Тринити

Охрану инициативной группы по совету Бакутина и Петрунева пришлось усилить.

Вскоре на поверхность подняли проходчиков, которых взрыв застал на месте работы. Двоих тяжело ранило, но все были живы. И маркшейдеры, и остальные. Вместе с ними эвакуировали на воздух Татьяну и еще нескольких человек из кандидатской группы. Все они были по уши в меловой и гранитной пыли. Несмотря на такое покрытие, люди выходили синими — за время пребывания под землей без кислорода произошло частичное отравление организмов.

Все бросились их расспрашивать, но пострадавших тут же укладывали в машины МЧС и отвозили в больницу.

— Дайте команду срочно восстановить систему нагнетания воздуха, — велел главный инженер Пестров мастеру, — в противном случае спасатели будут не нужны.

В течение часа был восстановлен вентиляционный блок. Горные спасатели дошли до завала с обратной стороны — через водоводы. Никого больше они не нашли. Люди если и оставались, то внутри завала или в пустотах между двумя обвалами скального грунта и меловой породы.

После долгих подсчетов, перекличек и сверок дежурный мастер пришел к выводу, что под землей в завале остались как минимум двое рабочих-проходчиков и два человека из команды кандидата Макарова — Пунктус и Нинкин.

На место происшествия прибыл начальник УВД Мотылев, прокурор Паршевский, а через некоторое время на вертолете прилетели люди из Министерства чрезвычайных ситуаций и Минэнерго. Лица от официальных федеральных структур прибыли с опозданием, но это было и понятно — по стране устраивалось до десятка терактов в день, и первых чинов на все пространство терроризируемой отовсюду России не хватало. Прибывшие были тут же включены в комиссию по расследованию инцидента.

Через сутки спасательных работ были найдены тела еще двух рабочих. Обвалившаяся порода накрыла их целиком. Надежд на выживание не было — месиво из плоти.

Владимир Сергеевич, стоявший рядом, когда мимо проносили носилки с телами, отметил, что проходчики все еще пахнут белком.

Спасатели продолжали разгребать завал до места, в котором могли находиться Пунктус и Нинкин. Оставалось пройти около двадцати метров обсыпавшегося грунта. Все это в условиях, где технике не развернуться. Нагнали поисковых собак. К ним присоединился бестолковый в этом смысле Бек. Он нюхал и рыл, нюхал и рыл! Искромсал лапы в кровь, помогая спасателям. На второй день с утра была пройдена половина завала.

Татьяна металась у искареженного взрывом портала. Она не покинула строительный вагончик даже на ночь, когда всем было приказано оставить объект во избежании очередного инцидента.

Татьяна разрывала сцепившихся между собой мертвой хваткой Натана и Пересвета, которые в шоке, перемазываясь в слезах друг друга, голосили как две кастрированные волчицы.

— Нет-нет, я тоже останусь здесь, пока все не прояснится, — трепетал Пересвет. — Все равно не усну. Я буду держать связь со спасателями. Пересвет за время общения очень сильно привязался к Пунктусу. У них нашлось много общего и в прошлом, и в будущем — они планировали заключить с жизнью сходные контракты.

Нинкин, наблюдая их зарождающуюся дружбу, тяжело переживал оттирание. Он понимал, что фигли-мигли товарища — дело временное, все закончится, как и всегда, — возвращением в лоно.

Накануне взрыва на подземку они направился веселой толпой — Нинкин с Пунктусом чуть впереди, Пересвет с Натаном — метров через двадцать, а Татьяна с Артамоновым — только нос засунули за портал, чтобы принюхаться к полутьме — им там делать было нечего. Татьяна руководила накрыванием столов под открытым небом, а Артамонов делал последние уточнения по сценарию встречи. Сюда, в самое начало маршрута, должен был прибыть Макарон.

В этот момент прогремел взрыв.

Сегодня, спустя трое суток, Владимир Сергеевич с Татьяной и Артамоновым вышагивали руки за спину вокруг завалов и торопили спасателей, которые на их взгляд продвигались вперед очень медленно. То им мешало одно обстоятельство, то другое.

У Пересвета и Натана от медлительности спасателей отнялась речь — они нудили и выли.

— Нет, ребята, так нам не успеть, — стояли они над душой работающих. С такой скоростью наши парни умрут там от недостатка кислорода!

— Хочу к ним! — стонал Пересвет, да так, что Натан едва удерживал его, а тот все равно рвался под землю.

— Дурак, засыплет! Куда ты? — удерживал Пересвета Владимир Сергеевич.

— Я хочу к ним! — выл Пересвет.

— Успеешь, — ревностно удерживал его Натан. — Вот вытащат, и наговоритесь.

— Они там вдвоем! — переживал безумец.

— Может, их давно уже нет, — успокаивал его Натан. — Их могло разметать по водоводам!.

Допущение повергало Пересвета в другой ужас, и он принимался стонать еще громче.

— Слушай, да заткнись же ты, наконец! — не выдерживал дикого воя Макарон. — Лучше бы жизнь меня порезала! Как я ненавижу, когда ты воешь! Лучше бы тебе рот зашили, а не дырку!

Под землей среди завалов жизнь шла своим чередом.

Но сначала необходимо отследить местонахождение людей в момент, предшествующий взрыву. Когда были проговорены все вопросы предстоящей встречи — проверена оборудованная временно небольшая трибуна для кандидата Макарова, установлено освещение, проведены кабели для подключения телеаппаратуры, группа подготовки совместно с сопровождавшими работниками подземного участка удостоверилась в готовности, выпроводили лишних и снова по двое и по трое стала отдаляться от портала к месту митинга.

В этот момент прогремел взрыв. С верхних отметок рухнула порода и накрыла двух проходчиков, работавших в третьем водоводе. К этому моменту Пересвет с Натаном еще не подошли к месту обвала, а Татьяна с Артамоновым вообще были снаружи. Пунктус и Нинкин, находившиеся в голове процессии, оказались отсеченными от человечества с двух сторон. С одной — завалом, которым прикрыло двух проходчиков, с другой — завалом, до которого не дошли Пересвет и Натан.

Когда пыль улеглась и все стихло, Нинкин подал голос.

— Есть кто живой? — спросил он, отплевываясь от меловой пыли.

— Есть, — ответил Пунктус, отхаркиваясь от кусков гранита.

— Перемещаться можешь? — спросил Нинкин.

— Похоже, нет, — ответил коллега сдавленным голосом, — меня привалило до пояса. Ног не чувствую. А ты?

— Я, кажется, могу, — попробовал пошевелиться Нинкин, — только шкуру на груди стесало. Кусок гранита пролетел в неприятной близости. Кровь хлещет по-черному.

— Ползи сюда, — попросил Пунктус слабым голосом. — Меня по боковине зацепило, а ноги вообще стерло, ничего не чувствую.