Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

«…Мне, в самом деле, жаль, как случилось с твоим отцом. Это несправедливо».

Глаза Драко слегка затуманились, будто он смотрел на что-то у Гарри за спиной.

«…Это, правда, — сказал он, — но подумай, насколько хуже было бы, если бы жизнь была справедливой, и все то ужасное, что случилось с нами, произошло бы оттого, что мы действительно этого заслуживаем. Я, например, нахожу большое утешение в абсолютно беспристрастной жестокости вселенной».

«…Ух, ты. Это, в самом деле, унылый взгляд на мир, Малфой».

«…Благодарю. Итак, ты веришь мне?»

«…Я верю тебе».

**************

— Как ты думаешь, мы умрем? — с любопытством спросил Рон.

Эрмиона подняла лицо от своих рук и тупо посмотрела на него. Как и она, он сидел на полу, спиной к стене. Это, наверное, потому, что в камере, где их заперли, не было ни стульев, ни даже скамьи, чтобы сесть. Это было каменное помещение без окон, и даже солому не насыпали на пол. Стены были сырыми и холодными на ощупь. Она уже начала желать, чтобы на ней снова были ее джинсы, так как подол и рукава ее синей мантии вывозились в пыли и сырости, и страж проделал рваную дыру в рукаве, когда он бросил ее в камеру. Рону пришлось хуже — один из стражей ударил его, когда он воспротивился, чтобы у него отобрали плащ-невидимку, и на его щеке бросался в глаза синяк, быстро наливающийся лиловым.

— Я не знаю, — мягко ответила она и посмотрела вниз. Им повезло, что ни один из стражей не попытался отобрать у нее Ликант, вероятно предположив, что это какое-то украшение. Однако, ни одно из заклятий, которые она пробовала произнести внутри камеры, похоже, вообще не работало. Должно быть, решила она, камера тщательно ограждена.

— Я бы предположила, что они собираются доложить о нас Слитерину, и он, вероятно… придет за нами.

Рон смотрел в сторону.

— Мы потеряли плащ Гарри, — сказал он немного погодя.

— Я знаю.

— Он принадлежал его отцу.

— Я знаю это. Не переживай, Рон.

— Он будет…

— Волноваться о том, где мы, а не беспокоиться о своем дурацком плаще. О, Господи, — произнесла Эрмиона с отчаянием.

Она не могла перенести мысли о том, как будет встревожен Гарри. Не могла избавиться от воспоминаний о выражении его лица, когда она и Рон оставили его в камере — бледным от волнения, пытающимся улыбнуться не потому, что ему так хотелось, а ради нее. Она отвернулась от Рона и в отчаянии принялась ковырять расшатавшийся кирпич концом Ликанта.

Какое-то время Рон молчал. Затем она скорее почувствовала, чем услышала, как он встал и подошел, чтобы сесть рядом с ней. Уголком глаза она могла видеть рыжие волосы, потертую ткань джинсов у него на коленях, его загорелую, в веснушках руку, лежащую на колене.

— Ты ведь не пытаешься проделать туннель к свободе, а? — спросил он спустя какое-то время.

— Нет. Не пытаюсь.

— Это хорошо. Потому что, как я думаю, ты просто-напросто прокапываешь дырку в соседнюю камеру.

Эрмиона прекратила ковырять стену и отвернулась, откинувшись спиной на камни. Взглянув на лицо Рона, она немного смягчилась.

— Мы уже были раньше в ситуациях, когда мы думали, что мы погибнем, ведь так? — мягко сказала она. — И с нами все в порядке.

— Ага, — сдержанно согласился Рон. — Только обычно с нами был Гарри.

Он помолчал, глядя на стену.

— Эрмиона?

— Угу?

— Раз уж мы все равно умрем…

— Не будь пессимистом, — укорила она, снова принимаясь ковырять стену.

— Ну, ты же допускаешь, что это выглядит плохо.

— Я ничего не допускаю.

— Да уж, ты этого никогда не делаешь.

— Я не собираюсь сейчас ссориться с тобой из-за пустяков.

— Послушай, я просто говорю, что раз уж мы все равно умрем…

— Не говори так!

— Я всегда думал, что успею заняться сексом прежде, чем умру, — задумчиво добавил он.

Эрмиона выронила Ликант.

— Рон! Это уже слишком!

Она наклонилась, чтобы поднять Ликант, и нечаянно накололась большим пальцем на одну из ножек буквы «Х».

— Ой!

— Ты в порядке?

— Все нормально, — она сунула порезанный палец в рот, и какое-то время мрачно посасывала его.

— Хорошо.

— Но не благодаря тебе, — по-детски дурачась, добавила она.

Рон пропустил это мимо ушей.

— Будь что будет, раз уж нам, очевидно, суждено умереть, то я думаю, я должен кое-что сказать тебе.

Она в замешательстве смотрела на его неожиданно серьезное лицо.

— К чему ты клонишь? — затем что-то дошло до нее, и она подалась ближе к нему, с тревогой вглядываясь в его лицо. — Рон. Ты в порядке? Если что-то… ты не болен, не умираешь, не…

Он прервал ее, невесело рассмеявшись.

— Нет. Это не то.

Он потянулся и взял ее руки в свои, немного неуклюже сомкнув пальцы. Она смотрела на него в крайнем замешательстве, потрясенная его бледностью и решительным видом, затуманившимся, беспокойным взглядом его голубых глаз.

— Я надеюсь, ты не станешь ненавидеть меня за это, — начал он очень тихим и настойчивым голосом, — потому что я не знаю, что бы я сделал, если бы ты меня ненавидела, но я должен сказать тебе, что…

— Чш-ш!

Эрмиона резко повернула голову.

— Ты слышал?

— Ничего я не слышал, — строптиво откликнулся Рон.

Звук повторился:

— Чш-ш! Эрмиона! Рон!

Эрмиона выдернула руку из руки Рона и крутанулась на месте, прислушиваясь к источнику звука.

— Кто здесь? — прошептала она, широко раскрыв глаза.

Теперь и Рон выпучил глаза.

— Похоже на голос Сириуса, — прошептал он.

— Это я и есть, — снова раздался голос, и в этот раз Эрмиона смогла определить, откуда раздавался голос — из стены. — Я думаю, что тебе удалось расшатать один из кирпичей, ковыряя его, так что я вытащил его из стены. Тебе видно меня?

Вместе с Роном, Эрмиона вглядывалась в стену, пока не нашла черное отверстие, проделанное Сириусом. Она подползла к нему, нагнулась посмотреть и встретилась с горящими темными глазами Сириуса, смотрящими с другой стороны.

— Сириус! — ахнула она, испытав одновременно облегчение и ужас. — Что ты здесь делаешь?

— Собственно говоря, — ответил он, и в его голосе прозвучала нотка изумления, — я рисовал. Что касается того, как я сюда попал, то это довольно долгая история, и я не уверен, что вы мне поверите, расскажи я ее вам. Вопрос в другом. С вами все в порядке? Вы никак не пострадали?