Тринадцатая ночь

Я частенько замечал, что европейцы готовы поверить любой самой смехотворной и нелепой выдумке, если ей придать африканскую окраску.

— Но вы еще не проверяли его?

— Увы, нет, сэр Эндрю. Странствия увели меня далеко от моей собственной лаборатории, и мне не удалось найти по пути обладателя необходимого оборудования. Представляете, как я обрадовался, встретившись с вами?

Он зарделся от такой похвалы, и я впервые увидел розовый оттенок на его бледных щеках.

— То есть я могу… — робко сказал он, и я кивнул в ответ.

Тогда он бросился к столу, в спешке опрокинув на пол колбу с каким-то кипящим раствором. Тотчас вспыхнуло пламя, и Луций в ужасе отшатнулся, глядя, как медленно начинают дымиться его штаны. Второй лаборант быстро подбежал и загасил как Луция, так и пожарчик, а потом совершенно спокойно вернулся к своему делу, словно такого рода вещи происходили здесь постоянно.

Сэр Эндрю осторожно положил новый камень на керамическую подставку, потом взял глиняный сосуд и капнул на него какой-то полупрозрачной жидкостью. Ничего не произошло.

— Пока очень хорошо, — пробормотал он. — Значит, с азотной кислотой он не реагирует. А если так?

Он взял склянку с ртутью, осторожно вытащил пробку и полил ею мой булыжник. Опять-таки никакой реакции не последовало. Продолжая экспериментировать, он погонял по камню шарики ртути. По-прежнему безрезультатно. Вздохнув, он согнал их обратно в склянку маленькими щипцами.

— Боюсь, что вас прискорбно обманули, брат Октавий, — сообщил он мне. — Этот камень не растворяется под действием ртути, а без растворения невозможно достичь сублимации. В свою очередь, без сублимации не бывает никакого разложения, превращения, ферментации и так далее. Я надеюсь, вы не слишком много заплатили за него.

— Как мне теперь понятно, намного больше его стоимости. Хотя сама попытка того стоила. Ведь познание мира происходит путем проб и ошибок. На неудачах учатся.

— Если бы это было правдой, то я, натурально, считался бы уже самым ученым человеком в христианском мире, — сказал сэр Эндрю с добродушным смехом. — К несчастью, многие пользуются нашей доверчивостью, сознавая, что наша поспешность в стремлении к совершенству часто приводит к заблуждениям.

— Верно, — ответил я. — Я видел много хитроумных приспособлений. Тигли с двойным дном, камни с углублениями, заполненными золотом, сплавы, в которых серебро растворяется в азотной кислоте, оставляя чистое золото…

— Так вот, значит, как… — огорченно произнес он, потом вскочил, схватил какой-то сосуд, подвешенный над огнем, и вышвырнул его в окно. — Я должен вновь поблагодарить вас. Вы только что спасли меня от нескольких недель бесплодных усилий. Если бы вы пришли на пару дней раньше, я сохранил бы также и некоторую сумму денег. — Он взял чашу с крайнего стола и показал своим испуганно съежившимся подручным. — Чья очередь? — спросил он.

Ему показали на Луция, который был на грани слез.

— Простите, сэр Эндрю, я совсем недавно сходил, — захныкал он.

— Ерунда, — возразил тощий рыцарь. — Выпей немного воды и наполни ее.

Несчастный взял чашу и вышел из лаборатории под сдавленное хихиканье оставшихся приятелей.

— Если бы у меня было больше времени на размышления, то я понял бы, что ваш камень не может быть тем самым камнем, — продолжил он. — Ибо разве не написано, что камень сей нельзя отыскать по виду его, но что он повсюду вокруг нас? То есть, вероятно, его нельзя найти посредством планомерных поисков, но можно споткнуться об него на обочине дороги.

— Если принять последнее предположение, то принесенный мной камень отлично подходил в качестве такой находки.

— Это одна из причин, вызвавших мое увлечение алхимией, — продолжал сэр Эндрю. — Я так часто спотыкаюсь. Это одно из моих достоинств. И мне всегда говорили, что я не вижу того, что очевидно для всех. Но тогда можно сделать вывод, что неочевидное для других должно быть очевидным для меня!

Он радостно улыбнулся своему триумфальному умозаключению.

— С таким выводом, разумеется, не поспоришь, — искренне сказал я.

Тут как раз вернулся Луций и передал полную чашу сэру Эндрю, который залпом выпил ее содержимое. Лицо его скривилось.

— Что ты пил? — спросил он мальчика. — Надеюсь, ты выпил тот растаявший снег, что я дал тебе?

— Э-э, да, сэр Эндрю, — ответил мальчик.

— Гмм, — с сомнением протянул рыцарь. — Крайне важно, друг мой, максимально поддерживать чистоту. Иначе примеси могут отрицательно сказаться на вас. О, простите меня, я никудышный хозяин. Вы не хотите выпить этой золотой жидкости?

— Не сегодня, благодарю вас.

— Она обладает целебными свойствами, знаете ли. Неизвестно, что бы стало со мной без нее. Ладно, ребята, давайте посмотрим, получится ли у нас красный дым.

При этих словах на лицах мальчиков наконец впервые отразилось оживление. Все они взяли порции заготовленного порошка и поспешили на улицу. Сэр Эндрю, вооружившись тонкой свечой, поджег ее над одной из горелок и последовал за ними. Ребята выстроились в ряд, держа перед собой дощечки с порошком, словно некое подношение. Сэр Эндрю подошел к каждому по очереди, поджигая порошок. Пламя и поваливший с дощечек дым вызвали восторг и ликование детей. У Луция получилось самое большое и яркое облако дыма, и его дружно признали победителем.

— Молодцы, ребята, — воскликнул сэр Эндрю. — Мы используем состав, приготовленный Луцием. Нужно, чтобы каждый из вас приготовил по плошке огненного порошка к новогоднему представлению, и потом мы ссыплем их в одну миску. У нас получится такое адское пламя, что сам дьявол изумится.

Ребята искренне обрадовались его маленькой речи и бросились назад в лабораторию. Но когда мы с сэром Эндрю направились к его жилому дому, то я заметил, что звуки работы в пристройке совсем стихли.

— Я удивился, встретив вас в городе в такую рань, — сказал я, когда мы вошли в обветшалый и захламленный дом, давно не видевший уборки.

В комнатах повсюду царил запах плесени и запустения. На всех имеющихся поверхностях беспорядочно громоздились бутыли и одежда, свитки и тарелки. Куда-то крался плешивый серый кот, не менее костлявый, чем его хозяин.

— Я полагал, что утро вы посвящаете поискам.

— Нет, ведь уже выпал снег, — сказал он и, встряхнув подушку, положил ее на стул для меня. — Теперь в поисках нет особого смысла. Я подожду до весны, а пока посвящу себя опытам и очищению.

— Очищению?

— Да. Чтобы стать достойным бессмертия, нужно очиститься. В дополнение к моим опытам, которые я неотступно буду продолжать, я собираюсь отдаться медитациям и молитвам, а заодно изучать трактаты великих ученых. Вы уже видели новый перевод Моринуса?