Три

Я моргнула, не зная, что ответить, а Уоллис протянул руку Чейзу.

– Твой дядя был хорошим человеком, – сказал он.

Чейз склонил голову набок:

– Вы его знали?

– Я его знал, – сказал Уоллис, улыбнувшись. – Я знал его давно, еще до Войны.

Казалось, что он добавит что-то еще, но он промолчал.

Мне еще многое надо рассказать Чейзу про Джесса. Впереди у нас долгая поездка, многие мили разговоров.

– Каким он был тогда? – спросил Чейз.

– Молодым и глупым. – Уоллис засмеялся. – Самый безрассудный из нас троих. Он всегда начинал драку, я ввязывался следом за ним, а потом Эйдену приходилось вносить за нас залог.

Чейз взглянул на меня:

– Эйдену Девитту?

Я сжала его ладонь.

– Если Джессу что-то не нравилось, он это исправлял. Он изменил бы весь мир, если бы мог. Думаю, в конце концов он так и сделал. Ты должен гордиться им, сынок.

Я закрыла глаза, думая о том, как он поднялся, избитый и окровавленный, чтобы вонзить нож, который я передала ему, в сердце Вождя Реформации.

– Я горжусь, – сказал Чейз.

Уоллис шаркнул пяткой по земле.

– Ты напоминаешь мне его. Если ты что-то задумал, то пойдешь до конца.

Впервые за неделю на моих губах появилась улыбка.

– Удачи вам, – сказал Уоллис. – Может быть, мы еще увидимся когда-нибудь.

Но когда он пошел прочь, я поняла, что больше мы не встретимся.

Эпилог

Лето на юге оказалось не таким жарким, как я думала. Каждое утро с океана дул бриз, а днем над головой собирались тучи и проливались коротким дождем, к вечеру растворяясь в небе. Перед наступлением темноты мир, казалось, возвращался к обычной жизни: в воздухе пахло влажной землей, начинали петь птицы – последнее напоминание о жизни вокруг перед ночью.

Но моим любимым временем было раннее утро. Затишье перед началом дня, сразу после восхода. В поношенных кедах, обрезанных шортах и одной из футболок Чейза я шла по пляжу, по шуршащему песку, оставшемуся после прилива.

Сегодня на пристани будет тихо. Большинство людей жили в поселении – на старой базе ВВС, – которое за последние месяцы постоянно увеличивалось. Взлетно-посадочные полосы разбомбили во время войны, но ряды корпусов не пострадали и теперь служили эвакуационным центром для тех, кто еще бежал из внутренних районов страны. Оно называлось Приют. Полностью обеспечивающая себя община, оснащенная собственной гидроэлектростанцией, водоопреснительной установкой и школой. Ее посещали многие из Потерянных мальчиков.

После того как пали базы, МН уничтожила все существовавшие ракеты дальнего действия. Не зная, кому из командования доверять, они предпочли безопасность и уверяли, что их людям, и нашим, больше не угрожают удары с воздуха. За последние три месяца президент Скарборо получил бесконечное число угроз и пережил не одно покушение. Этого обстоятельства наряду со смертью Вождя Реформации, определенно, оказалось достаточно, чтобы заключить соглашение с лагерем Мэтью Старка. По крайней мере именно это мы слышали в новостных репортажах Фэй Браун, каждую ночь передававшихся в Приюте.

Я поверю, только когда увижу собственными глазами.

Скоро я дошла до пристани. Вдоль берега, напротив прозрачной синей воды, росли кипарисы, высокие, широко раскинувшие свои лапы. Я прошла под густыми ветвями, шум оставшегося позади океана постепенно слабел. Воздух наполнился сладким, опьяняющим ароматом, под моими ногами хрустели упавшие тонкие ветки.

Я подошла к центральному дереву и минуту смотрела за него, туда, где обрывалась старая дорога, ведущая через залив. Вернувшись к дереву, я принялась водить ладонями по гладкой серой коре, пока не нащупала вырезанные буквы.

Лори Уиттмен. Дерево уже сморщилось, приняв свои новые отметины. Посмотрев наверх, я увидела новую ленточку, завязанную вокруг нижней ветки, – подарок от последнего посетителя.

– Привет, мама, – тихо сказала я, позволяя ветерку раздувать мои волосы. Ее потеря уже не ощущалась так остро, как раньше, но боль все еще была со мной, хотя и приглушенная, похожая на грусть.

Я провела пальцами по буквам, а потом дотронулась до висевшего у меня на шее серебряного кольца с маленьким черным камнем. Мое обещанное «когда-нибудь». За ним висел медальон со святым Михаилом – на удачу.

Я подошла к следующему дереву и провела пальцами по другому имени – Джесс Уэйт – и трем косым меткам, которые Чейз вырезал под ним.

Я переходила от дерева к дереву. Билли. Марко и Поло, снова вместе на толстом стволе. Линкольн и Риггинс из Ноксвилла. Солдат по имени Харпер из Чикаго.

Такер Моррис.

Здесь я остановилась, как делала всегда, не в состоянии разобраться в своих чувствах. Может быть, когда-нибудь я примирюсь с ролью, которую он сыграл в моей жизни. Может, приму его поступки и извращенную логику. Гнев, жалость и вопросы когда-нибудь умрут, и я буду знать его как мальчика, который пострадал от собственной семьи и нашел новую в ФБР, который делал то, что считал нужным, чтобы выжить.

Возможно, он был прав, когда сказал, что не такие уж мы разные.

За спиной послышался далекий гул мотора, и, сказав последнее прощай, я развернулась и пошла к воде. Песок уступил место потрескавшейся бетонной дорожке, которая поднималась над спускавшимся к воде пляжем и тянулась на двадцать футов в воду. Издалека приближалась лодка, ее серебристый корпус блестел на солнце. Улыбка тронула мои губы, и скоро я уже бежала вперед.

Он стоял на носу лодки, лохматые волосы спускались ниже ушей, а кожа стала смуглее, чем я когда-либо видела. Когда лодка замедлилась и подошла ближе, он подошел к борту, взял с палубы моток веревки и перекинул ее через разделяющую нас воду ко мне.

– Можешь не торопиться, – сказала я. Он уехал всего четыре дня назад, но мне они показались неделями.

– Скучала по мне?

Правый уголок его рта приподнялся в усмешке. Двигатель замолчал, и Чейз закрепил свой конец веревки, пользуясь только правой рукой.

После ранения, которое едва не забрало его жизнь, прошло только три месяца, и, хотя доктор из Приюта подтвердил его выздоровление, меня все еще беспокоило, что Чейз бережет левую руку.

Я закончила привязывать первую веревку к якорю на причале, как меня научил Сэл, перевозчик до Мексики. Низкий мужчина без рубашки перепрыгнул с кормы лодки через борт и закончил задание в два раза быстрее, чем мы.

– Я скучала по Сэлу, – сказала я. Перевозчик ухмыльнулся, показав ямочки на щеках, и свистнул мне.

– Te amo ^[2] , – крикнул он, театрально схватившись за сердце.

– Все ясно, – сказал Чейз, привязывая вторую веревку. Мой желудок сделал сальто, когда бриз заставил мокрую рубашку облепить его грудь, очерчивая рельефные мышцы под ней.

– Как все прошло? – спросила я.

Приехав в Приют, мы с Чейзом вызвались помогать перевозчикам переправлять беженцев через границу. Было время, когда мы и сами хотели уехать, но так и не решились. Теперь я управляла пунктом прибытия в Тампе, а Чейз поддерживал связь с мексиканской границей.

2

Я люблю тебя (исп.)