Три жизни Томоми Ишикава

– Мне тоже очень нравилось с тобой. Я просто хотела поставить точку и начать сначала.

– Но ты и не хотела, чтобы я в тебя влюблялся, – отважно заявил я.

– Ты не влюбился.

– Да.

– Послушай, было очень приятно осознавать, что у нас легкий флирт, я очарована тобой и твоей безумной историей, но ты вернул меня в прошлое, из которого я стараюсь вырасти. Я больше не хочу жить в темном мире, в котором обитает Бабочка и на котором помешан ты.

– Я на нем не помешан, – возразил я.

– Во всяком случае, он не первый месяц владеет твоей жизнью, – сказала Беатрис. – А я больше не могу жить в выдумках Бабочки. Я ее уже предупредила, что съеду с квартиры. Я хочу иной, лучшей жизни, а ты – часть того, от чего я пытаюсь избавиться.

– Поэтому ты всегда рано уходила домой?

– Я просто не хотела напиваться в твоем присутствии. Ты – это проблема. Довольно милая, но слишком опасная для меня.

– Ты сказала, что недоступна.

– Да. Это вежливее, чем сказать, что мне неинтересно. И проще объяснить. Ты во многом просто чудо, но ты охотишься не за теми сокровищами и вряд ли сойдешь со следа.

– Возможно, – согласился я и тут же спросил: – Это ты убила учителя?

– Нет.

– Но ты что-то недоговариваешь, так?

– Я никогда тебе не скажу. Даже и не подумаю. Прошлого не существует. Можешь оставить себе Бабочку и ее истории, но я выхожу из игры.

– Хорошо.

– Ты на меня сердишься?

– Сердился, когда мы были у ее матери. Тогда я не знал, что ты за человек, и думал, что ты затеяла недоброе.

– Знаю. Я боялась, что вот-вот расплачусь.

– Я наблюдал за тобой. Извини, что вспылил. Жаль, что мы не встретились при совершенно других обстоятельствах.

– Кстати, я вспомнила, что не сказала еще кое-что.

– Господи, обязательно говорить сейчас?

– Не волнуйся. Я не сказала раньше, потому что хотела сбежать от тебя. Так вот, через две недели я еду в Париж, немного отдохнуть, пока не начался семестр. Я собираюсь навестить старых друзей. Может быть, ты не откажешься выпить со мной кофе или пива?

– Я буду рад.

– Значит, я позвоню, когда приеду.

Некоторое время мы просто сидели и переводили дух. Я не видел глаз Беатрис за стеклами солнцезащитных очков. Она положила руки на стол, наклонилась ко мне и сказала:

– И я по-прежнему не хочу напиваться при тебе. И по-прежнему боюсь заплакать.

– Ты сейчас уйдешь?

– Да.

Она встала и достала кошелек.

– Нет, я сам заплачуґ, – возразил я.

– Тогда в следующий раз угощаю я.

– Ладно.

Беатрис поцеловала меня в обе щеки, как делают французы, и сказала:

– Приятно было познакомиться, Бен Констэбл, с тобой и с твоим воображаемым котом, которого я так и не увидела.

– Зато он тебя видел.

– Я ему понравилась?

– Не знаю. Он не умеет говорить.

Беатрис засмеялась, и я добавил:

– Ты мне тоже нравишься, Беатрис. Кажется, я даже не прочь тебя поблагодарить. Я правда ценю все, что ты для меня сделала, но как-то язык не поворачивается сказать «спасибо»…

– Это совсем не подходящее слово.

– Да.

Беатрис улыбнулась и ушла, а я смотрел ей вслед, ожидая, что она обернется, но Беатрис не обернулась.

Я заглянул в интернет-кафе. Новых писем не было. Тогда я забронировал билет на рейс в Париж на следующий день и позвонил в отель, чтобы подтвердить свой отъезд рано утром. Я нашел итальянский ресторан, съел порцию лингвини с морепродуктами, выпил в одиночку бутылку вина, как старый пьяница, и задумался, сколько денег потратил за последние девять дней. Похоже, я серьезно превысил кредит.

Все закончилось хорошо, я одержал победу. Я сделал то, что намеревался (хотя и сам толком не знал, что именно). Я вышел на улицу, думая о Беатрис. Интересно, каково было бы встретиться с ней в Париже. Возможно, общение оказалось бы гораздо приятнее без ограничений, налагаемых охотой за сокровищами. И я не стал бы спрашивать ее о мертвом учителе.

А потом я подумал про Бабочку. Я добрался до Гранд-Сентрал – вечером там было тихо, – прошел по Сорок второй улице, посидел на ступеньках Нью-Йоркской публичной библиотеки. Обогнув здание, я зашел в парк, миновал статую, где нашел подсказку, и полюбовался на карусель, завернутую в брезент, неподвижную и темную, после чего направился к фонтану.

В реальной жизни мы не получаем ответов на вопросы. Будь Бабочка здесь, я бы даже спрашивать не стал.

Я сел на скамейку, лицом к карусели, и подумал о Коте. И о том, который теперь час. Наверное, почти полночь.

Глава 24 Встреча в парке в полночь

Я закрыл глаза и откинул голову, подставляя лицо под звездный свет. В ветвях зашуршал ветерок, предвещая смену погоды, и я представил себе, что по аллее ко мне идет человек.

– Привет.

– Привет, Бабочка.

– Хорошо, что ты здесь, – сказала она, сев рядом на скамейку. – Я пришла сюда, чтобы побыть одна, но сегодня думала о тебе.

– Почему ты не улетела?

– Раздумала в последнюю минуту.

– Как ты узнала, что я здесь?

– Я не знала. Просто подумала, что, может быть, ты здесь.

– И угадала.

– Ты засыплешь меня вопросами?

– Нет. Сомневаюсь, что услышу удовлетворительные ответы.

– Я тебя люблю, Бен Констэбл.

– Очень приятно, но я не знаю, что это значит.

– Ничего не значит, просто я хотела тебе сказать.

– Я пережил отличное приключение, Томоми Ишикава, очень странное, совсем как в книжке. Я открыл для себя новый удивительный город. Моя жизнь стала богаче.

– Я именно этого и добивалась. Не то чтобы я считала, твою жизнь скучной – просто мечтала, чтобы ты сделал что-нибудь такое, в чем бы я могла участвовать. Я хотела показать тебе мой Нью-Йорк. Места, где я выросла и жила.

– Почему бы просто не сказать: «Слушай, а давай махнем в Нью-Йорк на выходные, я повожу тебя по городу?» И я бы наверняка согласился.

– Ну а я сделала вот так. И теперь чувствую себя глупо. Я все испортила.

– Да, получилось черт знает что.

– Тебе понравилась Беатрис?

– Да.

– Я подумала – может быть, ты ее соблазнишь.

– Она не хотела, чтобы ее соблазняли. По крайней мере, чтобы это делал я.

– Да ладно.

– Ты все-таки злишься, да? – спросил я.