушенное хихиканье. А потом и аплодисменты.

Не знаю, кто их них двоих хихикал, но аплодировала Инга.

— Тихо, — прикрикнула на них Ксюша. Тотошу разбудите!

Они притихли. А Ксюша всплеснула руками:

— Ну вот! Он теперь плачет! — И обратилась ко мне, — Мама, пой.

Делать было нечего, я завыл.

Краем глаза я видел, как Марина с Ингой сползали по стенке. Молча.

Потом раздался телефонный звонок, Марина взяла трубку. И, здороваясь с кем-то, подошла к окну.

— Я вас вижу, — произнесла она. — Даже не знаю… Проветриться, конечно, не помешает. Сейчас спрошу Ксюшу.

Марина повернулась к нам.

— Ксюша, пойдешь гулять с Арсением? Он там собрался строить крепость.

— Да!!! — радостно вскочила Ксюша.

Уф. Кажется, я теперь свободен от повинности убаюкивать игрушечного динозавра. Значит, Ксюша пойдет гулять. Видимо, не одна а с Мариной. Хотя было бы здорово, если бы ее выгуляла Инга. Мы с Мариной могли бы спокойно поговорить.

Ксюша прибежала из спальни в шапке, штанах и одном шерстяном носке.

— Одевайся скорей'.
– скомандовала она Марине.

И они обе удалились.

— Ну что, красавчик с сорок пятым размером, пойдешь допивать чай? Со мной?

— Я, пожалуй, лучше прогуляюсь.

— Испугался?

— Ага, честно признался я.

Инга, по своему обыкновению, залилась смехом.

Ладно, гулять так гулять. Пока Ксюша будет строить крепость со своим приятелем, я смогу поговорить с Мариной.

Ожидая, пока они оденутся, я подошел к окну.

Что за черт? Почему во дворе торчит Олег?

Федор

— А этот… перец там зачем? — непроизвольно воскликнул я.

Инга услышала, подошла ко мне, посмотрела в окно.

— Этот перец — отец Арсения.

— Какого Арсения?

— По слухам, на удивление галантного юного джентльмена.

— Но он же… — начал я.

— Да, — кивнула Инга. Отличный экземпляр, правда? Высокий, красивый, элегантный… И дубленка у него брендовая, и ботинки из самых дорогих.

— Ты видишь его ботинки?

— По походке ясно. С таким апломбом носят Гучи, никак не меньше.

Похоже, теперь Инга троллит Олега… Я только за! Мне тоже очень не нравится этот пижон, нацепивший дорогие шмотки, отрастивший модную бородку, и считающий, что он теперь круче всех.

Мы с Мариной и Ксюшей вышли из подъезда, Ксюша, с лопаткой наперевес, рванула на площадку, где ее уже ждал такой же укутанный в шапку и шарф ребенок.

— Какой красивый снег! — выдохнула Марина.

Да? Если бы она не сказала, я бы и не заметил. А ведь, и правда, красиво. Крупные легкие снежинки кружат в воздухе.