Тринадцатый апостол. Том II

Назад добрался без приключений, даже с пути ни разу не сбился. Все-таки память моя сейчас работает безупречно. Только стен старался больше не касаться. Ну, их от греха подальше…! С ключом тоже справился без проблем — скрытый механизм двери послушно отозвался на его поворот в скважине. Плита с легким скрипом поползла вверх.

— Марк! — бросаются ко мне друзья — Мы уже не знали, что думать! Ты в порядке?

— В полном. Хесир же велел вам просто ждать.

На меня посыпались вопросы:

— А где он сам?

— Разве нам не пора возвращаться в лагерь? Уже светает.

На небе и, правда, светлеет у горизонта. Неужели я пробыл в пирамиде всю ночь? Даже не заметил этого, совсем потерял счет времени. Но уставшим себя почему-то не чувствую — бодр и свеж, словно подзарядился от чудесного источника. Хотя и не пил из него. Да, и зачем мне это нужно? Я ведь не стремлюсь к вечной молодости. И грехов накопилось немало…

— Едем, друзья!

* * *

Поспать нам удалось недолго — уже вскоре после нашего возвращения лагерь начал просыпаться, потом снялся с места и погрузился на триеры. А спустя еще несколько часов мы вошли в широкий, оживленный порт Мемфиса. Стоянка судов была забита, но для нас уже был выделены лучшие места у причалов.

Встречал нас сам магистрат города со своей многочисленной свитой. Пожилой сутулый египтянин в расшитом хитоне по имени Захер Лизимба — что в переводе означало Смелый Лев — трясся перед префектом “всея Египта” как осенний лист на ветру. Гай же с напыщенным видом отдавал подчиненным указания, командуя высадкой легионеров, и всячески демонстрировал магистрату, кто тут хозяин. За оцеплением городских стражников толпился любопытствующий народ.

— Ох, за что нам боги послали такое наказания…! — Смелый Лев вздымал руки к небу, узнав о цели прибытия высокого начальства. Он закатывал глаза и стонал, только что голову пеплом не посыпал. Одним словом, играл на публику — Мы вовремя платим все подати, собираем зерно для всей Империи…

— И при этом укрываете преступников! — префект явно не собирался спускать местным разгильдяйство и потворство мятежным жрецам

— Каких преступников, господин? Этот проклятый храм уже триста лет, как заброшенный! Я же писал вам. Теперь прошу убедиться в этом лично!

— Вот еще! Проверять храм отправится центурия Лонгина — Гай махнул рукой, подзывая Сотника — А легионеры Максимуса тем временем перероют весь город — они будут искать людей вот с такой татуировкой.

Секретарь префекта начал раздавать декурионам и трибунам папирусы с изображением горла, обвитой змеей. Я почувствовал, как Слово внутри меня вдруг забило тревожным набатом.

— А не происходило ли в городе в последнее время что-нибудь необычное? — вмешался я в разговор

Магистрат задумывается, потом неуверенно произносит:

— Ну… несколько молодых девушек недавно пропало, так их скорее всего работорговцы украли.

Да уж… если это работорговцы, то искать девушек теперь бесполезно. В Александрии на невольничьем рынке за один только день таких рабынь сотни продают. И не всегда легально. А могут и вообще на остров Делос для перепродажи отправить…

— Что-то ты бледный… Не выспался? — Сенека в отличие от меня был бодр и румян. Он наконец-то чувствовал себя абсолютно здоровым и оттого с доброй улыбкой смотрел на творящуюся вокруг суету, полной грудью вдыхая свежий ветер с Нила — Ты так и не рассказал нам, куда делся Хранитель, и что ты видел внутри пирамиды…

— Может чуть позже… сейчас не время.

Я тяжело вздохнул, разглядывая происходящее на пристани. Мне все это не нравилось. И показная активность префекта, который продолжал стращать магистрата повальными обысками в городе (ага, с населением больше ста тысяч и протяженностью в несколько километров!), и бравада Максимуса, который смотрел на египтян как на придорожную грязь у своих ног. А ведь этот народ был далеко не прост!

— Марк, ты с нами? — ко мне подошел Сотник, которому явно тоже было не по себе. В его ауре сейчас преобладал темно-синий цвет, что говорило о большой тревоге, которую он испытывал. Хотя золотистый след оставленный Христом — там тоже присутствовал. И даже прибавил в размерах.

— Конечно. Собирай парней.

Меня бесила и выводила из себя непостоянность моего эзотерического восприятия. Сейчас я все вижу ярко, а через час оно может пропасть. Прямо как в Александрийской библиотеке или в пирамиде. И тогда выкручивайся, как хочешь.

— Вот чую, что кончится все дерьмово! — предрекает Лонгин, поправляя меч на поясе и глотнув из фляжки — Возьму только самых надежных парней, семь контуберниев нам хватит.

— Я тоже пойду! — встрепенулся Сенека

— Никуда ты не пойдешь! — к нам подъехал Гай Галерий, которому уже успели свести по сходням с триеры лошадь — Ты мне будешь нужен в магистратуре. Раз уж мы здесь, устроим заодно и ревизию.

Смелый Лев, услышав это, разом поскучнел. Сенека виновато посмотрел на меня, но спорить с префектом не решился.

* * *

Мемфис производил странное впечатление. С одной стороны, в этом древнем, некогда столичном городе, было много заброшенных строений и даже развалин — обветшалые крепостные стены, полуразрушенные башни, старые покинутые храмы. Которыми никто не занимался. С другой стороны, город продолжал бурлить деловой жизнью — в порту скопилось множество торговых суденышек и лодок рыбаков, по дорогам шли караваны верблюдов и ослов, почти в каждом жилом доме на центральных улицах были лавки. А продвижение нашей марширующей центурии замедляли многочисленные базары на площадях и перекрестках. Народу на улицах было очень много, уж никак не меньше, чем в Иерусалиме или в той же Кесарии. И горожане Мемфиса отличались лишь более смуглой кожей, да пожалуй одеждой. Трудно придется Гаю с Максимусом. Поди ка прочеши такую толпу…

Проводник, выделенный магистратом, вывел нас через южные городские ворота, и мы потащились по пыльной дороге вдоль старого, занесенного песком канала. Я еще раз поблагодарил Господа за триеры, стоило только представить, что по такой жаре мы бы шли в Мемфис из самой Александрии.

— Вон оно, святилище Сета — тощий, с рубцами на спине египтянин махнул рукой на очередные развалины. Приземистый мрачный храм и в лучшие времена вряд ли выглядел хорошо, а сейчас — с обвалившимся ограждением, и выбитыми дверями — он и вовсе производил мрачное впечатление. Вход в храм больше напоминал ворота в чистилище.

— Ничего вы тут не найдете — пожал плечами проводник — Он уже лет сто как заброшен. Ну я пойду? Обратно сами вернетесь — тут не потеряешься.

— Вали — буркнул Лонгин разглядывая храм. Я тоже посмотрел на него своим “особым” зрением. Чернота так и бурлила внутри. Мерзкая, прямо как в книге Мертвых. И большей частью она была сконцентрирована где-то внизу, видимо в подземелье.

Неполная центурия — около полусотни легионеров — начала контуберниями втягиваться в храм. Следом зашли внутрь и мы. Еще один контуберний Лонгин предусмотрительно оставил в оцеплении на улице.