Тридцать четвертый мир

– Господи, Посол Окама, - констатировал Клецки.

Некоторое время царило молчание.

– Теперь разве что он сам сможет объяснить, за каким чертом Лэшли коллекционировал в анабиозе свои жертвы? Зомби из них делал что ли? Так или иначе, надо вызвать сюда специалистов по биостатису… - заключил Гвидо.

– А теперь - к нашим любителям живописи, - решительно сказал Кай.

Они подошли к "стрекозе" как раз тогда, когда конвой, наконец, решился вывести из геликоптера и повести его к месту сосредоточения штатского люда. Подойдя к телу убитого пумоида он перекрестился.

– Господи, Балла.

– Проклятая тварь сиганула из зарослей, как раз когда народ полез из вертушки, - пояснил Шаленый.
– И мадам ее и уделала из своей пушки, - он кивнул на "винчестер".
– Почти в упор. Еле успела. А меня зверюга эта совсем заколебала. Если-б не она, так давно бы деру дал… А то - по лесу круги давала, куда не сунься…

– За ней и другие грехи есть, - заметил помрачневший Гвидо.

– А теперь, господин Беррил, - приняв официальный тон повернулся Кай к Барсуку, - ознакомьте нас с гм-м, историей полотна, находящегося перед нами.

Миссис Фигли, мучительно морщась, откинула в сторону ставший влажным от росы брезент. Свет предутреннего неба делал детали картины ясно различимыми и слегка загадочными.

– Господин… - Барсук смешался - Впрочем обойдусь без имени… В общем для вывоза с Гринзеи мне была предоставлено древнее полотно. Дорогое страшно… Я, однако не предпринимал ничего…

– О какой древней картине идет речь?
– напряглась миссис Рафаэлла.

– О "Девочке на шаре"… - успокоил ее Беррил.
– Вы знаете, в двадцатом, кажется, веке…

– Я знаю… - миссис Фигли, от греха подальше протянула свой винчестер мужу.

Тот принял его словно сложенный зонтик.

– Я всего лишь пригласил одного специалиста… Он очень бедствовал тогда, и я дал ему подзаработать… Даже меня нарисовал… Вот тут вот… - Беррил показал на картине.
– Конечно, в очень неприличном виде… В очень… Но… Вообще - людям нравилось…

– Вы говорите о великом Балотти?
– трагическим шепотом возопила миссис Рафаэлла.
– Вы осмелились?

– Да какой он был великий тогда? Это теперь, когда ему удалось так интересно загнуться…

– Вы… Вы… использовали… - миссис не могла перевести дыхания.

– Вы точно догадались, мадам. Балотти намалевал все эти штуки поверх того, что в свое время намалевал тот Пикассо… Наша таможня не слишком строга, обходится без рентгена и этих…

– И вы знали об этом?!!!
– Рафаэлла молнией повернулась к Шаленому.

Тот с интересом изучал розовеющие небеса.

– Немедленно верните мне чек!!!
– заорала миссис.

– Простите, разве я продал вам не "Трапезу во облаках", миссис? Она - перед вами.

– Я должен подтвердить, - стараясь не придавать голосу никакого выражения, заметил Кай, - что картина великого Балотти по праву принадлежит Фонду Гугенхайма. А "Девочка на шаре", без сомнения - Федеральному Директорату. Обе имеют сравнимые цены на рынке искусств…

– Супружеская чета Фигли онемела. Глаза Беррила вылезли на лоб и не собирались быстро оттуда вернуться…

– Я уверен, что со временем вам удастся решить эту проблему, господа… - несколько неуверенно заметил Гвидо… Или сделать выбор…

– Кстати, о выборе, - прогудел Шаленый.
– Про тот, что надо сделать нам. Есть идея… Пару шагов в сторону, ребята…

Четверо посвященных отошли ближе к лесу. Шишел-Мышел вытянул перед собой руку и раскрыл кулак. На нем тускло сверкал старинный серебряный рубль.

– Решетка - так быть тридцать четвертому населенному миру, - сказал Шишел.
– Орел - остается колония на чужой планете… Согласны? Мозги нам тут все равно не помогут. Коль орел - в глухую молчим, коль решка - на весь мир секрет этот раззвоним. А там - будь что будет…

– Ну что ж. Это единственный способ получить ответ от Господа Бога, - сказал Гвидо, подумав. Я согласен.

– Согласен, - сказал Стивен.

– Лучше так, чем никак, - вздохнул Кай.
– Бросайте монету, Дмитрий.

Тот взмахнул рукой, и серебряный кружок, кувыркаясь, полетел вверх. Остановился на миг в высшей точке своей траектории.

И встретил первый луч взошедшей над Лесом Звезды.