Тринадцатая рота (Часть 3)

Дятьковские стеклодувы встретили человека с двумя Железными крестами хмуро. Кто-то в толпе встречавших даже сказал: "И этому неплохо бы заготовить кирпичину из гуты". Но, когда секретарь райкома партии Туркин объяснил, какие гости к ним в город приехали, на столе откуда-то появились и еда, и дымящийся пузатый самовар человек на двадцать.

– По сто граммов вот только нет, - посетовал Туркин.
– Оплошали.

– Как так нет?
– прогремел басом здоровый, плечистый мужчина в красноармейской гимнастерке.
– На кой ляд тогда сдался начальник продовольствия, если у него для добрых гостей не найдется по чарке.
– И с этими словами он выставил на стол фляжку.

– Ай да Волков! Вот молодчина!

– похвалил Туркин.
– Где же ты раздобыл?

– Трофеи наших войск, - улыбнулся Волков.
– У фрицев с подводы сняли.

За длинный стол секретаря райкома уселись справа дятьковские партизаны Лосев, Шапкин, Дымников, Волков, Качалов, Голубков, Земский, Сентюрин, дед Мошков. Слева - Гуляйбабка, Цаплин, Трущобин, Волович, Чистоквасенко. В конце стола поднялся Туркин.

– Я предлагаю такой порядок встречи, друзья. Вначале я вкратце расскажу о положении дел в нашем районе, о том, как мы тут чешем под гребешок арийцев, а затем дадим слово нашим гостям. Возражения есть?

– Нет возражений! Можно начинать!
– раздались голоса.

– Извиняюсь, - поднял руку дед Мошков.
– Извиняюсь, я супротив такого порядка.

Туркин оторопело уставился на старого партизана. Дед Мошков никогда не позволял подобного. На собраниях сидел всегда смиренно, изредка поддакивая, больше слушал, а тут вдруг "против".

– Вы что-то сказали, дед Мошков?
– сделав вид, что не расслышал, переспросил Туркин.

– Я сказал, Сергей Гаврилыч, что иду супротив такого порядка нашего собрания.

– Почему, дед?

– Да вишь ли, Сергей Гаврилыч. Скушные у вас речи получаются кое-когда. Особливо на торжествах. Больно много в них жидкого киселю.

– Что предлагаешь, дед?

– А что предлагать, - Мошков, сощурясь, поскреб редкую бороденку. Дозвольте мне хоть раз структаж произвести, объяснить гостям про наше житье-бытье?

Туркин оглядел сидящих за столом. Все, кроме командира отряда Лосева, улыбались.

– Как, товарищи, дадим?

– А что? Можно и попробовать.

– Конечно! Он возле вас, Туркин, годичную школу руководства прошел. Туркин сел:

– Что ж, дед. Валяй, "структируй"! Если что не так, поправим.

– Спасибо за доверие, - поклонился Мошков.
– Загодя прошу прощения за нескладность речи, аль говорить я буду правду чистую. Стало быть, так. Вы, гостьюшки дорогие, должны прежде знать, что приехали вы в райвон, где Советская власть показала немцу фигу-мигу и от комара булдыгу.

– А ничего начало, дед! Подходяще!
– подбодрил старика Туркин.
– Давай в том же духе.

– Вот я и толкую, - продолжал Мошков.
– Фашисты вокруг нас, как комары в теплый день, вьются. То там норовят укусить, то здесь... А мы знай себе живем и хлеб жуем. Все у нас, как и было. Есть и райком, и райисполком, и милиция, и торговля, и кое-что еще. Допустим, захотел ты депеш в какое-то село отбить пожалуйста. Наш почмейстер Пискунов сейчас же по телефону даст знать: "Варите борщ. Гость едет". Или надумал ты с хорошенькой девчушкой обручиться. Добро пожаловать в райзагс. Там тебе честь по чести выпишут бумагу про обручение. Бумага, правда, берестовая. У нас все на бересте теперь: и грамоты, и газета... Аль то не беда. То, дорогие мои, даже и лучше. Береста на тысячу лет сохранится. Пусть все знают, что у нас тысячу лет тому, как взял милашечку под ручку, так и пошагал с ней до закату. Все сряду и никакого разладу.

Дед посмотрел на стопку:

– Может, позволите для красноречия? Что-то в горле першит...

– Можно! Конечно!
– отозвались сидящие за столом. Мошков выпил полстопки, вытер кулаком усы.

– Теперь, гостьюшки дорогие, поведем речь об том, что вас дюже интересует. То есть имеются ли у нас в районе холуи, прихвостни и прочая камарилья? Начнем с полицаев. Полицаев у нас в районе нуль, нуль целых и сколько десятых, ребята?

– Хрен десятых!
– выкрикнули парни, сидящие в конце стола.

– Точно, хрен десятых. Бургомистров сколько у нас? Этой категории осталось примерно такое же число. То есть нуль и хрен десятых.

– А старосты у вас есть?

– Есть один. Управляет, сучий сын, - улыбнулся загадочно Мошков.

– Управляет?
– заинтересовался Гуляйбабка.

– Да, управляет. Мозги себе вправляет, которые вышибла ему бытошевская старуха палкой. Помимо прочего был у нас тут один заготовитель древесины. Из Берлина. Деловой такой, расторопный.

– И как? Заготовил?
– спросил Волович.

– Заготовил, как же! Осиновый кол себе на могилу. Все засмеялись. Дед Мошков повеселел. Глаза его засветились желанием рассказать смоленским гостям о своем районе.

– Мы тут, гостьюшки желанные, не скучаем. Бывают в нашем районе кино, спектакли и даже чемпионаты разные. Свят бог, не вру. Наш район занял первое место по поднятию тяжелостей и толканию... как его, ребята?

– Ядра, дед! Ядра!

– Вот, вот. Этого самого ядра. Могу вам представить и наших чемпионов. Вот перед вами чемпион по толканию ядра - минер Кузовков. Он на днях так толкнул ядро, что эшелон с танкетками полетел вверх тормашками. А вот наши рекордсмены по поднятию тяжелостей - Иван Волков и Саша Земский. В состязаниях у поселка Старь Иван Волков поднял и уложил сразу двух пятипудовых оберов. А Земский как-то ухитрился притащить даже троих. Двух под мышкою, а третьего, как щенка, в зубах. Словом, сдвиги в этом, как говорят спортсмены, виде спорту у нас налицо. Только вот по бегу, скажем в откровенность, дело дрянь. Дюже дрянь. Не могем мы бегать, хоть плачь.

– Это как так не можем?
– пророкотал Волков.
– Ты что, дед? Знай, про что говоришь!

– Да, да! Не возводи поклеп, - добавил Голубков.
– Ишь ты, куда загнул. "Не могем".

– А я те говорю, не могем!
– хлопнул ладонью по столу Мошков.
– Не могем, и все тут! Сколь раз мы пытались фрицев настичь? А что получалось? Кто улепетывает впереди нас? Он - фашист! Да мы надысь на конях и их не догнали! А вы: "поклеп", "про что говоришь"! Правду-матку признавать надо, мил человек.

– Верно, дед! Верно, - поддержал председатель исполкома Дымников. Непривычны мы к такому "виду спорта" - это факт. Говори Мошков. Говори! Извиняюсь, что перебил.

– Ничего, свои люди, сочтемся, - махнул рукой дед.
– Про вас я теперь речь поведу. Про начальство.

– И ругать будешь?
– спросил, улыбаясь, Туркин.

– А как же вас не ругать? Очень даже поругать надо, причесать с гребешком.

– Ну давай! Наводи, дед, критику.

– А вы не пужайтесь. За дело песочить почну. Вот вы, наше районное и партизанское начальство, каждое утро ходите на зарядку, даете урок бодрости молодым, но я должен сказать: нет у вас той легкости и прыти, как у господ фашистов. Возьмите вы того генерала фон Пупа, который со своим войском в селе Любыш стоял. Какой заборище перед домом его благородия был! Выше бычьих рог. А как он через него сиганул? Как сиганул-то! Мать святая богородица! Бог-заступник!!! Митька-пожарник, кто прыжки видел и перевидел, аж разинул рот. "Вот это да!
– говорит.
– Вот это сиганул! За пояс заткнул всех чемпионов".