Триада куранта

Например: девушка, по ее словам, глубоко и без помех проанализировала его и по результатам анализа он обладал простой (синоним слова «примитивной») психикой, а также – не располагал никакими сенсорными способностями.

Н-ну – не сказал бы. Потому что вся прожитая жизнь свидетельствовала как раз об обратном. Ястреб знал за собой достаточно много недостатков, и врожденных, и благоприобретенных, но будь он и в действительности таким, каким воспринимала его ночная гостья – тупым простаком, – зачем бы его тогда держали в конторе и почему он считался бы (и не только там) номером первым?

Нет. Кто-то, подставленный Смоляром, сыграл его роль, и, видимо, весьма успешно. Но – зачем все это было нужно? Просто чтобы найти для девушки занятие, укоренить ее в своем доме? Влюбился Смоляр в нее, что ли? Или хотя бы захотел ее до такой степени, что закрутил такую круговерть? В это верилось с трудом. Смоляр был, кроме всего прочего, человеком точного расчета, и в его шкале ценностей – об этом говорила вся его доступная биография – женщины занимали место хорошо если в конце первой десятки, а то и вообще в нее не попадали. Кстати: кого это он ей подсунул? Кем бы ни был тот парень, он не оправдал доверия: воспользовался хозяйской пассией сам. Хорошо бы найти этого ловкача, он, видимо, из приближенных Смоляра. Найти и хорошенько потрясти; у него наверняка отыщется куча полезной информации.

Или же… Да, интересная мысль… но над ней надо еще поработать. Не сейчас. В спокойной обстановке.

А пока – следует признать лишь, что вкус у Императора окрестностей был хорошим: такую девушку не обойдешь вниманием, есть в ней нечто, заставляющее…

«Ястреб! – грозно окликнул он сам себя. Мысленно, конечно. – Не дури. Не расслабляйся. Ты в деле, а не на курорте. И дело становится все интереснее. Так что изволь держать себя в руках. В рамочке. Выкачай из нее все, что возможно».

– Да, – проговорил он вслух. – С памятью у меня… Напомни хотя бы: как тебя зовут? Не Риданом же?

Она, похоже, не знала: рассмеяться или рассердиться.

– Просто несчастье с тобой. Да конечно же не Риданом. Я – Эрида.

– Эрида… – Ястреб невольно повторил произнесенное имя. Для памяти оно – странно, но факт – оказалось не совсем чужим. – Эрида, значит. Постой. Но ведь ты…

– Ну, наконец-то! Вспомнил?

– Да я же тебя знаю с… с твоего рождения! Если ты – это и вправду ты. Дочка тети Гри…

– Ингриды Сулеймановны, конечно! Окно в окно, через улицу – и ты еще любил торчать в окне раздетым до пояса, чтобы все любовались твоей мускулатурой!

– Ну, этого ты помнить не можешь. Тебе тогда было…

– Пять лет, а тебе семнадцать. Ну и что? Если хочешь знать, тогда я и влюбилась в тебя в первый раз. Но ведь ты это прекрасно помнил все время! Мы с тобой уже в первую встречу – теперь, я имею в виду – вспоминали и смеялись.

– Ну да, вот именно: вспоминали и смеялись. Эй! Что ты делаешь?

– Раздеваюсь – ты что, никогда не видел меня голой? Тогда смотри.

– Видел, – пробормотал он. – Но все равно смотрю…

– А теперь подвинься. Сколько дней мы уже не были вместе? Три? Мне без тебя было очень плохо. Кося…

«Не надо!» – протестовала его логика вкупе со здравым смыслом. Но тело уже вышло из повиновения. И… И… Так чудесно еще никогда… никогда… О!

– Эри, ты – чудо…

– Ну, пожалуйста…

– Все, что хочешь…

– Кося, ты меня любишь?

– Давно!

Нет, это не ложь! Это на самом деле так – просто лишь сейчас стало понятным. Неоспоримым. Истинным.

– А ты меня?

– Я ведь уже говорила… не раз… единственный мой!

(И еще много всякой ерунды в таком роде.)

Потом, уже отдыхая, глубоко вздохнув – от полноты чувств, конечно же, – она проговорила:

– Ты изменился за эти дни, стал каким-то…

– Хуже? – встревожился Ястреб.

– Наоборот. Лучше. Сильнее. И нежнее. Ты так соскучился по мне?

– Больше, чем ты можешь представить.

(Это правда – если только не вникать в подробности. Детали иногда мешают.)

– Ты приехал сюда, поскольку знал, что я именно здесь укрылась?

– Кстати, а почему ты убежала?

«Час откровенности, – подумал он про себя. – Это нужно? Нужно. Но ведь тогда и мне придется раскрыться? Можно, конечно, и схитрить. Но тогда я ее потеряю. А я не хочу! Не хочу терять ее. Разумеется, все можно объяснить случайностью. Но я не верю в случайности. Опыт не велит верить…»

– Если не хочешь, не отвечай.

– Ты же знаешь – у меня не бывает тайн от тебя. Убежала, потому что ты исчез, эти самые три дня тому назад. Я спросила Смоляра: куда он тебя услал и почему. Он был сердит. Заявил, что ты перестал быть ему нужным. Тогда я не выдержала и выпалила ему, что люблю тебя. Он усмехнулся и ответил, что это мне только кажется, на самом же деле я люблю только его, а он – меня и так будет всегда. О тебе он сказал, что ты больше не существуешь, что ты убит. И тут же начал обещать мне все на свете, а потом попробовал силой…

«Похоже, что вот это я и видел его глазами, – мельком подумал Ястреб. – Только ее лицо было как в тумане. Иначе я узнал бы ее сразу – тут, внизу. Хотя под таким капюшоном можно спрятать любое лицо».

– …Но я умею постоять за себя. После этого оставаться в его доме было никак нельзя. Опасно и… стыдно. И я убежала, пока он приходил в себя.

– Сюда?

– Куда еще? Домой? Он нашел бы меня сразу. В твою контору? Но я поверила, что он убил тебя, – ну не своими руками, конечно, но послать других он способен, я ведь и его проанализировала, как смогла. И еще… Когда я подумала, что в мире больше нет тебя, мне совсем не хотелось видеть людей – ну, во всяком случае, таких, которые станут приставать ко мне. А другого такого места я не знаю.

– Но попасть в Обитель – это и для мужчины не просто, женщине же вообще невозможно: монастырь-то мужской. Каким же образом?

– А Исиэль! Они с моим отцом были давними сослуживцами – пока папа был жив.

– Да, верно…

Ястреб и в самом деле вспомнил, что в дом напротив – в те давние времена – нередко захаживал мужчина в форме полковника Войск Службы.

– Он и научил меня, как все сделать. И помог. Ну, с одеждой и всем прочим. И определил в архив, потому что это тоже состоит в его ведении.

Ястреб слегка нахмурился, но лишь на мгновение.

– Скажи, а ты не говорила с ним обо мне?

– Н-ну – в общем, да – но без подробностей, конечно. Знаешь, я была с ним очень откровенна; еще папа учил, что Службам не нужно врать и скрытничать тоже – все равно то, что стараешься утаить, раскроется и станет только хуже.

– В общем, так оно и есть, – согласился Ястреб.

«Вот, значит, к чему относились странные предостережения отца Исиэля, сделанные в подземелье. Он уже знал, что мы с нею знакомы, даже больше – близки. У нее все чувства наружу, счастливый характер. Все всё знали, только я один оставался в неведении. То есть… Ну ладно, разберемся и с этим в конце концов. Вот уж где воистину – без меня меня женили!»