Трилогия о Драко: Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas
Шрифт:
— Перси, знаешь, существует масса сортов кофе без кофеина — на вкус они так же хороши, как и обычный кофе.
Перси вскинул голову и негодующе взглянул на Сириуса:
— Я не сошел с ума. И не переутомился. Вы же сами сказали мне остаться в Министерстве и наблюдать — ну, так я это и делал. Только вот Люциус Малфой превратил мой стол в черепаху.
— Почему в черепаху? — спросил Сириус.
— А почему бы и нет? — поинтересовался Перси.
— Тоже верно, — согласился Люпин.
Перси указал рукой в сторону дальней двери:
— Кстати, он отправился туда.
—
— Френсис Паркинсон.
— Спасибо, Перси, — Сириус хлопнул рыжеволосого юношу по плечу.
— Нет проблем, — махнул рукой Перси.
Сириус рванул вперед, волоча за собой Люпина. на двери красовалась табличка: Департамент Контроля за Заклятьями Памяти.
— Как думаешь, что он тут делает? — поинтересовался Люпин.
Сириус пожал плечами и толкнул дверь, за которой оказался типичный министерский кабинет: столы, стулья, плавающий в воздухе тубус для свитков, куча пустых чернильниц, ожидающих, когда домашние эльфы снова их наполнят. Между столами скользили люди в темных мантиях — Сириус некоторых узнал. И это ему сильно не понравилось.
В центре комнаты в черной мантии красовался серебристоголовый Люциус Малфой. Он говорил с лысым крепышом — волшебником с круглым лицом и поросячьим носом, в ком Сириус немедленно опознал свежеизбранного министра Френсиса Паркинсона.
— То есть ты хочешь сказать, что драконьи гончие не смогли напасть на её след, Паркинсон? Я-то думал, мы знаем все безопасные дома в Британии…
Он осекся, словно почувствовав присутствие Сириуса, и развернулся. Их взгляды скрестились, и Люциус улыбнулся, продемонстрировав острые собачьи зубы.
— Малфой, мне нужно с тобой поговорить, — произнес Сириус.
— А, Сириус Блэк, — на лице Люциуса появилась холодная улыбка. — Как я предполагаю, пришел, чтобы доставить мне головную боль.
— Знаешь, от головной боли есть великолепное средство, — ответил Сириус. — Гильотина.
— Я не думаю… — зарокотал Френсис Паркинсон, но Люциус заткнул его взмахом руки.
— Френсис, все прекрасно. Мы с Блэком… старые приятели, — со скучающим видом Люциус прислонился к ближайшему столу. — Я так полагаю, ты насчет оспаривания прав на усыновление, да? Увы — пока не назначена дата слушаний, мой поверенный запретил мне обсуждать это с тобой. Как жаль. Может, вместо этого побеседуем о погоде?
— Я здесь не по этому вопросу, — возразил Сириус. — Я насчет пропавшего без вести Рона Уизли.
Министр Паркинсон вздрогнул и потемнел лицом.
— Что — Уизли вдруг потеряли своего щенка? — поинтересовался он. — с чего бы они решили об этом сообщать?
Сириус стиснул зубы.
— Он пропал со времени субботнего приема, — заговорил Люпин. — Его выбросило вместе со всеми остальными, вот только обратно он не вернулся.
— А может, все дело в том, что он просто не хочет возвращаться домой? Тут у нас есть еще один Уизли — всё мотается по коридорам, и не хочет отправиться восвояси ни под каким видом. Может, эти Уизли бьют своих детей?
— Перси здесь потому, что он здесь работает, — возразил Люпин. — А Рон — он еще ребенок, возможно, он потерялся, возможно, он ранен,
не может вернуться домой… Министерство выставило бы себя не в лучшем свете, не сделай оно ничего для его поисков.— Нет-нет, — возразил Люциус. — Только не это, — он злобно усмехнулся и уселся на угол стола, сложив руки, — такие же, как и руки его сына: изящные, аккуратные, с длинными пальцами, куда более красивые, чем могли пожелать их обладатели — на колене. — Ладно, Блэк. Ты же умный человек. Просто исключительный в некотором смысле. И можешь зрить в корень.
— Представляешь: я себе это каждый день повторяю. Признаюсь, от кого-то другого подобное звучит куда как приятнее
Люциус проигнорировал этот пассаж.
— Мы все видели, что произошло на приёме. Осмелюсь заметить, что подростки всегда останутся подростками. Однако после всего того, что наделал юный Уизли… — да-с, спал с любовницей своего лучшего друга… — прямо скажем, это никогда не являлось блестящей идеей, тем более, если твой лучший друг — Гарри Поттер, знаменитый и могущественный волшебник с экстраординарными способностями магида… И когда все твои проделки вытащены наружу самым публичным и унизительным образом… — скажи, ты бы не боялся вернуться домой?
— То есть ты предполагаешь, что Рон просто боится Гарри? — недоверчиво уточнил Сириус.
— Я не предполагаю, — подчеркнул Люциус, — я это говорю.
Пожиратели Смерти — Сириус прекрасно понимал, что это именно они, а не обычные министерские клерки — захихикали.
— Гарри Поттер неустойчивый и опасный, — по писанному выводил Люциус, — волшебный мир давно об этом знает, и лишь страх и упрямые управленцы связали нам руки и не дали ничего предпринять по этому поводу. Необходимо напомнить тебе, что в последний раз, когда магид стал отщепенцем, потребовалась целая команда боевых колдунов, чтобы решить эту проблему.
— Отщепенец? — взорвался Сириус. — Боевые колдуны? Гарри не обезумеет от ярости, потому что Рон — его лучший друг… нет, это просто до смешного нелепо: он прекрасно воспитанный мальчик, никогда не вел себя небрежно со своим даром…
— Возможно, — согласился Люциус, внимательно изучая свои ногти, — раньше просто не было повода. Существуют определенные вещи, которые могли бы все это запустить: ярость, например. Или мечта о возмездии. Или горе от … некоторого рода потери…
— Ублюдок, — вскипел Сириус, не в состоянии более удерживать себя. Желание перепрыгнуть через стол, и разбить самодовольную физиономию Люциуса Малфоя было непреодолимым. — Если ты думаешь…
— Довольно, — надменная маска Малфоя поблекла и за ней возникла ненависть — холодная и неподвижная, как Дурмштрангский ледник. — Ты идиот, что явился сюда, — тихо произнес он, и кольцо Пожирателей Смерти сжалось вокруг него. Их лица были такими же — холодными и решительными. — Ты, конечно, можешь прятаться за мощной магией или прикрываться более сильными друзьями, — всё равно они не всегда смогут тебя защитить, их покровительство не будет вечным. На твоем месте я бы сюда больше не приходил. Здесь не место ни тебе, Сириус Блэк, ни твоему дружку-оборотню.