Тринадцать полнолуний

Раджалун лишь в спальне заметил, как странно изменилась его прекрасная супруга. Он прилёг на кровать и, списав её настроение на смущение юной девственницы, начал читать ей стихи древнего поэта о любви. Закашлявшись от запаха благовоний, источавших приятный аромат, он попросил её налить в бокал медовый нектар. Индига, както мгновенно спохватилась и бросилась исполнять просьбу. Отпив несколько глотков, Раджалун почувствовал необычный привкус напитка и лёгкую тошноту. Словно какая-то, полупрозрачная пелена появилась перед глазами и он вздрогнул. Его молодая жена, улыбаясь, смотрела на него. Черты её лица стали расплываться перед его глазами и, о ужас! Она стала похожа на Жермину, но такую, какой та стала после его ударов мечом! В животе Раджалуна разлился сильный жар, да такой, казалось, огнём горят все внутренности.

«О, создатель, что за боль?! Что ты сделала со мной?» в миг потрескавшимися губами проговорил Раджалун.

И словно пропало наваждение, снова лицо Индиги, но уже такое, как прежде. С неё, как будто-то же смахнули чью-то злую волю и теперь она, глазами, полными ужаса, смотрела, как корчится от боли молодой мужчина.

«Я всё понял, значит, ты жива и снова творишь своё черное дело именно в тот миг, когда я опять счастлив».

«О чем ты говоришь, любимый? Что присходит?» рыдала Индига. Раджалун, издавая душераздирающие стоны, едва смог рассказать ей о том, что произошло много лет назад. Индига, прислушиваясь сквозь свой плач к его измученному болью шопоту, забилась в рыданья возле постели, осознав чудовищную правду. Поймав своими устами последний вздох Раджалуна, она упала без чувств.

Но продолжалось это всего несколько мгновений и когда сознание вернулось к девушке, она, обезумев от горя, заметалась по комнате. Первое, что пришло в голову — позвать на помощь, но склонившись к Раджалуну, она поняла, что это бессмысленно. Он, её любимый, её обретённое счастье, был мёртв. «Его не стало, значит, и мне незачем жить» душа вытолкнула в мозг решение. Индига взяла бокал, из которого Раджалун отпил смертельный яд и выпила всё, без остатка. Умирающее сознание посылало проклятья на голову жестокой Жермины.

На утро страшная картина предстала взорам слуг и старого Гаджимала: два остывших тела лежали на ложе. Холодная рука Индиги покоилась на груди Раджалуна, а их мёртвые уста слились в прощальном поцелуе на пороге Вечности.

Слуги подхватили оседающего на пол Гаджимала. Но бедное сердце старика, пережившее уже так много горя, выдержало и это испытание. Он умер через девять лет, дряхлым стариком, стоя на коленях перед небольшим столиком, на котором к статуэтке жены прибавилась и маленькое изваяние сына.

Людвиг закончил рассказ и посмотрел на прижавшуюся к нему Ядвигу. По обаятельному личику его возлюбленной катились слёзы.

— Вот так раз, этого, сударыня, я никак от вас не ожидал! — Людвиг был искренне удивлён.

Ядвига пристально посмотрела на него, молча встала, накинула прозрачный, тонкий пенюар и отошла к туалетному столику, на котором стоял кувшин с водой и принадлежности для умывания. Ядвига несколько раз плеснула себе в лицо водой, взяла полотенце и, уткнувшись в него, простояла пару секунд, чтобы не поворачиваться к Людвигу. Потом отошла к окну и, резким движение, отдёрнула шторы. В свете звёзд и половинки луны, её стройная фигурка чётко вырисовывалась сквозь тончайшую ткань пенюара. Людвиг залюбовался её.

— Богиня-судьба плетёт нить, пока та не оборовётся, — Ядвига вздохнула.

— И что из того? Вина за непрочность нити ложиться на того, кто сделал её из недоброкачественного сырья. Мне странно видеть вас в таком сметении, вас, жестокую и беспощадную. Надеюсь, я первый и последний раз вижу, как вы входите в положение других, — в голосе Людвига появились неприятные нотки. Минутная пауза дала Ядвиге возможность убрать с лица маску добродетели и вот, её глаза снова недобро заблестели.

— Что ты, неужели ты думаешь, что меня можно растрогать такой историей.

Ядвига бросила полотенце и словно змея скользнула под одеяло к Людвигу. Прижавшись к нему своим стройным, жарким телом, она потянулась губами к его губам. Он был слегка холоден к её поцелую и, почувствовав это, она теснее прижалась к нему.

— Ну что ты, не надо сердиться на меня, — она повернула его лицо к себе, чтобы было видно его глаза, — скажи, а так ли было важно впутывать в эту историю совсем постороннего человека, эту Индигу? Неужели Жермина сразу не могла сказать ему о своих чувствах и постараться добиться взаимности, ведь для такой красавицы, как она, это вряд ли было сложно. Намёки, ужимки, вздохи и взгляд побитой собачонки никогда не давали шанс на успех.

— Слова любви беззвучны, если в обоих сердцах поселилась любовь, то говорить об этом совсем не обязательно. Ты рассуждаешь, как смелая и уверенная в своей неотразимости особа. А Жермина была всего лишь прислугой, но это толко одна сторона медали, — Людвиг прижал к груди голову своей рыжей возлюбленной, — ведь владыка уже готовил её в свои сподвижницы и кто знает, если бы всё сложилось по-другому, а не случилось так, как случилось, была ли у нас сейчас такая помощница.

Ядвига уставилась в потолок, словно хотела прочесть там ответ.

— О своей любви к тебе я готова кричать на каждом углу, — она легла на живот и стала тихонько покусывать плечо Людвига, — господь всех наделил способностью любить, а в таких, как мы, она увеличивается стократно.

— Меня всегда поражала твоя прямота, — Людвиг накручивал на палец локон Ядвиги, — когда-то, я прочитал роман и мне запомнилось одно выражение. Ты помнишь историю из Библии об Адаме, Еве и яблоке? Так вот. Любовь похожа на сочное, наливное, ароматное яблоко, но, к сожалению, недолговечное в своей свежести. Рано или поздно, его может поразить болезнь и один бок начнёт загнивать. Без всяких сожалений надо вырезать гниющее начало, иначе пропадёт всё яблоко. Но есть ещё один вариант, можно засушить яблоко целиком, не дожидаясь его болезни или, на крайний случай, уцелевшую половинку. Пройдёт время и найдётся истинный гурман, который бросит засушенный плод в кипяток своего чувства и поверь мне, приготовленный напиток будет не чуть не хуже, а может быть и лучше, чем парвоначальный. В каждом возрасте любовь имеет определённый вкус, в юности она нежна и терпка одновременно, как сок незрелого плода, чуть старше она уже сладка и насыщена, а в зрелом возрасте, любовь — концентрат, из которого выпарили всю влагу и остался самый чистый продукт, который пьянит сильней, чем вино. Ведь Жермина могла подождать и добиться своего, а может, её встретился бы другой человек, который смог бы оценить её по достоинству.

— Я не согласна с тобой, ведь любовь слепит глаза и берёт в свой плен душу, а как совладать с собой, — Ядвига соблазнительно потянулась всем телом и осыпала поцелуями грудь Людвига.

— Подожди-подожди, дорогая, я не закончил свою мысль, а ты сбиваешь меня, — Людвиг сдерживал сексуальный натиск Ядвиги, — в том-то и дело… Многие люди страдают из-за сиюминутного желания. Во всём должен быть здравый смысл. Оцените объект своих желаний и подумайте, дайте сердцу почуствовать, является ли ваша любовь такой уж истинной? Ведь у каждого есть только его половинка, а значит, надо искать именно её, через встречи и разлуки и новые встречи. Если бы ты только знала, сколько позарившихся на чужое, а значит, отвергнутых нелюбимых, брошенных, преданых приняли нашу сторону не по своей воле. Обида и желание мстить надсаживали их души, затмевали разумное человеческое начало, и вот, они уже во власти наших идеалов и правил.

— Но почему же спят их белые ангелы? Ведь тогда они должны вмешаться или они оберегают только избранных? — Ядвига восстанавливала сбившееся от сексуального желания дыхание.

— Рождённый на земле человек — это уже избранный, гласит японская мудрость, — Людвиг поднял вверх палец, — но не каждый сможет услышать голос своего ангела. Неужели ты думаешь, что светлые силы не дают человеку шанс на спасение? Вот тут начинается наше противостояние и кто победит. Они учат их прощать и понимать, а мы можем дать почувствовать обиженным всю прелесть отмщения. А уже потом, после того, как они насладятся ею, уже смело записываем их в наш список. Поступок и закон обратной силы не имеют, расплата не заставляет себя ждать. Смею тебя уверить, мы собираем неплохой урожай. Послушай, всю обратную дорогу ты твердила о каком-то плане. Что ты задумала, поделишься?