Трибунал для судьи

– Это сотрудник из «убойного» отдела. – Память сработала мгновенно. Я никогда не забуду глупую жующую физиономию под плакатом «Дуракам Закон не писан».

– Ага. Вот через этот тупой персонаж и попробуем сработать.

Глава 10

Никто не знает Пащенко так, как его знаю я. Он кажется всем строгим аккуратистом. Совещания, четкие наработки, официоз и педантизм. Плюс полное отсутствие чувства юмора. На самом деле вся жизнь Вадима строится по одной простой формуле. Главное – идея, остальное – импровизация. Периодически он заражает этим вирусом и меня, но я быстро излечиваюсь от этой болезни. Есть еще Пермяков, который знает об истинном содержимом транспортного прокурора, но он уже много лет член нашей команды, а в ней существует негласное правило держать рот закрытым.

Именно поэтому тему Ступицына долго обсасывать не пришлось. Через полчаса подъехал Пермяков, а еще через двадцать минут мы уже ехали в «Волге» по городу. Перед отъездом я позвонил Земцову. Он наверняка хоть немного, но переживает. А раз так, он может начать меня искать и вклиниться в процесс в самый ненужный момент. От чего сейчас нужно было держаться подальше, так это от людей в масках и бешеных криков. Опера РУБОП в штатском тоже не подарок, поэтому нужно было избегать и их. Однако Александр Владимирович меня приятно удивил. Он сообщил, что с самого утра в нашем аэропорту скучает Макс. Он встречает все самолеты, прибывающие с западного направления. Из Дрездена на нашу взлетно-посадочную полосу не приземлишься. Мала. Но прибытие подданной Германии незамеченным пройти не может. Чепуха, что Макс не знает в лицо Виолетту Штефаниц. Он консультируется в диспетчерской. Зная Макса, я могу точно сказать, что он там всем уже до смерти надоел, но об этом никто не скажет вслух.

«Волга» подъехала к зданию ГУВД. Из нее легко выскочил Пермяков и вошел внутрь. Через три минуты он уже выходил из дверей с возбужденным Челпановым и что-то шептал ему на ухо. «Важняк» Пермяков мистификатор еще тот. Обмануть глупого Челпанова для него – раз плюнуть. Слюной.

Они заскочили в «шестерку» «убойного» отдела и тотчас помчались в город. Ступицына, как и предполагалось, в ГУВД не было. Он сейчас занимался делами, очень далекими от раскрытия на территории города убийств…

Пора и нам.

– Слушай, – обратился ко мне, включая передачу, Пащенко, – они все там такие тупые или только Челпанов?

– Нет, не все, – заметил я. – Тех, других, мало, но вокруг них Земля крутится. Однако боюсь, что скоро и они вымрут, как мамонты.

– Это произойдет сразу после того, как наши одногодки в милиции уйдут на пенсию. Осталось совсем немного. Однако поехали, брат судья. Разминай пока язык.

По легенде, Пермяков сейчас повезет Челпанова к кафе самой длинной дорогой. Мы едем самой короткой. Челпанов хоть и недалекий парниша, но все же – мент, поэтому Вадим загнал «Волгу» за кафе. Охранник хотел было выразить сомнение в правильности данного маневра, но Пащенко, вынув удостоверение и рявкнув, как цепная собака, отогнал его метров на пятьдесят.

Внутри приглушенно играла музыка, посетителей, как и думалось, было мало. Пащенко уселся за стойку спиной к залу, рассматривая меня, сидящего за столиком, в огромное зеркало перед собой. Если не вглядываться, то среди бутылок и блоков сигарет это зеркало теряет для посетителей свою суть. Оно здесь лишь для объема интерьера и блеска. Я заказал бокал пива и стал поглядывать на дверь. Долго ждать не пришлось. На стоянку въехала «шестерка», и из нее вышел Челпанов. Пермякова уже не было. Все понятно. Сотрудник «убойного» отдела решил сам «развести» судью. Видно, Челпанову никак не удавалась роль подчиненного. Очень хотелось тоже стать начальником какого-нибудь отдела. Но для этого нужно совершить что-нибудь грандиозное. «Грандиозное» он увидел сразу, как вошел. Судья Струге сидел за столиком и смотрел на него, как бык на плащ тореадора. В глазах Челпанова на мгновение мелькнуло сомнение. Но так хотелось стать начальником чего-нибудь! Сомнения исчезли за маской спокойствия.

Он без разрешения сел за мой стол и положил локти на столешницу. Может, он мне еще по роже съездит? Я смотрел на него и думал о том, что вся его поза представляет для меня легкую добычу. Если сейчас без размаха… Я тут же отогнал от себя эти мысли. Я здесь не для этого.

– Слушаю тебя.

Это он – мне. С СУДЬЕЙ нельзя разговаривать на «ты». Но я не стал ему делать замечания. Есть люди, которые на них не реагируют в силу непонимания своей роли в обществе.

– Ты хороший парень, Челпанов… – Ох, с каким трудом далась мне эта фраза! Я вынул сигареты и закурил. – Смотрю на тебя и не понимаю, что сейчас происходит в милиции. Полный развал. Ты не боишься остаться за бортом в момент шухера?

Он такого начала не ожидал. Он приехал сюда по «моей» просьбе через знакомого «важняка» из транспортной прокуратуры. По его подсчетам, я сейчас должен доказывать свою непричастность к убийству Шилкова, а он должен был меня задержать. Так ему думалось. Он ехал лишь за этим. После того, как он введет меня в дежурную часть ГУВД, он будет там весьма заметной фигурой. Но начало разговора шло вразрез с его планами. Судья не оправдывался, а деловито рассуждал о кризисе в МВД. Я знал о его секундном смятении, поэтому не стал терять время. Противник, на мгновение потерявший равновесие, – легкая добыча. Его нужно добивать, прижимая и прижимая спиной к канатам.

– Ты мне скажи, дружок, тебе еще не надоело быть на побегушках у Ступицына?

Тот сделал до глупости суровое лицо.

– Не о том говорим.

– Нет, о том, – возразил я. – Именно о том, о чем надо. Ты думаешь, я не знаю, зачем ты сюда приехал? Да я сквозь тебя стену вижу! Ты приехал задерживать судью, который по предположению Ступицына убил старшину Шилкова! Только ты промазал, парень. Меня ты не задержишь. Во-первых, я лицо неприкосновенное, во-вторых, имею полное право тебе не подчиниться вплоть до расквашивания твоего носа. Ты сам подумай – КТО ТЫ И КТО Я. Даже если предположить, что я с тобой поеду, то через две минуты слава твоя угаснет. Я снова выйду на улицу, а ты останешься в ГУВД, как оплеванный. Над тобой будут смеяться даже собаки в питомнике! Я снова войду в суд, а тебя за твою глупость переведут опером на «землю», в какой-нибудь РОВД. На этом и закончится твоя доблестная карьера.

Он слушал. Совершенно очевидно, что я его «зацепил». Пусть грубо и пока бесплодно, но – «зацепил».

– Ты думаешь, что Ступицын уверен в моей вине? А ты никогда не задумывался, чем на самом деле занимается Ступицын? А? Не задумывался?

Он не задумывался.

– Давай я тебе сейчас поведаю, как у вас рабочий день проходит. – Я ткнул окурок в мокрую пепельницу. Что за привычка у наших барменов – пепельницы мыть, но не протирать? – Ступицын утром отдает поручения, а потом исчезает на весь день. Раз или два, когда его вызывает руководство, он появляется, а потом снова исчезает. Челпанов, ты думаешь, он убийц ищет? Скажи мне, откуда у него появилась машина? Да еще не какая-нибудь «шестерка», типа той, на которой ты сюда примчался, а вполне конкретный «Крайслер» девяносто восьмого года выпуска? При зарплате в три тысячи рублей? На обедах экономил? С голоду подохнешь, Челпанов! Восемьсот тысяч на обедах не сэкономишь! Но он на ней к ГУВД не подъезжает, верно? Почему? Потому что знает – отдел собственной безопасности сразу возьмет его за жопу. А где сейчас Ступицын? Сказать? Он сейчас в машине преступного авторитета Гурова по кличке Гурон, которого даже воры не хотят короновать за свойственный ему беспредел. Гурон – бандит и убийца! А Ступицын сейчас ездит с ним по городу. Кстати, с моей собакой.

– «Крайслер» ему брат подарил! Он у него в Питере бизнесмен.

Судя по тому, что Челпанов выделил из сказанного, на этот раз я его «зацепил» уже покрепче. Дави, Струге, дави…

– Ступицын прекрасно понимает, что меня на убийство «колоть» – нулевой результат. Во-первых, я невиновен, во-вторых, я бывший прокурорский «важняк», в-третьих – я судья. Я на вас на всех хер забил, понимаешь? Для меня указка лишь судейское сообщество да Генпрокурор. Однако он ставит тебе задачу меня задерживать! А ты этого не понимаешь, поэтому и примчал сюда, слюну роняя! Он тебя под танки кидает, как тимуровца. В результате ты окажешься круглым дураком, а Ступицын будет не при делах. Я ему нужен для того, чтобы выиграть время. Моя информация о нем не знает предела. Поэтому я выгоден ему в мертвом виде. Понял? Ступицын – бандит, который ведет тебя, неразумного, к эшафоту. Поэтому я и спросил тебя – ты не боишься оказаться за бортом в момент шухера?

Я даже через кости черепа этого недотепы вижу, как зашевелились в его голове мозги. Вот они, мысли, поперли. А какие нехорошие-то!

– Ступицыну погоны носить – не больше месяца. Его или друзья-бандюки прихлопнут во время очередной делюги, или его ФСБ прищемит, как крысу. Освобождается место начальника отдела. Как думаешь, поставят на это место Челпанова? Черта с два! Найдется другой, посмышленее. А все почему? Потому что Челпанов себя ничем не проявил! Он, например, не смог в коллеге разглядеть оборотня. А если он не видит преступника рядом, то как он его найдет на улице? Смешно сказал, правда? А тебе, парень, двигаться вверх нужно. У тебя ситуация сейчас аховая! Либо ты – перспективный начальник, либо тебя вместе со Ступицыным за шиворот возьмут. Почему в ФСБ должны верить в то, что сотрудник, который работал вместе с милиционером-бандитом, не предпринял никаких действий по его разоблачению? Потому что сам замешан! Даже если докажешь обратное, в системе МВД ты уже никогда не отмоешься! Поверь мне на слово, старина, я на этом собаку съел. Когда ты начинал в своей ментовке учебники учить, я уже прошел школу прокуратуры и давно работал в суде. Нарушая судейский этикет, могу точно сказать, что за все деяния Ступицын угреется лет на двадцать. Вместе с Гуроном. Думай! Думай! Я для этого тебя сюда и вызвал!