Тридцать свиданий

Мужчина. В ее комнате.

— Ты ведь знаешь, что можешь вернуться в «Бродмор» в любой момент? Мы найдем для тебя другое место. Другой отдел. Что-нибудь, что будет доставлять тебе удовольствие. И с повышением.

Она повернулась и посмотрела ему в глаза:

— Мое увольнение было связано больше со мной, чем с работой, Гарри. — Что бы она ни написала на стекле его кабинета. — Ты не можешь тут ничего исправить.

Правда, время, проведенное с ним, каким-то невероятным образом меняло ее. Слабые оборванные нити, свободно болтающиеся внутри ее, постепенно скручивались в крепкий надежный канат.

Гарри наполнил свой стакан из кувшина:

— Тогда за твоих новых клиентов. И независимость, которую они олицетворяют.

Иззи подняла свой стакан:

— И за самоуважение.

Глядя друг другу в глаза, они чокнулись.

— За самоуважение.

Самоуважение.

Да, он знал все об этом. Или о желании его добиться. Разве не для того он приехал в Лондон? Чтобы заслужить, заработать свое будущее, а не получить его на блюдечке с золотой каемочкой.

Квартира в «Воксхолле» была ценой, которую он заплатил за это. Как «хаммер» в свое время. Наследнику империи «Бродмор» был необходим надлежащий уровень безопасности, и эти шикарные апартаменты должны были оградить его от возможных мошенников. Его раздражало, что он не мог объяснить все это Иззи. Ей придется довольствоваться только частью правды.

Персональное водное такси к Кэнэри-Уорф и обратно стоило немалых денег, которых нормальный человек тратить бы не стал. Но ежедневные утомительные поездки в метро с пересадкой до работы и обратно… вот это была для него трата. Трата времени. Очень нерационально.

А эффективность и рациональность он ставил превыше всего.

Или он просто заблуждался? Может, это было такое же презрение, какое он испытывал к деньгам, занимавшим в его детстве место, предназначенное для любви? Они были бессмысленными, быстро расходуемыми.

В буквальном смысле.

Дома, в Австралии, деньги делали его популярным у женщин. Здесь привлекали клиентов.

Они придавали ему ценность.

Разве не так?

Жизнь в Лондоне это подтвердила. Без своей фамилии и финансовой поддержки отца он не сильно отличался от всех остальных сотрудников офиса. Оказалось, что без денег он был довольно заурядный. Не плохой, но ничего особенного. Основательный, но не выдающийся в работе, уверенный, но не впечатляющий в игре. Женщин, которые, как мотыльки, когда-то порхали вокруг Гаррисона Бродмора, почему-то не привлекал мир Гарри Митчелла. Профессиональная лесть тоже таинственным образом исчезла.

— Гарри.

Голос Иззи вернул его в реальность.

— Мне любопытно, почему мы ужинаем здесь, а не в шикарном ресторане в твоем доме.

— Вид там, может, и лучше, но еда здесь гораздо вкуснее. Ты разочарована?

— Нет. Я могу бесплатно насладиться видом и из твоей квартиры.

— Транжиры так не рассуждают.

— Ну, одно дело тратить, — она улыбнулась, — а другое — пускать деньги на ветер.

— Вращающийся ресторан, тоже деньги на ветер?

— Да, если там не готовят такой изумительный квай теов [2] .

2

Квай теов — блюдо малайской и сингапурской кухни из лапши.

— Мне нравится, что ты с таким аппетитом уплетаешь его.

— Ну… утренние пробежки придется увеличить, но я не собираюсь упускать возможность вкусно поесть.

— Я редко слышу такое от женщин за ужином.

Две морщинки, как скрещенные палочки для еды, появились у нее между бровями.

Она подцепила побольше лапши и сказала:

— Кристина обещала мне, что, когда я вырасту, у меня появятся формы. То же самое говорила школьная медсестра. И все мои подруги.

— Мы говорим о груди?

— Грудь, бедра, нормальный зад. Все детство я мучилась из-за своей костлявости, и соблазнительные женские формы должны были стать наградой.

— Я бы не назвал тебя костлявой. Как насчет «грациозная»?

Иззи наклонила голову, словно пробуя это слово на вкус:

— Это меня устраивает.

— Многие просто мечтают о твоем теле.

— Это потому, что многие не знают, что мне приходится ушивать все вещи, чтобы они не висели на мне как на вешалке.

— Я уверен, что в ту ночь мне удалось найти бедра.

Иззи мило покраснела:

— Тсс! С ума сошел? Мы не одни в ресторане.

Это заводило Гарри — ему даже не нужно было прикасаться к ней, а его тело уже реагировало на ее присутствие.

— К сожалению.

— Большое спасибо, но я не собиралась напрашиваться на комплименты. Так что побереги силы. Я вижу, ты уже закончил. Тогда тебе придется набраться терпения и ждать, пока я доем свою порцию.

— Хорошо. Я буду просто смотреть.

Он сцепил пальцы под подбородком и с улыбкой уставился на Иззи.

— Это грубо.

Он действует ей на нервы? Отлично. Какая сладкая месть.

— Это вежливо. Я не хочу тебя торопить.

Какое-то время она жевала овощи и плоскую лапшу, не обращая на Гарри никакого внимания, но потом заметила его пристальный взгляд, прикованный к ее губам, и поднесла ко рту салфетку, лишая Гарри удовольствия.

— Ладно, думаю, я готова.

— Иззи, ты же не доела.

— Я чувствую себя неловко.

— Почему? Потому что я смотрю на тебя?

— Как ты смотришь.

— Тебе не нравится внимание?

— Это какой-то… хищный взгляд.

— Ты говоришь так, словно это что-то плохое. Неужели только я помню, что было до ужина?

Иззи, краснея, оглянулась по сторонам:

— Нет.

— И неужели только я с нетерпением жду того, что произойдет после ужина?

— Ничего не произойдет, потому что мой желудок просто набит тайской едой. Плохое планирование с твоей стороны.

— Да, но ночь длинная. И мы можем прогуляться.

Они рассчитались, дошли до набережной и повернули к Ламбетскому мосту. В противоположную сторону от его квартиры.

— Я хожу по этим мостам каждую неделю, — сказал Гарри. — Когда мне не спится.

Иззи покосилась на него:

— И часто такое бывает?

Чаще, чем ему хотелось бы.

— Довольно часто.

— Кристине тоже. Она не может спать в городе.

— Значит, она не приезжает к тебе?

Даже при неярком свете фонарей на набережной было видно, что лицо Иззи помрачнело.

— Слишком много шума… и тому подобное.

Они залюбовались подсвеченным зданием в стиле ар-деко и потеряли нить разговора. Неожиданный шум, донесшийся из переулка, напугал их.