Трилогия «Планета свиней»

– Короче, – убрав нож, ставил условие Шмаль, – с тебя выпивка и лучшая хавка: для меня и моих друзей. Понял?

– Для каких друзей? – вступил в торг, осмелевший хозяин кабака. – Если ты про Барса, то я согласен. А если про кого-то ещё, то лучше руби кубосы-авалосы!

– Ты что страх потерял, морда?! – зашипел чёрный. – Я тебе говорю: накормишь моих корешей! Я что лишнего требую? Один раз похомячим, ну второй, третий – и всё!

Абрамяю недовольно вертел хвостом. Но выбор был невелик. Пришлось согласиться и накрыть братве стол – и дело замяли, как перезревший виноград из Страны Краснодар. Лучше стерпеть – всё польза, – и кошачьи органы целы, и дай боженька, детки когда-нибудь появятся.

– А вот и друзья мои. Пацаны!.. ходь сюда! – чёрный свистнул так, что слышал весь зал.

Кабак полон гостей. Соорудив п-образный стол, веселились два взвода солдат-первогодков. Десяток столиков занято кабаньими парами. У стойки бара волк и человек: Гомвуль по форме и Стас Зубов в капитанском мундире. В самом углу угрюмо выпивал громадный тигр. На сцене настраивали инструменты штатные музыканты: однолапый демобилизованный по ранению свин-барабанщик, барсук-клавишник в гавайской жилетке и два гитариста-енота.

К центральному столику направлялись ещё трое гостей. Первым вразвалочку шёл кот, которого звали Жюль. За ним, зыркая во все стороны, увязался Герман – серая крыса, с длинным хвостом, похожим на ковбойский хлыст. Последним, накинув капюшон, пробирался между столиков рысь, по имени Тихон. Все трое парни лихие – все с богатым криминальным прошлым.

Крыс Герман познакомился со Шмалем на Ленской зоне. Они быстро сговорились и в тот же вечер сбежали из лагеря. Кот по имени Жюль знал чёрного давно. Где точно пересеклись пацаны впервые, не скажет никто, но если напрячь извилины, то можно вспомнить, как играли они обглоданным черепом щуки ещё котятами. Шмаль мечтал о Крыме, Жюль грезил мировым океаном. Он недавно вернулся из Владивостока и гордо носил поверх коричневой шкуры с жёлтыми полосками настоящую морскую тельняшку.

А вот рыся сторонился даже Шмаль. Тихон немногословен, скрытен и охоч до кровавых баталий. Он был чуть выше котов и более сбит. Рысь любил плотные толстовки и прятал симпатичную морду с ушами-кисточками под капюшоном.

– Милости прошу, уважаемые, – рассаживал друзей Шмаль. – Сейчас всё будет, парни. Выпьем, закусим, поговорим. Абраша, свистни тама своим лысым, пусть накроют самого лучшего провианту.

Абрамяу поднял лапу и щёлкнул когтями. Тут же подскочил заморыш в халате.

– Так, Рамзес, – обратился к нему хозяин. – Рыбки нам жаренной, грибочков солёненьких и водочки из морозилки. Это для начала…

Лысый кот послушно кивнул и стремительно удалился.

Не прошло и минуты, как стол ломился от выпивки и закуски.

– Братва, Абрашу вы все знаете. Он, конечно, сволочь редкая, но друг настоящий, – обратился Шмаль к вновь пришедшим. – А теперь я хочу познакомить вас с моим другом Барсом.

Парни дружно закивали, и каждый занял своё место.

– Слухи ходят, что тёрки жёсткие у тебя с Бучем, – развалился в кресле крыс Герман. Он забавлялся собственным хвостом, словно дрессированным лассо.

– Буч избавил меня от лишнего груза. Баба с шеи – в лапах свобода. Но теперь ход за мной, парни! – гордо заявил чёрный.

– Я б эту росомаху на дно пустил. Камень на грудь и в Лену, – сказал Жюль и закурил. Из всех парней он был наиболее близок с чёрным.

Рысь молчал. Из-под капюшона сверкали глаза голодного льва. Что-то ему не нравилось. Заметив недовольство, Шмаль спросил:

– Тихон, ты чего загрустил?

– Вопрос к тебе, чёрный брат, – негромко зашипел рысь. – Ты сказал так: хочу познакомить тебя с моим другом Барсом. А почему не сказал: Барс, я хочу познакомить тебя со своим другом Тихоном… Я не пойму, ты считаешь меня запасным другом?

Шмаль шевельнул усами. Глаза прищурились. Он ничего не понял, потому задумался.

– Ага, повёлся! – откинул капюшон рысь и рассмеялся. – Да шучу я, братан. Расслабься!

Пацаны улыбчиво закивали мордами. Абрамяу кивал особенно усердно. Мотал головой так, что чуть тюбетейка не слетела. Он искал удобный момент, чтобы слинять из-за стола. Пусть парни обсуждают свои делишки без него. Так спокойнее. Меньше знаешь: богаче бизнес и здоровье крепче. Тем более что полицейские у бара не отводили глаз от воровской сходки. И только Зубов сдерживал своего напарника-волка от желания разобраться с пронырами.

– Вы отдыхайте, парни, а я на кухню. Прикажу горячее приготовить, – мякнул Абрамяу и, распушив свой шикарный хвост, важно удалился.

Шмаль постукивал острыми когтями по мягкой обивке кресла, оставляя рваные зацепки. Чёрный давно заработал авторитет среди бравых парней, но лидером не был никогда. Именно сегодня он решил обозначить себя, как старшего среди равных. Не тратя время впустую, Шмаль показал картинку прародителя, стоящего рядом с самим императором Варакиным – деловито выложив фотографию на стол, словно каре тузов.

Крыс блеснул улыбкой, показав два огромных резца на вытянутой морде.

– Кто это? И чего маленький такой?! Что за уродец? – хмыкнул он.

– Эй, хорош, зубастик! Это дед мой! – вспылил чёрный. – Это Макс Илларионов, первый гибрид на земле. Гляньте, ну вылитый я!

– Да ну, шкет какой-то! – рассмеялся крыс. – И вообще, я слышал, что первыми антропоморфами были подопытные крысы в Стране Китай. Мне ещё батя рассказывал.

– Не выдумывай, – заступился за Шмалева дедулю кот в тельняшке. – Рос ты без отцовской любви и наукам не обучен. А я вижу очевидное сходство; посему склонен верить Шмалю. Что скажешь, Тихон?

Рысь, как всегда, выжидал. Натура у него такая, не торопиться. Кровь лесных предков заставляла таиться до времени, чтобы не остаться с голодным пузом. Он даже выпивал последним. А что?.. вдруг потравят?

Выдержав паузу, Тихон многозначительно изрёк:

– Верно говоришь, Жюль. Общность родства видна без базара. Цвет шкуры, как у Шмаля и усы торчат. А взгляд? Он бешеный! К пушистым бабкам не ходи, это дед его родной.

Чёрный замурлыкал, подмигнув Барсу.

– Друзья, давайте выпьем за Шмаля и за его знаменитого деда. За босса, парни! – толкнул тост рыжий, взяв за тонкую ножку рюмочку с водкой.

***

Гомвуль пил уже третью кружку «Нерюнгринского» пива. Зубов не отставал. Напарники косились на блатную компанию. Переговаривались.

– Вот народ… ничего не боятся. У всех на виду устроились, – зарычал волк. – Ну, времена.

– Амнистия, – заметил Зубов.

Законы в Стране Сибирь не отличались дикой ненавистью к преступникам. Князь Витольд каждый год объявлял амнистию уголовникам. Прощали всех – и тех, кто сидел в лагерях, и даже тех, кто уже сбежал из мест не столь отдалённых. Это означало, что больше года провести за решёткой нельзя. И только ленивый отбывал срок полностью. Но были статьи, на которые княжеская милость не распространялась: умышленное убийство гибридов, воровство государевой собственности, измена Родине и причинение вреда здоровью людям. Такие преступления карались жестоко, вплоть до расстрела.