Тринадцать полнолуний

— Мадам Яровская просила передать, что ждёт вас на балконе, спускающемся в сад.

Генри кивнул и, поискав глазами жену среди гостей, повернулся к слуге с вопросом, но того уже не было рядом. Генри отправился к выходу на балкон.

Но на балконе никого не было, лишь в конце лестницы, спускавшейся вниз, к аллее, мелькнул женский силуэт. Генри окликнул, но ответа не услышал. Сбежав по лестнице, он увидел, что скрытая сумраком ночи, женская фигурка удаляется всё дальше и дальше, в глубь сада. В свете фонарей было отчётливо видно только край мелькнувшего бордового платья. «Странно, что задумала моя жёнушка? Что за шарады?» успел подумать Генри до того, как из густых кустов, обрамлявших оба края дорожки, прямо на него выскочили двое мужчин. Их лица были закрыты платками, было видно лишь глаза. Намеренье этих двоих было очевидно и Генри решил напасть первым, чтобы выиграть время. Обладая навыками тибетского энергетического удара, ему довольно легко удалось справиться с двумя ближними к нему. Генри едва успел восторжествовать и наклонился к одному из разбойников, чтобы сорвать с его лица платок. Но тут, слева, из-за дерева, появился третий. Он, взвизгнув, словно кошка, подпрыгнул и, невероятно быстро, выбросил вперёд руку, в которой, в свете луны, блеснуло лезвие длинного ножа. Генри почувствовал касание холодной стали на своём запястье. Этот третий, совершив немыслимый по траектории, переворот через голову, исчез в кустах так же быстро, как и выскачил оттуда. Генри бросился за ним, заметив краем глаза, как двое лежащих зашевелились. Но того и след простыл, даже звука шагов не было слышно, словно, сквозь землю провалился. «О господи, Виола!! Ведь она где-то в той стороне!» вспыхнуло в мозгу Генри. Он бросился, продираясь сквозь кусты, на ходу крича имя жены. Но в ближайших нескольких метрах не было ни души. «Значит, она уже ушла. Но как всё странно. Ведь я отчётливо видел её» недоумевал Генри. Он вернулся на место схватки и заметил с удивлением, что и те двое исчезли. «Как будто и не было ничего» усмехнулся он, но вдруг резкая боль в запастье опровергла его сомнения. Он подошёл к фонарю и поднёс руку к глазам. На запястье кровоточил крохотный порез. Генри сорвал несколько листьев с дерева, стёр кровь и приложил платок. «Хорошо хоть ранка незначительная» успокоился он и поднялся по лестнице в особняк Малиновских.

Первым, кого он увидел, был Юлиан.

— Молодой человек, где вы были? Со мной произошёл невероятный случай. Только что здесь, средь этого шумного бала я встретил свою незнакомку. Она подошла ко мне и я утонул в этих прелестных глазах. На меня нахлынули воспоминания о той, которую я видел в двенадцатом доме. Я был поражён в самое сердце! Вообразите себе, за такой короткий срок, который не идёт в сравнение со всей моей жизнью, встретить сразу двоих богинь, небесных созданий, всколыхнувших моё бытие! А когда она заговорила со мной, я едва не лишился рассудка! Это была ОНА!! Да-да, именно, она, та вошебница, превратившая меня из старца в восторженного юношу! Этот голос, это голос самой любви, который звучал в моём сердце! Я ни с кем не могу его спутать.

— Но, позвольте, я видел вас, говорящего с самим собой и рядом никого не было, — осторожно спросил Генри.

— Молодой человек, вы обижаете меня, я похож на идиота? — Юлиан сердито глянул на Генри, — я в себе и с моим рассудком всё впорядке. Сумашествие — не мой печальный финал. Она была здесь, я видел её так же, как вас, из плоти и крови. Она едва коснулась меня рукой и обдала мою щёку своим дыханием. О, боже, это был аромат цветущих лугов, кристальная свежесть морозного утра! Мы снова оказались с ней в свободном парении, в пространстве света. Какое счастье, какое невероятное блаженство. Ах, вот бы прожить так вечность. Я не знаю, что произошло, но всё исчезло в мгновение ока, она пропала внезапно, как тогда, в первый раз. Я услышал музыку, увидел этих людей и понял, она ушла. Я стою один возле этой бездушной колонны и моя рука ещё находится в том положении, словно я держу её руку. Вот, представляете, сколь короток миг моего счастья?! Да, но где были вы? Виола спрашивала о вас, искала.

Юлиан оглядел Генри с головы до ног и тут его взгляд остановился на руке Генри:

— Что с рукой? Вы странно выглядете, будто одержали победу или потерпели поражение. Что, что случилось?

— Как искала? Странно. Ничего, я просто выходил подышать свежим воздухом, — Генри смутился первый раз обманув учителя.

Юлиан смотрел недоверчиво, настороженно и очень пристально.

— Вы лжёте, при чём очень неумело. На вашем манжете бурые пятна и кому, как ни мне, знать цвет крови. Немедленно отвечайте.

Генри почувствовал себя нашкодившим мальцом под пристальным взглядом учителя и в двух словах рассказал о том, что случилось. Лицо Юлиана сделалось белее каменной колонны, на которую он вдруг облокотился, боясь потерять равновесие. Генри схватил его под руки.

— Что с вами? Дядя Юлиан, ведь всё в порядке, ничего не произошло такого, из-за чего стоит так расстраиваться.

— Дай-то бог, но как опрометчиво, зачем вы пошли один, в ночь?! — сокрушался Юлиан.

— А что здесь такого, ведь меня позвала Виола, — Генри с недоумением посмотрел на учителя.

— Но вам не кажется это подозрительным? Ах, проклятье, — Юлиан вскрикнул так громко, что стоящие рядом оглянулись на них, — о, боги, чудовищное злодеяние!.

Видимо, какая-то страшная догадка осенила Юлиана, что в мгновение ока, он сник и вроде состарился на несколько лет. Скорбные складки в уголках рта и глаз стали такими глубокими, будто они были отражением шрамов израненной души.

— Я опоздал, я упустил шанс, беспечно, глупо увлёкшись химерой, дав волю воображению, — Юлиан качал головой, сжав виски руками, — я ничтожество.

— Да господь с вами, что вы такое говорите, дядя Юлиан, — Генри оглядывался на людей, смотревших на них с недоумением, и увел Юлиана подальше, в тихий уголок зала, где никого не было.

— Прошу вас, успокойтесь, ведь ничего страшного не произошло, — уговаривал Генри Юлиана, который уже не сдерживал слёзы, — прошу вас, посидите здесь и успокойтесь. Виола идёт к нам, на её лице тревога, не пугайте её.

Юлиан сидел на узком диванчике, опустив голову и не знал, куда деть трясущиеся руки. Виола стремительно подошла к ним и вопросительно посмотрела на обоих:

— Что произошло? Я ещё никогда не видела вас таким, господин Баровский.

Генри наклонился и сжал руку Юлиана, давая понять, что не стоит волновать бедняжку.

— Ничего, дорогая, наш милый доктор просто вспомнил, что забыл какие-то реактивы открытыми на столе, которые не любят воздуха. Я пытаюсь успокоить его, но он в отчаянии. Юлиан, уверяю вас, с вашим талантом исследователя, вы без труда всё восстановите.

Юлиан качал головой, то ли утвердительно, то ли отрицательно. Виола переводила взгляд с одного на другого. Генри улыбнулся супруге и поцеловал её руку. Зазвучала музыка и чтобы избежать лишних вопросов жены, Генри предложил ей присоедениться к танцующим. Виола улыбнулась в ответ и кивнула на Юлиана, глазами спрашивая мужа, можно ли оставить доктора в таком состоянии одного. Генри, утвердительно кивнул. Они кружились в ритме вальса, не сводя глаз друг с друга. Какоето щемящее чувство тоски смущало Генри. Он смотрел на свою возлюбленную, разглядывая каждую черточку её лица. «Странно, смотрю так, как-будто хочу запомнить на веки веков» поймал себя на мысли Генри.

— Дорогая, зачем ты вызывала меня в сад?

— О чём ты? Я не понимаю, Камилла показывала мне свою коллекцию цветов, — Виола была искренне удивлена.

— Я отчётливо видел твоё платье, пытался догнать тебя, но ты скрылась в глубине сада и не отзывалась на мой голос, — Генри прервал танец.

— Да что с тобой? Уверяю, я была с Камиллой, — Виола взяла мужа за руку, — я в растерянности, видя твоё недоумение.

— Но платье? Твоё платье было прекрасно видно в свете фонарей?

Виола нахмурила брови, взгляд сделался настороженным. Она быстро оглядела зал и посмотрела в глаза супругу:

— Точно такое же платье было на Ядвиге, но сейчас её нет среди гостей, я ничего не понимаю. Объясни наконец, что присходит?

Генри почувствовал неприятный холодок под ложечкой, но не подал вида, а наоборот, улыбнулся и закружил Виолу в вальсе:

— Не волнуйся, всё в порядке. Просто недоразумение.

Когда музыка стихла, Генри проводил Виолу к небольшому диванчику, где весело щебетали двое знакомых барышень. Отойдя чуть в сторону, он начал осматривать гостей, но Ядвиги действительно нигде не было. «Совпадение или всё было подстроено? Эти трое, как они оказались здесь? Ах, да, слуга, это он сказал мне, что Виола ждёт в саду. Ну, конечно, всё было спланировано, судя по всему, меня выманили специально. Ну, бог с ними, их затея не удалась. Где же Юлиан? Вот он меня беспокоит, так разволновался, надо найти его» подумал Генри и, резко развернувшись, почувствовал приступ тошноты и странного головокружения, в глазах потемнело и пересохло во рту. Видимо, он покачнулся, потому что почувствовал чьи— то руки. Когда в глазах прояснилось, Генри увидел лицо Станислава:

— Друг мой, ты чудовищно бледен, обопрись на мою руку, давай-ка, присядь вот сюда.

Генри, чувствуя слабость в ногах, не стал сопротивляться и последовал совету друга.

— О господи, Генри, что, что случилось? — Виола виделась словно сквозь марево в жаркий день, её голос звучал где-то вдалеке, под потолком.

— Дорогая, успокойся, ничего страшного, — тихо выдавил из себя Генри, почувствовав, как на его руку что-то капнуло, — ты плачешь? Не надо, всё хорошо. Голоса и музыка едва доносились до его слуха, будто уши были закрыты чем— то плотным. Воздуха не хватало и что самое обидное, он понимал, что не может справиться с этим состоянием. В голове была абсолютная пустота. Чьи-то заботливые руки поддерживали его голову, но сознание было ясным. И вдруг, всё изменилось, к нему вернулось зрение, слух и ощущение реальности, даже появилась какая-то невероятная лёгкость. «Может, я уже умер?» мелькнула страшная догадка. Но нет, он пошевелил рукой и понял, что прекрасно ощущает своё тело. Когда взгляд стал совсем ясным, он отчётливо увидел лица тех, кто склонился над ним. Виола, с обезумевшими глазами, зажимала рот рукой, сдерживая крик. Камилла, поддерживающая её под руки, Станислав, дрожащими руками, расстёгивал китель Генри.