Тритон ловит свой хвост

— Почему?

— Не люблю попов. Жулики они.

— Зря ты так, — дёрнул подбородком Антон. — Разные они, как и все люди. Есть жулики, как не быть, но есть искренние. Вот наш, например, отец Макарий…

— Ваш? — переспросил Жогин. — Ты что, в церковь ходишь?! Вроде раньше ты не увлекался…

— И сейчас не увлекаюсь, а денег даю, — ответил Антон. — Людям надо, а мне не жалко.

— А мне — жалко, — сказал Илья Витальевич. — И всё, хватит об этом!

— Как прикажешь. Давай ещё по одной. Помнишь, ещё в институте…

Пили, болтали ни о чём, потом Жогин обнаружил себя обнимающим унитаз собственного персонального сортира. Тошнота поднималась волнами, во рту было кисло, и, кажется, в носу тоже.

— Вот я напился-то… — сказал себе Жогин, и его снова скрутило. Вид собственной рвоты спровоцировал новый приступ, и так повторялось, пока Жогин совершенно не измучился.

Правда, стало чуточку лучше. Липкий туман в сознании рассеялся, зато заболела голова. Жогин с трудом поднялся, пустил в раковине воду. Кое-как умылся.

— Как мальчишка, ч-чёрт… — пробормотал он.

Мальчишке-то всё равно. Мальчишка отоспится и снова будет огурцом, а в его годы можно и помереть. А помирать нам рановато, дел ещё полно. Значит, хватит экспериментов.

Капсула алкоцина растворилась на языке, слюна провалилась в пищевод холодной мятой. Боль, что колотила изнутри по костям черепа, стала стихать. Прояснилось зрение, успокоился пульс.

Кишки… Как хорошо, когда у тебя нет кишок, когда ты их не чувствуешь!

— Ну и свинюшник… — пробормотал Жогин, оглядевшись. — Всё засрал и заблевал, урод.

Как и хотелось.

Он разделся, бросил загаженные тряпки тут же, возле унитаза, и прошлёпал в соседнюю комнату, в душ.

Горячие струи били по плечам, по спине, по груди. Жогин вертелся под душем, поставляя то один бок, то другой. Потом, прямо из-под душа, перебрался в бассейн с холодной водой. Хорошо!

В дверь забарабанили.

— Кто там ещё?! — рыкнул Жогин.

Дверь отворилась, и Жогин, готовивший резкую отповедь, замер на полувздохе.

Никогда ещё Жогин не видел своего начальника охраны, таким обескураженным. Виктор был бледен, на виске дрожала жилка, плотно сжатые губы побелели.

— Что случилось, Виктор?

— Там… Там… — охранник сглотнул.

***

Лард постарел.

Он полусидел, откинувшись на многочисленные подушки, и уже мало напоминал того немолодого, но крепкого человека, который напутствовал Соя перед Проникновением. Успешным Проникновением, напомнил себе Сой.

— Наконец я тебя дождался, — надтреснутым голосом произнёс Тиран.

— Я торопился как мог, Ваше Величество, — сказал Сой.

— Главное, ты успел…

Лард закашлялся. Тонкая, почти прозрачная кожа на скулах натянулась, шея, наоборот, пошла многочисленными, нездорового вида складками. Сой ждал. Папаша, как и подпиравший дверной косяк Логаро, тоже.

— Я видел твои… записи, — продолжил Тиран. Голова его тряслась. Логаро отлепился от стены, вытер выступившую в углу старческого глаза слезу. Тиран слабо кивнул. — Что ты можешь добавить к ним?

— Если Ваше Величество интересует моё мнение…

— Да, да! Именно твоё мнение интересует моё, — Лард снова зашёлся в кашле, — немощное величество! Они… Внешние, кто?

— Дикари и воры, Ваше Величество, — ответил Сой Муа.

— Дикари и воры, — повторил Тиран. — Я тоже так думаю. Спасибо, мой мальчик.

Первая волна вторжения состояла из одного корабля. Всего десяток бойцов под началом Логаро, учёный техник с непроизносимым именем и проводник Сой Муа. Высшие военные чины Лардийской Тирании решили, что этого вполне хватит, и Сой был с ними согласен. Главное — захватить плацдарм. Внешние просто дикари и воры, десантники легко возьмут окрестности пещеры под свой контроль. Что будет дальше? Сой не задумывался об этом. Наверное, переговоры, наверное, капитуляция Внешних. Преступление, а они преступники, заслуживает наказания. В конце концов, умные головы в Академии не зря едят свой хлеб. Дело военных — создать условия для мира. Правильного, истинно справедливого мира.

Всё произошло проще и быстрее, чем он думал. Внешние пытались защищаться, но что могут примитивные пороховики против современного оружия? Дикари и воры, просто дикари и воры…

— Готово, — доложил один из десантников.

— Только треть, — сказал Логаро. — Ещё куча работы.

Резкая трель разорвала сгустившуюся тишину. Дальнослух на столе в будочке постового. Ничем больше это устройство быть не могло!

— У нас мало времени, — сказал Логаро. — Внешние уже знают.

— Что именно? — спросил Сой.

— Что здесь что-то случилось. Генераторы, быстро!

Они работали как проклятые, Логаро и Сой трудились наравне со всеми. Когда от скорости зависит твоя жизнь и успех дела, каждая пара рук на счету. Транспортная платформа отказала — при переходе через Границу сбились настройки, если верить технику, — и тяжеленные генераторы пришлось тащить на руках.

— Надеюсь, они заработают. — Сой мрачно посмотрел на техника, который колдовал над последним из генераторов.

— Должны, — огрызнулся техник. — Это очень простые устройства, в них нет и капли мозгов. Если вы правильно их установили!

— Хватит! — рявкнул Логаро. — Включайте уже, и помните, от их работы зависит успех экспедиции.

— Да, господин.

Воздух над генераторами сгустился, заискрил — и полупрозрачный перламутровый «Полог» прикрыл всё и всех на триста шагов вокруг. Гору с чёрной дырой входа, десантников, редкие деревья по периметру и трупы Внешних у скальной стены.

— Вторая треть, — сказал Логаро. — Кинетическое оружие нам уже не страшно. Техник, как вас там?

Техник поднял голову.

— «Панцирь» на подходе, — ответил он, — я подал сигнал сразу, как только мы вошли.

— Хорошо, — кивнул Логаро. — Значит, ждать.

Сой сел, где стоял. Самое неприятное — ждать. Знать, что от тебя больше ничего не зависит, но и помнить, что ты сделал всё, что мог и должен был сделать. Десантные костюмы защитили их от ручных пороховиков Внешних. «Полог» удержит более тяжёлые кинетические снаряды.

«Панцирь» укроет от всего остального. Жаль, не сразу, с ним куда больше возни…

***

— Что случилось, Виктор?

— Там… Там… — охранник сглотнул.