Три зимовки во льдах Арктики

Когда концертная программа была исчерпана, на середину стола вытащили патефон, и он безотказно развлекал нас до самого утра.

* * *

Новогодняя ночь, проведенная так празднично и весело, памятна еще одним обстоятельством: в эти часы барометр показал максимальное давление за все время дрейфа - 791,3 миллиметра. Мы находились в самом центре антициклона, и ветры нас не тревожили.

После длительных и энергичных ледовых сжатий такая передышка была очень кстати, и вахтенные каждый вечер с нескрываемой радостью вписывали в черновой вахтенный журнал одну и ту же короткую фразу:

«Подвижек не наблюдалось...»

Так прошло пять дней. Но никакая идиллия не бывает вечной, и вскоре усилившиеся ветры снова привели льды в движение.

Уже к концу дня 5 января возникли некоторые неприятности, заставившие нас возобновить самое бдительное наблюдение за ледовой обстановкой.

Это был лунный ветреный день. Шестибалльный норд-ост вздымал снег, застилая им линию горизонта. Термометр показывал минус 30 градусов. Невзирая на холод и ветер, Андрей Георгиевич со своими помощниками с утра возился в гидрологическом домике - брал глубоководную станцию №8.

В 16 часов раздался, треск, и в 20 метрах от носа корабля лед лопнул; образовалась бесконечно длинная трещина, уходящая с севера на юг. Трещина начала довольно быстро расходиться и уже через полчаса достигла ширины в 100 сантиметров. При свете луны можно было отчетливо разглядеть этот черный рубец, внезапно перерезавший белую пустыню.

Сама по себе трещина не пугала. За время дрейфа мы достаточно насмотрелись на подобные явления. Гораздо хуже было то, что на сей раз трещина подошла к палаткам с аварийными запасами, - вода чернела в каких-нибудь 8 метрах к востоку от нашего большого парусинового дома.

Были разбужены Гаманков и Шарыпов, которые отдыхали после ночной работы; они отправились, к палаткам проверить состояние льда.

К 20 часам посланные вернулись и сообщили, что пока все обстоит вполне нормально: под палатками лед держится крепко, в трещине сразу образуется молодой лед. Можно было предполагать, что тридцатиградусный мороз довольно быстро заштопает образовавшуюся прореху. Все же я дал распоряжение вахтенным усилить наблюдение: трещина, очевидно, возникла неспроста.

Ночь прошла относительно спокойно. Мороз крепчал. Ртутные измерительные приборы уже вышли из строя. Теперь мы измеряли температуру лишь спиртовыми термометрами. Синеватые столбики подкрашенного спирта падали все ниже и ниже.

Было трудно дышать. Густой, холодный воздух раздражал легкие. Беспрерывно потрескивали деревянные части судна, - они лопались от мороза с сухим и резким щелканьем, напоминающим выстрелы.

К четырем часам утра на месте трещины образовалось разводье шириной около 20 метров. От этого разводья отошла на востоко-юго-восток новая трещина.

Утром Гетман попытался сходить к прибору для измерения осадков, но вынужден был вернуться, - путь ему преградило разводье.

В ночь на 7 января (84°40',0 северной широты и 123°36' восточной долготы) параллельно разводью прошла новая трещина. Она также быстро разошлась в полынью шириной в 30-40 метров. Затем параллельно этим двум разрывам лег третий. Порой разводья затягивались молодым льдом, настолько крепким, что он выдерживал тяжесть человека. Но потом поля матерого пака сходились и давили молодой лед или же расходились, и тогда возникали новые трещины.

Вечером 11 января, когда мы находились на 84°37',5 северной широты и 122°45' восточной долготы термометры показали самую низкую температуру из всех, какие мы наблюдали за время дрейфа,- минус 43,5 градуса. Облака пара, клубившиеся надо льдами, рассеялись - трещины замерзли. Но назавтра разводье, образовавшееся 7 января, опять разошлось до 50 метров, и. снова возле корабля поднялась туча густого пара.

Эти подвижки, незначительные по своим размерам, но чреватые весьма серьезными последствиями, продолжались до середины января: Мы все время должны были самым бдительным образом следить за ними: ведь на этот раз трещины проходили очень близко от наших аварийных запасов. Я бы не сказал, что такие наблюдения доставляли много удовольствия,- даже малицы из оленьего меха не спасали от сорокаградусного мороза. Но все эти затруднения были пустяками в сравнении с тем, что предстояло испытать в холодный ветреный день 16 января.

Я уже неоднократно описывал ледовые сжатия. Чтобы не повторяться, на этот раз приведу лишь перечень фактов, взятый из вахтенного журнала:

«16 января. 84°46',3 северной широты, 124°16' восточной долготы.

1 час 15 мин. Началось сжатие молодого льда о разводье слева по носу, образовавшемся вечером 12 января.

1 час 30 мин. Появилась трещина во льду слева по траверзу, уходящая к вест-норд-весту в расстоянии от судна около 200-250 метров, идущая перпендикулярно ранее образовавшемуся разводью, в котором происходит сжатие. Посланы на лед боцман Буторин и матрос Гаманков для осмотра аварийного запаса.

1 час 55 мин. Сжатие прекратилось.

2 часа 30 мин. Люди со льда вернулись и сообщают, что к палаткам пройти, нельзя из-за вновь образовавшейся трещины, которая проходит от палаток в расстоянии 80 метров и идет в направлении приблизительно с западо-северо-запада на восток-юго-восток, соединяясь со старым разводьем, где происходит сжатие, в районе аварийного запаса подвижек льда не замечено.

11 час. 30 мин. Матрос Гаманков и машинист Шарыпов ушли на лед за ведром для собирания осадков.

12 часов. Выстрелами со льда от аварийного запаса дают сигнал о необходимости помощи.

12 час. 10 мин. На лед отправлены кочегар Гетман и механик Алферов.

12 час. 20 мин. Старпом Ефремов, радист Бекасов, машинист Недзвецкий и гидрограф Буйницкий ушли на помощь к аварийному запасу.

12 час. 30 мин. Прибыв к аварийному запасу, обнаружили, что при сжатии лед нашел на палатку с продуктами и снаряжением. Палатку разорвало. Часть ящиков придавило льдом.

Посланные ранее Гаманков и Шарыпов успели снять палатку и часть запасов, которым непосредственно угрожал лед, отнесли дальше. Прибывшие убирают от надвигающегося льда остальной запас.

12 час. 50 мин. Прибыла на помощь остальная часть экипажа. На судне остались капитан, старший радист и врач.

При осмотре состояния горючего замечено, что лед подошел к бочкам и начинает тороситься на них. Начали откатывать бочки; с горючим от наступающего ледового вала. Разбиваем лед пешнями, кирками и освобождаем бочки.

13 час. 30 мин. Аварийный запас из палатки убран.

14 часов. Под тяжестью тороса треснула и начала опускаться кромка льда, на которой осталось пять бочек горючего...

Сжатие временами прекращается, временами усиливается до того, что работу приходится прерывать, так как льдины до 80 сантиметров толщиной обрушиваются и работа у тороса большого размера опасна для жизни людей.

15 часов. Извлечены из-под льда еще две бочки. Оставшиеся три бочки горючего достать не представляется возможным, так как они вместе с льдиной, погрузившейся в воду, находятся на две трети в воде. Усилившееся торошение представляет слишком большую опасность для работы в торосящемся льду; крупный лед заваливает бочки, и их вынуждены оставить до прекращения сжатия.